Дети пустоты. Пройти по краю - Любовь Романова

– Ты не понимаешь! Это символ одиночества в большом городе. Есть куча людей, которые специально ищут Белого человека по всему миру. Фотографируют и выкладывают в своих блогах. Мэснеджер еще стихотворение про него написал. Сейчас…

Люминесцентно-белый человечек грустный

Появляется там, где скучно и пусто,

Бродит по улицам, не боится холода

Маленькое приведение большого города.

Едва Женька произнесла последнее слово, как Белый человек ожил и снял нарисованную шляпу-котелок с нарисованной головы.

– Ни фига себе! – вырвалось у Женьки.

– Ma va là![3]– согласился Бруно.

Словно желая произвести еще большее впечатление, Белый человек ловко подбросил шляпу вверх. Котелок взлетел почти до второго этажа, кувыркнулся пару раз и упал точно на голову своего хозяина. После чего тот подхватил полы пальто и сделал дурашливый книксен.

– Вы будете спрашивать или нет? – требовательный голос за спиной заставил Женьку вздрогнуть. Рядом сидел крупный белый кот с синими, как море в рекламных роликах турецких курортов, глазами. На его морде чернело пятно в форме человеческого профиля.

– Агата, это вы?

– А ты знаешь других говорящих кошек?

– Кошек? – Женька красноречиво опустила глаза.

– Могла бы не заметить, – огрызнулась Агата. – Да, кошки поблизости не оказалось. Пришлось брать, что давали.

– О чем мы должны спросить? – пора было менять тему.

– Направление, разумеется. Страпелбел не будет ждать всю ночь.

– Ma che cavolo succede?[4]– Бруно перешел на итальянский.

– Ну, вы даете! Оживили Страпелбела и не знаете, что с ним делать! – Агата потерлась боком о Женькин рукав, оставив на нем с десяток светлых волосков. – Ладно, чеши место Большого удовольствия, а я буду вас просвещать.

– Между ушами чесать? – уточнила Женя.

– Нет, на этот раз под подбородком! – кошка блаженно прикрыла глаза и приступила к рассказу. – Французский граффитчик Джером Мэснеджер был необычным художником. Скажем так, он передавал скетчам часть своей жизненной силы. Например, нарисованная им под заказ реклама могла преследовать человека по всему городу, пока несчастный не сдавался и не покупал абсолютно ненужные ему джинсы или расческу для волос на животе. А еще Мэснеджер рисовал двери, которые вели в параллельные миры.

– Это как? – Заслушавшись, Женька отняла руку от кошачьего подбородка.

– Не халтурь! – Агата сердито приоткрыла один глаз и, дождавшись, когда ее массажист продолжит свое дело, ответила: – Очень просто. Смотришь: нарисованная дверь. Подходишь, толкаешь – дверь открывается, за ней мир, где драконы с великанами не вымерли, а поели всех людей и теперь охотятся друг на друга.

– Такой мир существует?

– Не существует только мышей в шоколаде, да и то еще вопрос, – отрезала кошка. – Поговаривают, что однажды художник нарисовал дверь в страну фей и навсегда покинул мир людей.

Женька с Бруно потрясенно переглянулись.

– Страпелбел – одно из самых полезных изобретений француза, – теперь слова Агаты сопровождал утробный рокот. Не прекращая рассказывать, кошка начала мурлыкать. – Это универсальный указатель. Он появляется перед теми, кому позарез нужно найти что-то очень важное. Стоит прочитать вслух стишок Мэснеджера, и пожалуйста – можно задавать Страпелбелу вопрос.

– Но мне не нужно ничего искать! – удивилась Женька.

– Разве?

– Аэропорт?

– Да ну!

– Таксофон, чтобы отцу позвонить?

– Еще версии.

– Сдаюсь.

– Зачем ты прилетела в Рим?

– Но я и так знаю, где находятся «Уста Истины»!

– Неужели ты на полном серьезе думаешь, что древняя крышка канализационного люка и есть настоящая маска правды?

От волнения у Женьки закололо в боку.

– То есть…

– Задавай вопрос, полиморф, у тебя совсем не осталось времени!

– Куда это ты нас притащил? – возмутилась Владлена, ступая на покрытые инеем деревянные доски.

– Можешь называть это место комнатой для переговоров, – самодовольно усмехнулся Марат и захлопнул кольцо Радужного лассо.

В круглом зале с высоким потолком-куполом возникли семь человек. Четыре мужчины и три женщины. Все они кутались в длинные шубы с широкими меховыми капюшонами. Место, которое глава российской фратрии крыланов назвал «комнатой для переговоров», было ледяной пещерой в горе Маттерхорн на юге Швейцарии. Свет тускло-синих ламп, стоявших вдоль стены, отражался сложным рисунком в неровной поверхности льда. На полу лежали широкие доски. Из-за низкой температуры они не темнели уже много лет.

– А потеплее ничего не нашлось? – сварливо поинтересовалась глава российских депферов. Она ненавидела холод, поэтому ее фратрия кочевала из страны в страну, каждый раз снимаясь с места, едва температура опускалась ниже плюс двадцати. Под выданной Маратом шубой Владлена была одета в узкие кожаные шорты, сандалии с высокой шнуровкой и шелковую белую рубаху с длинным воротником. Даже укутанная в меха загорелая предводительница Людей глубины напоминала капитаншу судна испанских корсаров. Узкий кортик на боку служил подсказкой для непонятливых – эта женщина очень опасна.

– Если кто-то не заметил, пещера не имеет входа – только вентиляцию, – сообщил гостям крылан, выпустив из-под усов облако пара. Его лицо все еще было слегка припухшим от слез, вызванных Женькой, но в полутьме это не бросалось в глаза. – Сюда нельзя попасть иначе, как через лассо. Поэтому прослушка исключена.

– Super! – низкорослый мужчина откинул капюшон. Под ним оказалась лысая голова с черной татуировкой на затылке. Хаймдрум, глава австрийских крысюков, одобрительно зацокал языком. Ему была по душе переговорная в недрах Альп.

Владлену, Хаймдрума и Эдду привел через лассо Марат. Остальных – юного депфера из фратрии Людей глубины, обосновавшейся в окрестностях Сан-Хуареса, и пухленькую немку-крылана – Лион.

Его знали во всем мире, как гениального художника, певца природных катаклизмов. На полотнах главного помощника Марата бушевали ураганы, танцевали серые веретена смерчей и вспухали горбы безжалостных цунами. Выставка работ Лиона только что открылась в парижском Лувре. Картины крылана уходили с аукционов за немыслимые деньги.

Закрыв свой портал, худощавый художник встал поодаль. На встречах с будущими сторонниками всегда солировал Марат.

– Разговор будет недолгим, поэтому никто не успеет замерзнуть, – начал глава крыланов. – Край попал в беспрецедентную ситуацию. Нас уже ищут толпы уфологов и журналистов. Со дня на день к ним присоединятся расисты всех мастей. У крыланов введен временный запрет на полеты. Кошки сократили до минимума свои путешествия по крышам. Люди нор свернули работы на верхних ярусах. Депферы…