Лисица в борделе - Дарина Кардашьян

Кудри мужчины щекотали мои бедра, я запрокидывала голову и хватала воздух ртом, снова и снова повторяя его имя: Барт… Бартеломью… Барт..

Когда жадный и горячий рот оторвался от меня, я не сдержала разочарованного возгласа, и этим рассмешила своего любовника.

— Вижу, тебе понравилось? — мурлыкнул он так сладко, что я даже засомневалась — кто из нас лисьей породы. — Хочешь до конца?

— Да-а… — простонала я, прижимаясь к нему бедрами и требуя продолжения.

— Значит, получишь, — пообещал Бринк и легко перевернул меня, уложив животом на подоконник.

Когда возбужденный до каменной твердости член вошел в меня, я готова была выть от удовольствия и пыталась найти хоть какую-то опору, чтобы насадиться на него поглубже.

— Не торопись, — Бринк целовал мою шею, спуская с моих плеч платье, заполняя меня медленно, проталкиваясь вперёд, но не начиная упоительных ритмичных движений. — Какая нетерпеливая… Тебе хочется?

— Да!..

— Очень?

— Да! — я мало что понимала, сходя с ума от возбуждения, от неудовлетворенности, от желания получить удовольствие поскорее.

— Скажи: хочу тебя, Барт, — подсказал он, замерев внутри меня.

— Хочу… очень хочу тебя, Барт! — тут же простонала я. — Очень!

— Громче! Скажи это громче, — велел он, чуть подвинув бедрами.

Человеческий разум окончательно покинул мою голову, а вместо него хлынуло животное, звериное возбуждение. Сейчас я готова была кричать на весь мир, требуя, чтобы меня любили — жарко, сильно, бесконечно!.. И мне было всё равно, что я наполовину высунулась из окна, и платье свалилось, открыв на обозрение прохожим мою грудь.

— Барт! Пожалуйста! — крикнула я, ёрзая под ним. — Хочу тебя! Очень сильно!

— Ещё! — коротко приказал он и заработал бедрами, начав вколачиваться в меня сильными короткими ударами.

— Хочу, Барт! — воскликнула я, вцепившись в подоконник. — Сильнее! Пожалуйста, сильнее!

— Будет тебе и сильнее, — произнес он сквозь зубы и обрушил на меня такой любовный шквал, что я и в самом деле завыла — от удовольствия, от того накала страсти, который охватил моего любовника.

Мне казалось, сейчас он вывернет меня наизнанку, но хотелось всё больше, больше, и чтобы он не останавливался…

Волосы падали мне на лицо, по вискам потекли капельки пота, в глазах потемнело, но тяжелое мужское дыхание сводило с ума, а его движения внутри меня распаляли и никак не могли насытить.

— Зови меня по имени! — прохрипел Бринк, уже сам находясь на грани.

И я звала, выкрикивая его имя, умоляя, чтобы он не останавливался, чтобы брал меня сильнее…

Я взлетала всё выше, самому потрясающему и ослепительному наслаждению, мужской член гонял во мне всё быстрее, ударяя всё сильнее, безумно сильно…

— Барт! Не могу больше! — выкрикнула я в последний раз и ослепла и оглохла, достигнув вершины удовольствия.

Откуда-то очень издалека до меня донеслись возмущенные голоса… причитания Тюна… и мужской удовлетворенный стон — так мужчина стонет, когда кончает, когда получает то, к чему стремился…

Бринк упал на меня сверху, сжимая руками мои груди, судорожно подаваясь вперед и выплескивая последние порции любовного семени.

— Афаль… Афаль… — шептал он, кусая меня за мочку уха, но я не в силах была пошевелиться.

Только спустя какое-то время моё сердце немного успокоилось, дыхание выровнялось, а зрение прояснилось настолько, что я увидела собственные волосы, льющиеся с подоконника, как черный водопад… Потом увидела пожухлую траву возле дома, а когда приподняла голову — железную изгородь, отделявшую двор от улицы, и за этой изгородью — человек десять зевак, которые смотрели на нас, разинув рты и тыча пальцами, а потом раздались глухие удары и испуганное верещание Тюна.

Я помотала головой, окончательно придя в себя, и обнаружила, что во входную дверь борделя ломится мужчина. Он молотил по дубовой поверхности кулаками и ногами, и, судя по всему, от такого напора дверь долго не выстояла бы. Крики Тюна усилились, мужчина навалился спиной и крикнул:

— Открывай сейчас же, свинья!

И мне не понадобилось даже видеть лицо этого человека, я узнала его по голосу — господин генерал Мерсер.

Дверь хрустнула и повисла на петлях, а потом с оглушительным грохотом провалилась прямо в дом.

— Я убью его! — услышала я гневный рёв генерала. — Бринк! Я убью тебя!

— Вот и Фрэн пожаловал, — расслабленно сказал Бринк, неторопливо отрываясь от меня и потягиваясь. — Как орёт-то… — он перебрался на кровать, ещё раз потянулся и поманил меня к себе. — Иди сюда, моя кошечка. Я хочу продолжить.

Он не казался напуганным или обеспокоенным, и я, сев рядом с ним на постель, спросила:

— Не боитесь, что ваш друг сейчас ворвется сюда и снова устроит… — я поднесла кулак к скуле, намекая, что генерал вполне может организовать потасовочку с побиванием неугодных.

— Не волнуйся, — Бринк широко улыбнулся, заложив руки за голову. — Суд запретил ему подходить ко мне ближе, чем на двадцать футов.

— И вы думаете, его это остановит?

— Решение суда — точно нет, — засмеялся он. — А вот городская стража — точно да. Но не будем на это отвлекаться. Вылижи меня, — он взглядом указал на свой член, который сейчас точно так же, как его хозяин, расслабленно возлежал поверх мошонки. — Тебе ведь было хорошо? Так сделай мне так же хорошо, как я сделал тебе. И подай нефритовые шарики, мы не доиграли с ними в прошлый раз.

Я подала ему игрушку и уже наклонилась, высунув кончик языка, чтобы облизать головку члена, выпачканную в семени, но в это время внизу послышались грохот и проклятья. Генерал призывал на голову Бринка, Тюна и судьи всех демонов преисподней. Я вскочила так быстро, что Бринк не успел меня удержать, и подбежала к окну, выглянув во двор.

Зевак на улице прибавилось, и некоторые даже залезли на металлическую ограду, чтобы лучше видеть. А посмотреть было на что — стражники выталкивали из борделя бравого генерала Мерсера. Причем, делали они это безо всякого уважения, и их было больше, поэтому господину генералу поддали не слабее, чем он во время прошлого визита — Бринку.

Мой хозяин не переставал верещать, и когда его физиономия мелькнула в окне первого этажа, я поняла — почему. Под глазами у Тюна опять красовались свежие кровоподтеки, а нос был расквашен.

— Дверь! — стенал он. — Светильники! Вы за всё заплатите, господин Мерсер! — тут он вспомнил про разбитый нос и застонал ещё горестнее: — И за побои ответите! Разбойник! Душегуб! Вы меня чуть не убили! Я на вас в суд подам!

Генерал рванулся обратно в дом, раскидав троих вцепившихся в него стражников, и Тюн с визгом исчез — наверное, побежал прятаться. Только генералу не повезло — его сразу же выкинули из дома и преградили путь алебардами.