Восьмерка - Захар Прилепин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 67
Перейти на страницу:

Отцу к тому же самому было все равно, интересуется сын его деятельностью или нет.

По большому счету, между ними не было никаких личных отношений. Мать это объясняла сыну просто «…ну, отец — он такой, его не переделаешь». И еще один раз обмолвилась: «Пока ты рос, он все по командировкам ездил — толком и не видел тебя. Ты заговорил без него, пошел без него… Все без него. Да и время было такое, никудышнее. Все дети росли как Маугли. Мы только бегали за рублем…»

Несмотря на все это, у Новикова сохранилось традиционное детское восприятие родителя: он был уверен, что приключившегося с ним сейчас — с отцом произойти не могло бы никогда. Его никто не стал бы бить пластиковой бутылкой по лицу и называть голубем.

То, что он ничего не скажет отцу, Новиков знал заранее.

Можно было б построить ситуацию так, что обо всем узнает мать — и уже она расскажет отцу… Но мать — зачем это все знать ей.

Она была тихая, аккуратная, чистоплотная. С белыми, какими-то застиранными пальцами. Если Новикову нужно было зачем-то вспомнить мать, то сразу представлялись маленькие материнские руки, которые не знали покоя и вечно что-то протирали, перебирали, гладили и подшивали.

Что мать будет делать этими руками, если он скажет ей?

Старшая сестра давно съехала — вышла замуж раз, вышла два, вышла три, в общем, ни разу не скучала. Последний муж, уроженец гор, — у которого рот, лоб и подбородок удивительным образом отражали суровый горный рельеф, — и так с некоторым презрением относился к Новикову, а тут еще сестра наверняка ему все расскажет, женщины имеют обыкновение делиться с мужьями всем, чем не следует.

Короче говоря, оставалась одна Ларка.

Придя домой, Новиков не включил свет в прихожей и, когда мать вышла ему навстречу, сразу присел, якобы затем чтоб расшнуровать ботинки — в то время, как до сегодняшнего дня вылезал из них, наступая носком на пятку.

— Что-то вы быстро, — сказала мать. — С легким паром!

— Ага, — ответил он снизу. — Пойду к себе, отдохну.

— Ты чего без света-то, — сказала мать, но когда она щелкнула включателем, он уже спешил к своей двери и не обернулся.

«А если меня посадят?» — спросил он себя на ночь тысячу раз, совершенно парализованный этой мыслью.

Новиков спал без снов, но очнулся, словно вынырнул, — громко схватил воздух, как собака хватает подброшенный кусок.

Вся голова была сырая, грудь со свалявшимися волосами, живот влажный, и ноги — ледяные.

Мать тихо и едва-едва приоткрыла дверь — он терпеть не мог этой ее привычки. Но мать, кажется, действительно не могла даже предположить в повзрослевшем ребенке желание, скажем, рассмотреть при дневном свете какой-нибудь свой орган.

— Ты что? — спросила она.

— Что? — спросил он быстро и провел рукой по лицу.

— Как будто кричал, — сказала она нерешительно.

— Нет, — сказал он и снова потрогал лицо.

— Ты что ж так опух-то, — сказала мать, открыв, наконец, дверь.

Он быстро повернулся на бок, лицом к стене, и так же быстро ответил:

— Пива вчера много выпили. Напарились, потом много выпили.

— Да? — сказала мать. — От тебя и не пахло, когда пришел.

— Выпарилось все, — упрямо повторил он.

Мать молча стояла в дверях.

— Посплю еще, — Новиков хотел это строго произнести, но получилось, что попросил.

Услышав, как щелкнул язычок замка, привычным движеньем хотел было дотянуться до телефона, но ему словно плеснули в лицо теплой и густой водой, причем попала она не на кожу, а куда-то сразу внутрь черепной коробки. Новикова едва не вырвало.

Он упал обратно на кровать и пролежал так с полминуты, громыхая сердцем. Сквозь этот грохот возвращались зрение и слух — слух донес, что мать так и не отошла от дверей: он не помнил звука ее шагов.

— Мам, уйди, — громко попросил Новиков.

Помедлив, мать, наконец, пошла. Вскоре на кухне включилась вода. Вода лилась беспрерывно и ровно — мать стояла возле крана, ничего не делая.

На этот раз куда медленнее Новиков протянул руку к рубашке, лежавшей на стуле, — там был мобильный.

— Ох ты, сколько времени, — удивился Новиков.

Он проспал с восьми вечера до десяти утра.

Один пропущенный от Ларки.

Новиков поймал себя на мысли, что ждет увидеть эсэмэску от Леши. И чтоб эта эсэмэска была какого-то удивительного, радостного содержания: что все, например, выяснилось, и…

И все исправится, и все забудется, и вообще это оказалось глупым недоразумением.

Новиков поскорее набрал Лешку.

Лешка не отвечал пять, десять, пятнадцать секунд.

Новиков был готов поклясться, что Лешка видит звонок. Телефон у него, да, на вибросигнале, но он видит, видит.

Это всегда так обидно — когда звонишь, а тебе не отвечают. Никогда не поверишь ведь, что человек просто отключил звук и ушел в другую комнату смотреть телевизор на полной громкости.

Новиков и сам, когда не отвечал, чувствовал себя жуликом, даже руки потели. Сидел, смотрел на телефон и был истово уверен, что звонящему про него все известно. Никогда не выдерживал и все-таки хватал трубку. На том конце как раз отключались в эту секунду. После чего Новиков минут пять еще ходил как оплеванный.

Лешка взял трубку — по голосу было слышно, что подбежал откуда-то.

— Але, Новиков, привет, я в душе был, — скороговоркой вполне себе бодрым голосом сказал Лешка. — Приходи скорей, я тут кое-что придумал.

Новиков готов был захохотать — настолько легко стало оттого, что Лешка бодро и уверенно говорит с ним.

— Да! — ответил он коротко, отключился, посидел три секунды, ударил кулаком правой о ладонь левой и бросился одеваться.

— Тебе ведь тоже предъявляли убийство? — спросил Лешка, разливая чай.

Новиков кивнул.

— Якобы мы, — продолжил Лешка, — убили кого-то позавчера около одиннадцати вечера в переулке. Так?

— Так, — глухо согласился Новиков.

— Ты помнишь, где ты был позавчера? — спросил Лешка, грея руки о кружку с чаем.

— Помню, вчера вечером вспомнил. У Ларки. А потом возвращался на такси. Ну, как на такси — какой-то хач подвозил.

— Машину помнишь?

— А я не отличаю их. «Жигули» какие-то.

— Ну, какие? «Копейка», «шестерка», «семерка»?

— Да откуда я знаю.

— Ладно, это разберемся. Уже хорошо. А я вообще дома был — мало того, в районе одиннадцати вечера сосед, выйдя покурить, захлопнул свою дверь — и я ему, короче, помогал. Часов до двенадцати. То есть у меня точное алиби — и у тебя тоже почти всё в порядке.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?