Жасминовые сестры - Корина Боманн

Тхань молчала, пока в доме не стихли все звуки и лишь шум ночного ветра слышался за окном. Наконец она сказала:

— Я встретилась с человеком по имени Хуанг. Он готов отвезти нас в Китай. А там мы, конечно, найдем фрахтовый корабль, который плывет в Англию… или в Америку.

В тот момент мне подходила любая страна, лишь бы она была подальше от Индокитая. Мне хотелось ликовать, но это было невозможно, поэтому я лишь обняла Тхань и крепко прижала ее к себе.

— Спасибо!

Тхань покачала головой, словно не хотела, чтобы я ее благодарила.

— Мы будем там работать, ходить в настоящую школу, а затем станем учиться в университете. Мы создадим свои семьи, выбрав мужей, которых полюбим. Как тебе это нравится?

Мне показалось, что в ее голосе вдруг появилось сомнение, и я быстро ответила:

— Это звучит прекрасно. И тогда ты наконец сможешь стать врачом, как тебе и хотелось.

— Я сделаю для этого все, — ответила Тхань, и я была уверена, что в тот момент она думала о своей матери.

Ночь нашего побега выдалась ясной и свежей. Меконг вышел из берегов, давая нам возможность уплыть на маленькой джонке Хуанга.

Мы сложили в сумки лишь самое необходимое: одежду, немного провианта и деньги, которые мы сэкономили и спрятали у себя под матрасами.

С часто бьющимися сердцами мы вдвоем вслушивались в темноту. Maman и кузнец давно уже ушли к себе, однако мы хотели подождать, чтобы убедиться в том, что они уснули.

А затем наш час пробил. Тхань встала, словно внутри у нее был заводной механизм, как у часов, молча достала сумки из тайника и взяла с моей постели одеяло. Мы вместе прокрались к дверям и прислушались. Было тихо, даже бабушка не стонала во сне. Это был подходящий момент. Мы с Тхань взглянули друг на друга. Мне очень хотелось спросить у нее, правильно ли мы поступаем. Но я понимала, что другой возможности у нас не будет. Пусть даже нам было страшно, пусть даже мы не знали, что нас ожидает — нам все равно следовало воспользоваться этим шансом.

Свое самое дорогое сокровище — фотографию, на которой были изображены мы с Тхань, — я оставила на покрывале. Пусть у моей матери останется хоть какое-то воспоминание о нас.

Затем мы выскользнули наружу, как тогда, когда ходили в храм. Но сейчас здесь не было ни забора, ни бдительных слуг, которые могли бы меня удержать. Я взяла с собой самое необходимое — аозай и еще одно платье, кое-какое нижнее белье и мыло.

Сначала я хотела захватить с собой цветки жасмина, однако затем передумала и оставила их под половицей. Будет лучше, если они будут спать там. Я не знала, приносят ли они счастье и удачу, однако в Европе они нам не понадобятся. Я была уверена, что проклятия нашей страны не дотянутся туда, где, по слухам, каждый мог делать то, что хочет. А счастье мы найдем и так.

Под покровом темноты — луна спряталась за тучей — мы с Тхань быстро шли по улицам Сайгона. Теперь нам не нужно было бояться продавщицы девственниц, мы уже вышли из детского возраста. Семнадцатилетняя и девятнадцатилетняя девушки были для этих женщин не интересны.

Однако мы постарались обойти Телон, потому что не хотели наткнуться на пьяных французов.

Еще до того, как мы увидели порт, мы почувствовали его запах. Когда мне стало ясно, что я, скорее всего, никогда больше не увижу эту реку, я остановилась, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Аромат морских водорослей и ила, соли и земли, которая придавала реке коричневый цвет, должны были навеки запечатлеться в моей памяти. От многочисленных рыбацких лодок шел запах рыбы, который впитался в дерево так, что оно пахло даже тогда, когда улов был давно выгружен из лодок.

Луна наконец-то выбралась из-за тучи и осветила высокие крыши складов, которые построили французы, и огромные пароходы, гудки которых были слышны далеко в городе. Путешествие на одном из таких кораблей, конечно, было бы более приятным, но столько денег у нас не было. А то, что у нас было, нам понадобится для того, чтобы в новой стране, куда доставит нас корабль, начать новую жизнь.

Наш корабль будет отплывать из другой части порта, где были пришвартованы не только рыбацкие лодки, но и корабли контрабандистов.

— Хуанг — контрабандист, правда? — спросила я Тхань, потому что она ни словом не обмолвилась о том, что этот человек — рыбак.

Если у него была маленькая джонка, то он, наверное, был контрабандистом. Для плаваний ему нужен был маневренный кораблик, который мог бы проплывать мимо французов, не выдавая себя шумом двигателя или паром.

— Надеюсь, он ждет нас, — прошептала Тхань, осматривая причал.

На волнах качалось много парусников и лодок, однако человека, который должен был взять нас на борт, видно не было.

— Конечно, ждет, — успокоила я ее.

Мы медленно пошли дальше. В это время в порту околачивались не только моряки и контрабандисты. Иногда тут появлялись также девочки из Телона, которые надеялись найти себе клиента, ничего не заработав у себя в квартале.

Вдруг перед нами появились какие-то тени. Неужели это люди Хуанга? Скорее всего, это были они, потому что направлялись прямо к нам.

— Эй вы! — по-французски обратился к нам один из мужчин.

Это было неудивительно, поскольку контрабандисты работали и для французов, и с французами. Большей неожиданностью для меня было то, что человек, чье лицо я увидела первым, был европейцем.

— Так это вы те девочки, которые хотят уехать из Сайгона?

— А где Хуанг? — спросила я по-французски.

Мужчина почесал голову:

— Он ждет на корабле. Он послал нас сюда, чтобы забрать вас.

Я схватила Тхань за руку и притянула ее к себе:

— А это действительно люди Хуанга?

— Должно быть, это они, — ответила она.

— Но эти люди — tây! Неужели они будут работать на вьетнамца?

— У контрабандистов свои законы, — ответила Тхай. — Их команды состоят из разных людей, в том числе из tây.

— Ну, в чем дело? Вы хотите ехать или нет? — нетерпеливо спросил мужчина.

Двое его сопровождающих как-то странно уставились на нас.

Тхань, может быть, и была права, но вид этих людей не вызывал у меня доверия. Но если мы сейчас убежим от них, то, вероятно, упустим возможность уехать отсюда.

— Хорошо, мы идем с вами! — ответила я.

Окруженные мужчинами, мы быстро пошли вдоль берега, пока наконец не очутились перед какой-то шхуной. Это удивило меня, потому что, собственно, у Хуанга должна была быть джонка.

— А это действительно тот корабль? — спросила я.

— Нет, это…

Но прежде чем Тхань закончила фразу, мужчины грубо схватили нас и потащили к трапу.

— Мы не можем ждать всю ночь, — проворчал главный, а один из его спутников сказал что-то на языке, которого я не понимала.