Охотник - Эндрю Мэйн

Кажется, получилось максимально искренне. Но вчера Эмбер ответила мгновенно, а сейчас – ничего. Подозреваю, что она не желает иметь со мной дела. Наверно, подозревает, что это подстава. Я пытаюсь взглянуть на все это с ее точки зрения. После того как они со мной обошлись, мне полагалось озвереть. Вдруг она думает, что я собираюсь с ней расправиться? Упоминание Челси могло напугать ее еще сильнее. Значит, я должен придумать другой способ связаться с ней.

Я ищу в Интернете сайт с базами данных людей: за информацию о ее последнем адресе я плачу пятьдесят долларов. Это в тринадцати километрах отсюда. На панораме улиц в гугл-картах я замечаю стоящий на подъездной дорожке пикап Девона. От одного его вида начинают ныть синяки. Вот дерьмо! Это будет нелегко. У меня нет никакого желания снова с ним встречаться.

Я возвращаюсь в магазинчик при заправке и покупаю два газовых баллончика. Продавец тот же, что продавал мне телефоны, и ему абсолютно плевать на мои покупки. А такой набор – особенно с моим лицом, покрытым синяками, – должен выглядеть очень подозрительно. Я бы на его месте вызвал полицию. Но в Хадсон-Крик такая побитая рожа, по-видимому, в порядке вещей.

* * *

Приехав по найденному адресу, я вижу пикап Девона на том же месте, что на снимке с гугл-карт, и мое дыхание от этого учащается. Я не опускаю стекол и не притормаживаю. Я проехал километра три, чтобы успокоиться.

Дом двухэтажный, с большим двором. Не сказать, что развалюха, просто в меру запущенный. Рядом припарковано еще три машины – видавшие виды, явно не сына начальника полиции. В данных на Эмбер указано, что у нее «Хонда Сивик». Кажется, я видел такую, проезжая мимо и пытаясь остаться незамеченным.

Мой план состоит в том, чтобы проезжать мимо дома раз в час, пока пикап не уедет и Эмбер не останется одна. Пока Девон там, я туда ни ногой. Пикап никуда не девается уже четыре часа. Один раз, проезжая мимо, я не вижу машины Эмбер. Через час ее «Хонда» снова на месте. Когда, повернув за угол, я наконец вижу, что пикап укатил, меня охватывает странное извращенное возбуждение.

Я паркую свой «Эксплорер» перед домом. Страх не позволяет мне свернуть на подъездную дорожку, где мою машину могут запереть. Чтобы не испугать Эмбер своими синяками, я надвигаю на лоб козырек бейсболки и надеваю большие темные очки. Когда я выхожу из машины, у меня подгибаются колени, ноги дрожат.

Правильнее всего было бы сесть в «эксплорер» и уехать домой. Вчера меня уже предупредили. Я слишком глубоко увяз во всем этом. Но мне нужны ответы, а они здесь. По крайней мере, потенциальная возможность их добиться. Ноги наконец перестают подгибаться, и я подхожу к двери. Мои карманы оттягивают два газовых баллончика.

На веранде три алюминиевых кресла, рядом полные пепельницы и смятые банки. В одной из пепельниц я вижу стеклянную трубку для метамфетамина. Через окно слышно телевизор и видно, что кто-то лежит на диване. В ответ на мой стук раздается собачий лай. Я делаю шаг назад от двери. В глубине дома звучит молодой мужской голос:

– Я сейчас.

Я слышу шарканье и шум: собаку запирают в другой комнате.

Дверь открывает молодой человек со спутанными волосами, гнилыми зубами и воспаленными глазами.

– Вам чего? – сипло спрашивает он.

– Мне надо поговорить с Эмбер. Она здесь? – Я собираю всю силу воли в кулак, чтобы не заикаться. Я все время смотрю через его плечо, боясь, что Девон или Чарли бросятся на меня с бейсбольной битой. Но там никакого движения, разве что дрожит внутренняя дверь, на которую с лаем кидается собака.

В доме форменный свинарник. На полу грязные тарелки и пластмассовые контейнеры из-под еды, всюду валяются груды одежды, полные пепельницы на ручках кресел и на полу, там и сям стеклянные трубки. В доме стоит вонь, о происхождении которой я даже не хочу думать.

Парень задирает голову и кричит:

– Эмбер, к тебе один из твоих ухажеров!

– Кто еще? – откликается она сверху.

– Сама его спроси, я тебе не слуга. – Он картинно закатывает глаза, после чего возвращается на свой диван.

На лестнице слышатся шаги, и у меня начинает сильнее биться сердце. Боясь, что, увидев меня, она убежит, я встаю к двери спиной и смотрю на улицу.

– Да? – спрашивает она с нижней ступеньки.

Я оборачиваюсь, сверля взглядом пол.

– Я хотел поговорить с тобой о Челси.

– Челси? А что с ней. – Она изучает меня, пытаясь вспомнить. – Пошел на хрен! – Вспомнила, значит.

Она пытается захлопнуть дверь, но я успеваю поставить в щель ногу.

– Если не уберешься, я вызову полицию. Я скажу им, что ты пытался меня изнасиловать. – Она все еще пытается закрыть дверь.

Парень на диване с любопытством ждет, чья возьмет.

– Вызывай полицию, – решаюсь я на блеф. – А я вызову полицию штата. Послушаем, что скажут они.

Она прекращает войну за дверь.

– Убирайся!

– Эмбер, я здесь не из-за вчерашнего. Вчера меня с кем-то спутали. Я встретился с тобой, потому что думал, что ты сможешь рассказать, что случилось с Челси. Мне не нужна была проститутка.

– Я не проститутка, ублюдок! – орет она в полуоткрытую дверь.

Я стараюсь говорить спокойно.

– Мне нет до этого дела. Я просто хочу узнать, что случилось с твоей подругой.

Я убираю ногу и делаю шаг назад, показываю пустые руки.

– Пожалуйста.

Она наблюдает за мной в узкую щель. Я отхожу на выгоревшую лужайку.

– Не обманываешь? – спрашивает она уже спокойнее.

– Нет. Джунипер Парсонс, на которую, как сообщают, напал медведь, была моей студенткой.

Она приоткрывает дверь чуть шире.

– Правда, что ли?

– Самая что ни на есть.

– Погоди. – Она выходит из дома и садится на ступеньку. Из кармана спортивных штанов появляется пачка сигарет и зажигалка.

Она закуривает, я стою спокойно. Она с подозрением осматривает меня с головы до ног, потом оглядывает улицу. После нескольких затяжек, успокоившись, она наконец говорит:

– Никто мне не верит, даже Девон.

Вспомнив кое-что из психологии о важности позы и жеста, я сажусь прямо на траву, становясь ниже Эмбер. Она молча курит. Я даю ей время прийти в себя. Глаза у нее стеклянные, возможно, она еще находится под действием наркотика.

Наконец, когда мы оба слегка успокаиваемся, я говорю:

– Расскажи мне про Челси.

Она хмурится и выпускает дым уголком рта.

– Даже не знаю… Сколько я себя помню, мы всегда были лучшими подругами. И всегда вместе вляпывались во всякое. – Она бросает на меня быстрый взгляд. – Сначала ничего особенного, детские шутки: поздно возвращались домой, тусовались с парнями, пиво воровали. – Она пожимает плечами, затягивается и выпускает в воздух струйку дыма. – Ну, а когда здесь стало скучно, хоть вешайся, мы подсели на дурь.