Жасминовые сестры - Корина Боманн

Ее голос звучал так, как тогда, когда я вернулась с прогулки в город. Но в тот день мне удалось убедить ее принять к нам Тхань. Сейчас же у меня было такое чувство, будто я сижу перед статуей. Никто бы не смог смягчить ее сердце.

— Ты познакомишься с Минем на следующих выходных и будешь вести себя как подобает, — добавила она. — Мы будем принимать здесь всю их семью, потому что они хотят узнать как можно больше о своей невестке.

«А что, если они от меня откажутся? Что, если я им не понравлюсь?» Я не решилась задать эти вопросы, но в этом и не было необходимости, потому что я уже знала ответ матери: «Тогда ты сама во всем будешь виновата».

— А… а Минь согласен?

Я при всем желании не могла поверить, будто нравлюсь ему. Наверное, он вообще меня толком не рассмотрел!

— Речь идет о союзе двух семей и о благосостоянии их детей, — снова заговорил кузнец. — Нам этот союз необходим. У господина Хана есть связи среди французов. Он повысит наш авторитет, и это будет честью для нас.

«И еще он приведет к нам хорошую клиентуру», — с горечью подумала я. Французы, покупающие шелковую ткань, в конце концов придут и в кузницу. И, может быть, будут делать заказы для нового аэропорта. Лишь теперь я поняла, почему мой отчим так мечтательно об этом говорил. Просто я не ожидала от него такого.

— Ты очень хорошо говоришь по-французски, ты умная и хорошо справляешься с работой по дому, — стал перечислять мои достоинства отчим, а maman в это время одобрительно кивала головой. — Кроме того, ты прекрасно шьешь. У тебя есть все, что господин Хан ожидает от невестки. Как ты знаешь, Минь — старший сын, и когда-нибудь он унаследует лавку.

Кузнец на какое-то время замолчал, затем глубоко вздохнул и сказал последнее слово:

— Ты будешь хорошо обеспечена. В наше время это может предложить своим дочерям не каждая семья. Радуйся нашему выбору.

Еще несколько мгновений я сидела, уставившись на циновку из рисовой соломки. Жук тем временем уже куда-то исчез, выбравшись через дырку. Неужели такая же дырка существует и для меня? Или же мне придется вечно мучиться, ведя такую жизнь, которой я для себя не хотела?

В этот момент я пожелала себе набраться мужества, но мне это не удалось. Если бы я сейчас запротестовала и стала спорить с родителями, если бы я стала возражать, это привело бы лишь к тому, что меня бы наказали. И мне все равно пришлось бы выйти замуж за Миня.

Когда я вышла из комнаты, жемчужный занавес тихонько задребезжал. Сразу же после того, как я вошла в кухню, там появилась Тхань. Она несла в руке пустую чайную чашку. Наверное, она как раз давала bà попить и воспользовалась возможностью подслушать наш разговор.

— Минь… — тихо сказала я и подошла к очагу, чтобы выгрести золу. — Они хотят выдать меня замуж за Миня.

— За лошадиную голову? — Тхань тряхнула волосами, словно лошадь гривой, и широко ухмыльнулась. — У тебя будет куча мелких блох.

Собственно говоря, мне было не до смеха, однако подруге удалось меня рассмешить.

Тхань погладила меня по спине.

— Все будет хорошо. Пусть пройдет эта ночь, а утром мы будем умнее.

Прошло несколько бессонных ночей. Мысль о побеге из дому внушала мне страх. Но вместе с тем это была единственная возможность избежать нежеланного замужества.

Мои мысли все время вращались по кругу. Мне казалось, что я стою на распутье. Одна дорога ведет в лавку, где продаются ткани, к Миню, а другая — в джунгли неизвестности. Тхань сказала: «Европа». Там женщинам разрешено учиться в университетах. Получать высшее образование. Я не знала, хочу ли этого, но, конечно, там даже швея зарабатывает намного больше. Да и, кроме того, Тхань утверждала, что в Европе женщина сама может выбирать себе мужа.

Неделя подошла к концу, и в наш дом пришел господин Хан с сыном и женой. Я не старалась быть особенно интересной или умной собеседницей, но, казалось, именно это им и понравилось. Моя мать после этого визита имела очень довольный вид и похвалила меня за хорошее поведение.

Ночью я тихо плакала. Следующее утро нарисовало синие тени у меня под глазами, и я чувствовала себя слишком слабой, чтобы встать с постели. С тех пор как угроза замужества стала витать над моей головой, словно грозовая туча, мне не удавалось шить так много, как раньше. Я была рассеянной, постоянно ранила иголкой пальцы, пачкала ткань кровью, после чего мне приходилось ее отстирывать. По вечерам я молча съедала свою порцию и так же молча выполняла свою работу.

Тхань тоже, казалось, лишилась дара речи. Когда мы вдвоем находились в своей комнатушке, то просто сидели рядом, ничего не говоря. И все же мне казалось, что она умеет читать мои мысли точно так же, как я ее.

Однажды ночью мы даже заснули сидя, прислонившись друг к другу, а утром проснулись в таком же положении. У нас болели кости, но мы были счастливы. Это счастье, казалось, было очень хрупким, потому что если мы так ничего и не придумаем, если не решимся сделать шаг прочь из нашего дома, то, вероятно, из-за моего замужества будем разлучены навсегда.

— Я сегодня схожу в порт, — однажды утром заявила Тхань.

Она заколола волосы наверх, чтобы спрятать их под шляпой из рисовой соломки. Решительность в ее голосе заставила меня мгновенно проснуться.

— А что тебе нужно в порту? — спросила я, хотя уже подозревала, о чем идет речь.

— Я узнаю, не собирается ли в ближайшее время отплывать какой-нибудь корабль, который возьмет нас с собой, — ответила Тхань так тихо, что, кроме меня, этого никто не мог услышать.

— Но тебе ведь нужно идти к крестьянину на рисовое поле, — возразила я, но Тхань отмахнулась.

— Я его не подведу. Приду к нему чуть позже и скажу, что поработаю немного дольше.

Меня словно ударило током. Тхань хочет убежать вместе со мной! Наверное, в одиночку я на это не решилась бы, но теперь, когда она собиралась пойти в порт, мне показалось, что с моих плеч свалилась огромная тяжесть. Я не стану невесткой Хана и увижу целый мир.

— Лучше делай вид, будто все идет, как обычно, — посоветовала мне Тхань, увидев восторг в моих глазах. — Сегодня вечером я сообщу тебе о том, что узнала.

С этими словами она повернулась и направилась в кухню.

Время до вечера тянулось медленно, но тем не менее на душе у меня было легко. Я не знала, найдет ли Тхань корабль, однако она с детства знала многих рыбаков. И они, конечно, будут готовы нам помочь.

Мне хотелось танцевать от радости, но в тот день я вела себя как обычно и старалась быть как можно более незаметной. Единственное, что могло бы меня выдать, — то, что работа у меня спорилась. Я не знала, когда мы совершим побег, но мне нужно было закончить платья для женщин, которые ценили мою работу, и потому мне не хотелось их подводить.

Когда Тхань вечером вернулась домой, у нее был очень серьезный вид. Я боялась, что она не нашла корабля, однако, как ни мучила меня неизвестность, пока что у меня не было возможности ее расспросить, не подвергая себя опасности. Мне нужно было набраться терпения до тех пор, пока maman и мой отчим не лягут спать.