Мужлан и флейтистка - Екатерина Вильмонт

– Ты о чем?

– Скажи, ты ведь уже не хочешь ехать с ним в Испанию, да?

– С чего ты взял?

– Чувствую. Ты скажи честно!

– Если честно… Да, не хочу. А ты хочешь?

– Не хочу, я с самого начала не хотел. Но ты ведь хотела. А теперь… Что-то случилось? Мне важно понять.

Господи, да он совсем взрослый уже… Но как ему сказать?

– Мама, ты его любишь?

– Кого? – испугалась Ираида.

– Ну этого… который зовет в Испанию?

– А почему ты так говоришь?

– Потому что не хочу называть его папой, он мне не нравится. Так ты его любишь?

– Нет, Сашка, не люблю. Больше не люблю.

Сашка расцвел.

– Значит, мы никуда с ним не поедем?

– Не поедем, сын, не поедем!

– Мама, скажи честно, у тебя есть кто-то другой?

– Да, Сашок, есть. И он очень хочет с тобой познакомиться.

– Зачем?

– Не знаю, он так сказал – хочу познакомиться с твоим сыном.

– Ты выйдешь за него замуж?

– Нет, я пока не собираюсь. Но познакомить вас хочу.

– А если он мне не понравится?

– Мне кажется, этого не может быть. Но если вдруг… Что ж, бывает.

– Ты все равно за него выйдешь замуж?

– Нет. Не выйду. Для меня важнее моего сына никого нет.

– И ты его бросишь?

– Вот этого я обещать не могу. Но тебя это никак не коснется. Обещаю!

– А если он мне понравится?

– Сашка, мы с тобой на весенние каникулы съездим в Москву, ты познакомишься с ним и с его собакой…

– С собакой? – встрепенулся мальчик. – А какая у него собака? Большая?

– Большая, размером с хорошую немецкую овчарку, или даже больше, невозможно красивая, желтая, пушистая, и кличка у нее смешная – Апельсиныч…

– Апельсиныч? – засмеялся Сашка. – Он добрый? Не кусается?

– Нет, добрейшей души пес.

– Породистый?

– Да нет, дворняга.

– Наверное, этот твой… хороший человек. Мне кажется, дворняжек заводят хорошие люди.

– Ох нет, не всегда. Но… этот мой… он и вправду хороший. Значит, ты согласен с ним познакомиться?

– Да. Согласен.

– Сашка, ты у меня самый лучший сын!

– Мам, еще один вопрос…

– Валяй!

– А нам обязательно сегодня идти обедать с этим… ну… который в Испании?

– Сашка, ну зачем ты так его называешь, он как-никак твой отец. Нехорошо!

– А у меня язык не поворачивается так его называть. Ну никак! Так мы пойдем обедать?

– Ну, мы обещали.

– А зачем, мама? По-моему, лучше сразу сказать, что никто с ним ни в какую Испанию не поедет, и дело с концом. Чего разводить какую-то канитель? А то он потом еще скажет, что мы развели его на деньги.

– Что? Развели на деньги? – захохотала Ираида. – Да нет, он так не скажет, конечно. Но ты прав, незачем нам с ним обедать. Лучше просто кашу сварим. Я сейчас ему позвоню, чего оттягивать… Но хочу сказать тебе: я горжусь своим сыном. Наредкость умный и правильный пацан!

Сашка зарделся от удовольствия.

– Мам, тогда я сейчас пойду к Димке? Он звал…

– Пойди, Сашок, пойди.

Сашка убежал. Димка жил в том же подъезде. А Ираида собралась с духом и позвонила бывшему мужу.

– Витя!

– О, Ирочка!

– Витя, мы не станем сегодня с тобой обедать.

– Почему? Что-то случилось?

– Ну да… Чтобы не тянуть резину, сразу говорю: мы не поедем с тобой в Испанию.

– То есть как?

– А вот так. Сашка ни за что не хочет, так что сам понимаешь… Ты прости, что я как-то, видимо, обнадежила тебя, но Сашка категорически заявил, что не поедет.

– Но это же абсурд! Предпочесть жизнь в этом ужасном климате, в этой ужасной стране…

– Вот! – воскликнула Ираида. – Ты вчера Сашке говорил что-нибудь про ужасную страну?

– Не помню, может и говорил, но это все так глупо, чудовищно глупо…

– А Сашка у меня патриот, прежде всего Питера, да и вообще…

– Ира, подумай! Это все детский лепет на лужайке! Ты же губишь свою жизнь и жизнь сына тоже. Мало ли что говорит маленький мальчик…

– Но этот мальчик – мой единственный сын!

– Он и мой сын, между прочим.

– Именно что между прочим. Ты поздновато вспомнил о сыне, Витя.

– Я же уже объяснял… Впрочем, я, кажется, понял, где тут собака зарыта. Просто у тебя завелся мужик.

– А хоть бы и так! – начала уже терять терпение Ираида. – Короче говоря, мы никуда не едем!

– Ну что ж, дело хозяйское, но имей в виду, денег ты от меня не дождешься.

– А я и не жду! Обойдемся как-нибудь! Да, не зря Сашка даже слова «папа» произнести не в состоянии. Он у нас с тобой получился очень умным и чутким, куда умнее меня. Прощай!

И она в сердцах швырнула трубку. И как я могла даже думать о том, чтобы вернуться к нему? Совсем у меня мозги отшибло, что ли?

В этот момент в двери повернулся ключ, пришла Августа Филипповна.

– Ты уже дома? Скажи, в котором часу мы встречаемся с Виктором?

– А мы не встречаемся!

– То есть?

– Мы поговорили с Сашкой, он сказал, что папаша ему категорически не нравится и он ни за что не поедет с ним.

– Боже милостивый! Но как же… А, я поняла… тебя сбил с толку этот мужлан!

– Мамочка, меня можно сбить с толку, и это не так уж трудно, но Сашку фиг собьешь!

– Ира, что за выражение!

– А знаешь, что сказал мне твой обожаемый Витенька, когда я объявила ему о нашем решении?

– И что же?

– Что в таком случае денег я от него не дождусь!

– Фу, как некрасиво! Можно подумать, он все эти годы осыпал тебя деньгами. Отвратительно! Я разочарована. Значит, мы сегодня не идем обедать? Тогда я сейчас соображу что-нибудь на скорую руку. У тебя вечером есть спектакль?

– Есть. А еще он сказал, что это абсурд – предпочесть Испании этот ужасный климат и эту ужасную страну.

– Все, Ирка, мы о нем больше не говорим. Его просто нет в нашей жизни!

– Мамочка моя золотая! Я думала, ты станешь меня за него агитировать.

– Ирка, ты что, совсем сдурела от любви? Как я могла бы ратовать за то, что Сашку у меня отнимут? Я просто хотела воссоединения семьи, но в таком случае… Я счастлива! Все останется по-прежнему. И я надеюсь, месяца через два ты бросишь своего мужлана…