Не проси ее петь о любви - Екатерина Радион

Раульфан повалил ее на постель, уселся сверху, прижав за плечи к покрывалу, словно бабочку приколол иголкой. Победно рассматривая Илви, он хищно улыбнулся.

– Только попробуй! – испуганно взвизгнула волшебница, пытаясь вырваться.

– Не переживай, дорогая супруга, насиловать я тебя не буду. Есть еще множество способов прекрасно провести время. Например…

Хвост девятнадцатый. Комната с одной кроватью

Илавин вся сжалась, мысленно пообещав себе, что если этот нахал полезет целоваться, то она откусит ему язык! Как говорил один ее знакомый “ибо нефиг”! И сейчас эта странная фраза придавала сил.

Раульфан погладил волшебницу пальцами по щеке, плавно перешел на шею, взял за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. Он улыбался, наблюдая за ее беспомощность. Победно оскалившись, он подмигнул Илавин… и принялся ее щекотать.

– Ран! Хватит! Пожалуйста, хватит! Мне больно! – взмолилась Илавин после десяти минут ужасной пытки.

Живот неприятно ныл, словно она только что пришла с пары по физической активности, дыхание сбилось. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она зайдется в жутком кашле.

– Хватит, говоришь? – спросил раззадоренный Раульфан, проводя кончиками пальцев по бокам Илавин. – Как насчет небольших отступных, м?

– Что ты хочешь? – шепотом спросила Илви, готовая на все, лишь бы это мучение прекратилось.

Она даже потянулась рукой к шнуровке платья, подумав о том, что чем быстрее все начнется, тем быстрее закончится. Ладонь Рауля легла сверху, и он с прищуром посмотрел на жену.

– Лави, зачем такие жертвы? Я ведь поклялся тебе… а шантаж в таком деле не помощник. Поцелуй меня.

Зрачки Илавин расширились, она неверящим взглядом посмотрела на мужа, ожидая, что он уточнит место, в которое его стоит поцеловать… или просто продолжит фразу, превратив ее из невинной в постыдную. Но он молчал, прижимая ее к постели и неровно дыша.

– Ну что, мне продолжать тебя щекотать пока не надоест или я дождусь свой поцелуй? – немного надменно спросил Рауль, поднося ладонь на опасно близкое расстояние к подмышке Илавин.

Волшебница нервно сглотнула, но решила, что поцелуй это не так уж и страшно. Вон некоторые девочки в двенадцать лет целовались. И ничего им за это не было!

– Отпусти сначала. Я же дотянуться не могу! – возмутилась Илви, подумав, что она просто сбежит, как только окажется на свободе.

– Нет уже, так дело не пойдет. Знаю я ваше бабское племя, убежишь и будешь потом еще правая. Не пойдет. Целуй так!

Он наклонился, навис над лицом Илавин, закрыл глаза. Теплое дыхание касалось девичьих губ, дразня и намекая на неизбежность. Илви шумно выдохнула. Ей почудилось, что она слышит, как запирается невидимый замок на невидимой клетке. Облизнув пересохшие губы, она приподнялась на локтях и робко коснулась губ Раульфана. Тут же отстранившись, она отвернулась.

– Ну кто так целуется, Лави? А еще говоришь, что не невинна… Тебя научить или попробуешь сама? Я ведь уже целовал тебя, не думаю, что ты забыла…

– Забудешь тут, – прошипела Илви, зажмуриваясь. Сердце забилось сильнее, попытка увильнуть от неприятной оплаты спокойствия не была засчитана.

– Лави, у тебя есть десять секунд. Потом мое предложение перестанет действовать. Это не страшно. И вообще, мальчикам нравятся девочки, которые умеют целоваться. Потренируйся ради будущего мужа, что ты?

Что-то внутри полыхнуло, словно на мгновение, короткое и прекрасное, к ней вернулся голос и ее огненная стихия. Илавин резко поднялась, обняла Раульфана за шею, притягивая мужа к себе. В его глазах плясали веселые огоньки, он не сопротивлялся, но и инициативы не проявлял, лишь довольно щурился, когда пытавшаяся набраться смелости Илавин перебирала его длинные темные волосы.

Его взгляд смеялся и подначивал преступить собственную гордость, отбросить честь и поцеловать, распробовать на вкус нежные губы, так не похожие на натруженные пальцы. Теплое дыхание обжигало щеки и шею, кружило голову. Мир вокруг наполнился запахом трав и горького машинного масла. Илавин показалось, что еще мгновение, и она растворится в этом человеке. И был только один способ доказать самой себе, что все реально, и она тоже существует: поцеловать его.

Первое касание губ было робким, Илви по привычке вжалась в постель, но азарт требовал продолжить. Она вновь чуть приподнялась и провела кончиком языка по краешкам губ мужа. Раульфан довольно улыбнулся, чуть приоткрыл губы, требуя продолжения.

Илавин сама не заметила, как увлеклась поцелуем. Муж был сладким на вкус, что-то ягодное или фруктовое, она не могла понять, но хотелось распробовать до конца. Она довольно урчала, когда Раульфан гладил ее по шее и ключицам, не сопротивлялась, когда, погладив бока, он осторожно опустил ладонь на девичью грудь. Все перестало существовать, растворившись в новых ощущениях. А потом реальный мир вернулся. Рауль отстранился, напоследок поцеловав Илви в шею, и откатился в сторону.

– А строила из себя невесть что, – немного разочарованно протянул он.

Волшебница залилась румянцем смущения, резко села на кровати, закрыв лицо руками. Сердце бешено колотилось, в ушах немного звенело, а голова кружилась как после долгого вальса. Даже самой себе было страшно признаваться в том, что ей понравилось. А уж Раульфану, после его критической реплики, и подавно!

Ран ласково обнял ее за плечи, прижавшись к щеке.

– Не бучься, принцесска. Просто ты загоняешь себя в облачные замки и очень расстраиваешься, когда их стены рушатся под порывами ветров. Поверь мне, в поцелуе нет ничего постыдного…

– Если целуешься с кем-то, кто тебе дорог! Отстань, Ран. Я чувствую себя шлюхой… – взвыла Илавин, вновь почувствовав странное желание вымыть язык с мылом. По крайней мере, в детстве Рауль предлагал делать именно это, увидев поцелуй на свадьбе.

Раульфан хмыкнул и только сильнее прижал Илви к себе.

– Глупенькая Лави… Шлюхи, они, знаешь ли… все за деньги делают.

– Я посмотрю, у тебя богатый опыт, – хмыкнула Илви, пытаясь выскользнуть из объятий.

– Шлюха – это не только профессия. Знаешь… Пожалуй, у них тяжелая работа не от хорошей жизни. А есть те, кто будут виснуть на шее. Им плевать на то, что они вроде бы как из приличной семьи, что у них светлое будущее. Они готовы выполнить любую твою прихоть за покровительство или блестяшку, – Рауль тяжело вздохнул и с сожалением выпустил жену. – Ты не такая, Лави, уж поверь мне. Ты разобьешь лицо тому, кто попробует купить тебя!

– Комплименты, комплименты, – раздраженно бросила волшебница, вставая и подходя к зеркалу. – Как будто не ими ты пытаешься назначить мне цену?

Она оперлась ладонями о столик трюмо и вгляделась в собственное отражение. Губы припухли и немного побаливали, истерзанные успевшей проклюнуться щетиной. Прическа пришла в негодность, больше напоминая гнездо виверны или ворона. А вот в глазах был странный блеск, такой бывает в начале болезни или у очень заинтересованных людей.