Твоё личное Чистилище - Нина Беннет

Но все таки путем медленных (ужасно медленных!) уговоров ужин обещает состояться.

Дед Григорий соглашается благодаря Валерику. Который реально оказывается его хорошим приятелем. С Валентиной Теодоровной же вышло не так спокойно и гладко. Поначалу женщина страшно гневается.

— Чтобы я с этим гадким морским ужом пошла ужинать и мило разговаривать за погоду?! Не за, что! — Восклицает она нервно сминая салфетки кониками пальцев.

— Ну, Валентина Теодоровна! Прекрасная вы наша! — С жаром начинает Полина. — Ну, что же вы так категорично? Посидите, узнаете друг друга поближе. Установите мир…

Кухарка краснеет перебивая девушку.

— Ах, Полина Анатольевна! Голубушка! Я с верблюдом этим гнусавым уже пятнадцать лет бок о бок работаю! И думаете не узнала ирода?! — В её голосе вдруг проскальзывает нотка сожаления.

Что-то личное, тайное уже глубоко скрытое в собственном сердце женщина замалчивала. Возможно какую — то давнюю историю связанную с дедом Григорием…

— Ну Валентина Теодоровна! Ну, пожалуйста, хотя ради нас сходите на ужин! Мы столько всего вкусно вам приготовили! Рита очень старалась!

Последняя попытка попала точно в цель. В нежное, заботливое и эмоциональное женское сердце. Светлые, голубые глаза. Выразительные и с морщинками вокруг заблестели. В уголках образовалась влага. И красные, полные губы растянулись в улыбке. В той же самой, что и утром. Ласковой. Такой мать ласкает свое любимого ребёнка.

— Ну ладно! Уговорили, девоньки! Заставили! — Засмеялась громко она когда девушки кинулись радостно обниматься.

Герман, Полина, Валерик и Ритка стояли поодаль

Сначала пришёл приодетый дед Григорий. Важной походкой подошёл к месту и застыл когда увидел подходившую Валентину Теодоровну.

Она тоже была словно царица. Холодна, спокойна. С высоко поднятой головой и прямой спиной. Одетая в черную юбку макси и шелковую молочно-розовую блузу с рюшками.

— Гляньте — ка костюм где-то взял… Ещё и белый! — Пробормотала себе под нос женщина усмехаясь.

Подойдя вплотную к кавалеру величественно и отстраненно кивнула.

— Здравствуй, Григорий Петрович.

— Добрый вечер, Валентина Теодоровна.

Подал руку. Отодвинул стул приглашая присесть. Налил вина.

— Какое джентльменство однако, Григорий Петрович. Не ожидала от вас! — С сарказмом произнесла его дама.

Он улыбнулся. Молча и очень кротко.

Сначала ужин был окутан напряжением. Разговоры не клеились и все сводилось к упрекам. Но потом неожиданно, что — то поменялось и ребята, даже не успели ничего понять, а Валентина Теодоровна уже смеялась над шутками своего вечернего кавалера.

Потом Герман включил музыку. Дед Григорий встал. Важно протянул даме своего немолодого мотора руку.

Валентина Теодоровна улыбнулась яркими губами с нанесенной на них любимой ярко-красной помадой. Приняла приглашение.

Они закружились под красивую мелодию. Валера с Ритой тоже тихо смеясь стали танцевать.

— Что это за музыка? — Шепчет вопросительно Полина на ухо другу.

— Вальс из к/ф “А зори здесь тихие” —Так же тихо ответил он.

— Очень красиво…

— Не могу поспорить. — Согласился Герман.

По глазам друг другу они поняличто тоже бы хотели танцевать также беззаботно как рядом веселящиеся Валерик с Риткой.

Но они не могли.

Нельзя.

Не нужно это.

Просто стояли рядом.

Герман обнял Полина осторожно за плечи и вот так они и простояли улыбаясь, наблюдали за спокойным, чужим мгновением счастия…

Андрей вошёл в комнату. Увидев жену в кресле полностью поглощенную чтением он улыбнулся. Нарочито громко закрыл дверь.

Полина перелистнула страницу номер —114. Медленно подняла на мужчину глаза. Её губы блестящие от гигиенической помады с розовым подтоном растянулись в широкой улыбке.

— Привет, дорогая.

— Привет… — Девушка запнулась, но все таки смогла сказать то самое слово из состоявшее из семи букв.

— Любимый.

И кто бы знал, то как сильно обрадовало Андрея это одно, совершенно пустяковое слово.

“Любимый. ” Он теперь для неё не просто Калинин. Не фиктивный, раздражающий муж… Нет теперь они семья. Влюбленные!

Мужчине, даже почудилось, что сердце в груди зашумело и сделало тройное сальто.

Полина довольная кинулась в его крепкие объятья и приластилась как кошка. Повисла на его шее покрывая лицо нетерпеливыми поцелуями.

— Полина перестань! Сейчас упадем! — Засмеялся Андрей.

— Ну, и что? Пусть! Пусть упадем! Я хочу целовать своего мужчину и обнимать… — Шепчет она на коротких паузах между непрекращающемся градом ласк.

— Я уставший, грязный, потный… Мне нужно в душ. — Покачал головой Калинин — младший пытаясь оторвать от себя Полину.

— Не хватит! Что с тобой? Поцелуй меня сейчас же, Калинин! — Раздражается.

Андре чуть морщиться, и очень сило хмурит лоб.

— Давай один поцелуй, а потом я разденусь… — Его голос опускается до соблазнительного шепота. — Схожу в душ…

— Ну… — Недовольно отворачивается жена.

— И приду в нашу постель зацеловать тебя до смерти. Хорошо?

— Хорошо. — Хмыкает Адамова за, что награждается долгим, продолжительным поцелуем.

Затем она возвращается на кресло, а Андрей снимает рубашку перед большим зеркалом на шкафу.

— Как день прошёл? Чем занималась? — Интересуется он мимоходом.

Полина тут же оживляется. Ей очень хочется рассказать о сегодняшней акции примирения.

— Ой сегодня такое произошло… Ты не представляешь.

Она рассказывает все в ярких, красочных подробностях. Не упускает ни одной, даже крохотной детали. Даже пародирует голоса Валентины Теодоровны и деда Григория. И вспоминает ругательства которыми кухарка так старательно обсыпала бывшего врага.

Но Андрей недоволен подобными как он замечает “экстравагантными выходками. ” И казалось бы искренне недоумевает зачем она, занимается подобной ерундой.

— Нет я конечно не удивлён, что тут, как всегда, замешен мой братец. От него подобное ожидаемо. Этот балбес всегда занимается всякой фигнёй только не делом… Но ты, девочка…

— Ты стал говорить о Германе как твой отец… — Тихо замечает Полина.

Но Андрей не обращать внимание на это колкое замечание. Он продолжает отчитывать жену. Полине кажется, что он даже старается пристыдить её. Вот только за, что?