Восьмерка - Захар Прилепин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Почти всё, — усомнился Новиков.
— Ничего-ничего, — перебил его Лешка. — Тебя наверняка кто-нибудь из Ларкиных соседей видел… Ты сигареты не покупал по дороге в ларьке?
— Покупал! — вдруг вспомнил Новиков. — У дома!
— Во сколько? — спросил Лешка.
— Ну, когда приехал, — ответил Новиков. — Наверное, около двенадцати уже.
— Не, это поздно, — сказал Лешка. — Скажут, что решил покурить. После кровавых злодеяний.
— Тьфу на тебя, что ты несешь, — обозлился Новиков.
— Думай дальше, — сказал Лешка. — Что там у тебя еще было. Цветы Ларке покупал?
— Нет.
— А чего покупал?
— Ничего не покупал.
Новиков немного подумал.
— У меня был секс с Ларкой, — сказал он шепотом.
— Поздравляю, — сказал Лешка. — Нормально все прошло?
— Прекрати, — попросил Новиков. — Она не предохраняется, — объяснил он.
— И? — поинтересовался Лешка.
— Я не знаю, может, есть способ проверить? Ну, по жидкости.
— Проверить? По жидкости? — засмеялся Лешка. — Она что, так и лежит там на диване, не шевелясь?
— Блин, Леша, что с тобой творится? — почти закричал Новиков, сам при этом не без некоторого уважения осознавая, что видит перед собой совсем другого Лешку: собравшегося, сильного, по-хорошему раздраженного.
«Так, наверное, в войну из преподавателей грамматики получаются отличные командиры», — решил Новиков.
Потом вдруг вспомнил, как Лешка звал адвоката, — и сразу чуть разуверился в своих мыслях.
— Не злись, — все еще улыбаясь, сказал Лешка. — Просто тут надо… Наверняка. То, что у Ларки был, — уже хорошо. Она не жена, не родственник — вполне пойдет как свидетель. Так что у нас у обоих алиби. Нас можно поздравить!
Новиков тряхнул головой и понял: но ведь правда — у них алиби, и никто их уже не посадит. И таксиста он найдет обязательно. И Ларка поможет. И соседи, возможно, видели его из окна. О, как же это здорово.
— Может, вина? — предложил Новиков. — У тебя есть вино? А то я сбегаю.
— Вина? — встрепенулся Лешка. — У меня есть тут… Вот. Портвейн. Напиток юности.
Лешка немного придурял, конечно, — никакой портвейн они не пили в юности, а скорей, слушали про это у Гребенщикова. Сами в те годы пили что ни попадя: паленую водку, пиво — тогда еще продавали пиво в разлив, разбавленное вроде как хлоркой.
— Это только начало, — сказал Лешка. — После того что мы докажем свою невиновность — мы еще должны этих сук наказать.
Новиков все никак не мог согнать с лица улыбку по поводу нежданного избавления от груза ложных предъяв.
— Я утром проснулся и в одну секунду все придумал, — сказал Лешка серьезно. — Слушай, в общем, — тут Новиков потянулся к нему чашкой со спиртным. — Да, на здоровье… — согласился Лешка, чокаясь с ним.
«На здоровье» прозвучало неожиданно издевательски, они оба сразу это поняли, и Лешка добавил, чуть смешавшись:
— За нас, короче.
Посидели минутку.
С легкой неприязнью отставив стакан, Лешка спросил:
— Тебя били?
Новиков открыл рот, но, смолчав, просто кивнул. Отпил и стал смотреть на дно чашки.
— И меня, — сказал Лешка. — …И у меня потекла кровь из носа.
Новиков кивнул еще раз, все еще не глядя на Лешку.
— Они не заметили и ударили меня пластиковой бутылкой по голове, по щеке… В общем, я видел как несколько капель моей крови попало на стену.
Новиков кивнул — но уже вопросительно.
— Это же доказательство, — шепотом сказал Лешка. — Это же очень легко доказать! Там моя кровь на стене! Мы их посадим!
Новиков быстро потянулся к бутылке, налил себе и сразу выпил и следом торопливо прикурил сигарету.
Лешка молча смотрел на Новикова.
— Ты понял? — спросил Лешка.
Новиков моргнул.
Зазвонил телефон, Лешка пошел в прихожую, снял трубку, выслушал кого-то и, помедлив, спросил:
— Сейчас?
Потом, помолчав, ответил:
— Он у меня.
И положил трубку.
— Нас опять вызывают, — сообщил Лешка Новикову.
У дверей полицейского управления они остановились — никто не решался войти первым.
— Ну, не будут же они нас снова бить, — процедил Новиков. — Было бы дико…
Лешка молчал, покусывая губы.
— Или позвонить кому-нибудь, предупредить? — спросил Новиков.
— Ты думаешь, они нас вызвали по телефону — и теперь убьют? — поинтересовался Лешка.
— Странно, да, — согласился Новиков. — Не должны.
Они еще постояли.
Дверь открылась, оттуда вышел тип в форме, со звездами на погонах. Друзья разошлись в стороны, пропуская офицера.
— Или заключат под стражу? Может такое быть? — спросил Новиков.
— Ну, позвони матери, — почти равнодушно предложил Лешка.
— И чего я ей скажу? «Мам, меня сейчас могут заключить под стражу за убийство»?
— Ладно, пошли, — сказал Лешка.
В здании Новиков нагнулся у будки КПП и, с трудом справляясь с неподатливым голосом, произнес:
— Нас вызывали… Кабинет? Леш, какой кабинет?
Леша назвал номер.
Полицейский в КПП позвонил куда-то, сказал: «Пришли к тебе» — и, положив трубку, не глядя на Новикова, бросил:
— К вам спустятся.
Новиков с улыбкой оглянулся на Лешку:
— Спустятся, — повторил он радостно, хотя Лешка наверняка слышал ответ.
Лешка тоже улыбнулся — но глаза были очень серьезны.
Минуты три они перетаптывались в фойе управления, пока не появился опер — тот самый, что общался с Новиковым.
Полицейский в КПП нажал свою кнопку — рычаги раскрылись.
— На минутку! — позвал опер Новикова и Лешку, указывая на большое окно в фойе.
Новиков с Лешкой, запинаясь друг о друга, прошли за опером к подоконнику.
Новиков вдруг заметил, что он выше опера — странно, а пока тот его мучил, это было незаметным. Лешка тем более — он буквально нависал над опером, но вместе с тем было видно, что он стесняется своего роста и пытается держаться от господина полицейского чуть поодаль.
— В общем, так, — сказал опер, явно торопясь поскорей распрощаться. — По вам провели проверку, и проверка не подтвердилась, — тут опер постарался сделать на лице улыбку.
— Не подтвердилась? Проверка? — переспросил Лешка, дергая плечом, чтобы согнать своего щекотного попугая.