Лисица в борделе - Дарина Кардашьян

— Много говоришь, — оборвал он, поглаживая мои горящие ягодицы, а потом потянул петельку, заставив змейку из шариков зашевелиться во мне.

Я застонала против воли, изгибаясь в пояснице и сжимая мышцы ануса, чтобы затянуть шарики поглубже, и продлить приятное ощущение наполненности.

— Сейчас я заткну тебя с другой стороны, — пообещал Мерсер. — Натяну тебя по самые яйца, так что — готовься.

Он дёрнул за верёвочку, и моя попка нехотя открылась, выпуская один шарик, второй…

— Их и правда — пять, — хрипло произнес генерал, освобождая меня от любовной игрушки.

Я почувствовала, как выскользнула из меня ребристая змейка, и в попке образовалась восхитительная лёгкость. Однако, ненадолго. Потому что почти сразу в меня уткнулось кое-что покрупнее нефритовых сфер — твердое, горячее и такое настойчивое…

— Что ж, молись, чтобы у тебя там всё хорошо размялось, — пригрозил Мерсер, раздвигая мои ягодицы и проталкивая между ними налитую кровью головку члена, — потому что мои шарики уже крепче каменных, а про стояк и говорить нечего. Уже дымлюсь.

— Жду вас, господин, — заныла я, насаживаясь на него сама и всхлипывая всякий раз, когда он делал движение вперёд. — Хочу вас, просто с ума схожу… Ах!..

— Ещё не так заахаешь, когда я возьму тебя по-настоящему, — пообещал он, пробиваясь вперёд с таким упорством, словно сражался с врагом на поле боя. — Какая узкая!.. — пробормотал он, терзая мои ягодицы, — верно, у Бринка член как иголка…

— Куда ему до вас, — подтвердила я лукаво.

В пылу страсти он позабыл о смазке, но я не стала напоминать. Ох, сколько же в нём ярости! Столько же, сколько в Бринке — утонченной изобретательности. Ни в чем нет совершенства — вот бы соединить этих двоих в одного идеального мужчину… Идеального любовника… Но пока и так сойдет. Иметь попеременно то Бринка, то Мерсера — совсем даже неплохо. Вот бы они враждовали вечно… на мне.

Тяжело дыша, Мерсер вогнал в меня своего зверя до конца, и я, взвизгнув, позабыла о мечтах про идеальных любовников. К чему они, когда вот этот был рядом — сумасшедший, неистовый, безумный и в ревности, и в любви.

Два дня он трахал меня без остановки, и я могла только удивляться и радоваться, что у человеческого мужчины такая по-лисьи неистощимая любовная сила. Но к концу вторых суток даже мой могучий генерал начал выдыхаться. По крайней мере, когда в дверь заскребся Тюн, и я открыла, генерал даже не пошевелился, валясь на постели и заложив руки за голову.

— Вообще-то, так не делается, — заявил мой хозяин, бочком приближаясь к постели.

Его побитая физиономия выглядела потешно — она походила на печеное яблоко, которое уронили. Причем, несколько раз.

— Чего тебе? — спросил генерал устало и сонно.

— Вы нарушили очередность, — начал Тюн, ободренный тем, что грозный клиент сейчас не в состоянии закончить то, что начал два дня назад, — вы повредили мою собственность, вы незаконно завладели моей собственностью, — он указал в мою сторону.

— Я хочу купить её, — рыкнул Мерсер, и Тюн шарахнулся, а я прыснула.

— Не скаль зубы, тварь! — окрысился на меня хозяин борделя.

— Заткнись, — осадил его генерал одним словом, а потом добавил: — Хочу купить её насовсем. Ей не место в твоей конюшне.

— Попрошу! — возмутился Тюн. — У меня приличное заведение, и лицензия от самого короля!

— Сколько ты за неё хочешь? — последовал прямой вопрос.

Я отошла в сторонку, чтобы не мешать разговору, но слушала очень внимательно, навострив лисьи ушки.

То, что Тюн не продаст меня ни под каким предлогом, мне было ясно. А если и продаст — то смошенничает. Потому что стоит ему потрясти мою шкурку — и я прилечу из-за морей и из-под небес, и ничто и никто меня не удержит. Поэтому мне во что бы то ни стало надо вызнать, куда проклятый Тюн её прячет.

— Эта прекрасная шлюха не продается, — подтвердил мои догадки хозяин борделя. — Она бесценна. Как я могу её продать?

— Ты её каждый день продаёшь, свинья, — угрюмо сказал генерал, и Тюн попятился.

Правда, он сразу воинственно вскинул голову-печёное-яблоко и важно и пафосно заявил:

— Только не надо мне угрожать, господин генерал! Вы в моем доме и пользуетесь моей собственностью! За которую, между прочим, полагается платить. У вас есть чем заплатить за следующий день?

Мерсер стиснул зубы, заиграв желваками, и приподнялся на локте.

— Значит, нечем, — понял Тюн. — Тогда попрошу вас оставить мой дом, если не хотите, чтобы я вызвал стражу. Вы горазды бить беззащитных людей, — он, морщась, коснулся разбитой губы, — но отряд стражников вас быстро образумит.

— Уже ухожу, боров недобитый, — сказал генерал с отвращением и поднялся с постели.

Его заметно пошатывало, он оделся и вышел, даже не взглянув в мою сторону.

— Что, съела? — не удержался от злорадства Тюн. — Думала, он за твою задницу свою подставит? Не жди, шлюшка. Тобой попользовались — и бросили.

— Даже не надеялась, что ты, — успокоила я его. — Не волнуйся, Тюнчик, лучше сделай примочку льдом. Говорят, от побитой морды помогает.

— Ты у меня дождешься! — рассвирепел он и погрозил мне кулаком. — Давай, изображай блондинку. Там пришел клиент, и он хочет блондинку. И девственницу.

— Ты когда-нибудь лопнешь от жадности, — сказала я ему и сосредоточилась, создавая нежную девственницу-блондинку.

Пару дней мы прожили спокойно, а на третий заявился дорогой господин Бринк. Синяки ещё были видны на его красивом лице, но улыбался он очень довольно. Сопровождали господина купца пятеро стражников во всеоружии, и я на мгновение зависла, представив оргию со всеми шестерыми — хватит ли на это моего даже лисьего здоровья?

Но как оказалось, стражники не были клиентами, а выполняли свою обычную работу — охраняли. И охранять на сей раз они собирались господина Бринка.

— Я подал в суд на Мерсера, — объяснил он, больше обращаясь ко мне, чем к Тюну, — и выиграл. Вот так умные мужчины решают свои дела, а не размахивают кулаками.

— Господина генерала побил судья? — невинно предположила я, покатываясь про себя со смеху.

— Нет, — Бринк снисходительно улыбнулся моей глупости. — Мерсер должен заплатить штраф в мою пользу и не смеет приближаться ко мне ближе, чем на десять шагов.

— Так свита будет отмерять шаги? — спросила я, строя глазки стражникам.

— Они охраняют меня от варвара, — с достоинством сказал Бринк. — Но обратимся к делу…

«Может, к телу? — ответила я ему мысленно. — Не поговорить же ты сюда пришел».

— Сначала заплатите, господин, — подсказал Тюн, которого наличие в доме стражи очень обрадовало. Он так и просиял, и предложил стражникам расположиться на скамеечках на первом этаже.