Дети пустоты. Пройти по краю - Любовь Романова

– Диктуйте, профессор, я записываю. Как это сделать?

– А вот это, красавица, я объяснить не могу. Каждый учится самостоятельно. Кстати, как тебе сок? Понравился?

– Ничего, – озадаченно ответила Женя. – Горчит немного.

– Правильно. Потому что я попросила Учура сыпануть в него яда из листьев дигиталиса. Эта ерундень действует не сразу. У тебя есть двенадцать часов, чтобы вывести ее из организма. Преступай.

– Эй! С ума сошел! – Женьке показалось, что у нее отнимаются ноги. – Я же не умею!

– Никто первый раз не умеет. Пробуй.

– А если я не смогу?

– Видела у крыланов на Утесе Света кости тех, кто не смог взлететь? У Людей глубины тоже есть свои кладбища для неудачников.

Ей понадобилось три часа, чтобы справится с задачей. Урок Тараса закончился сильным приступом медвежьей болезни и опозданием на консультацию по математике.

Почувствовав, как игла проникает под кожу, Женька на автомате сделала то же, что и неделю назад с вишневым соком. Она превратила воду в антидот. Крохотные комочки побежали по кровеносным артериям, чтобы чуть позже покинуть организм.

Но остаться в здравом уме и твердой памяти еще не означает выиграть схватку. В комнате ее ждали трое. Марата Женька узнала сразу по широкоплечему силуэту на фоне окна. Это он держал шприц. Вторым участником засады оказалась Сара. Похоже, и дежурной кошке сегодня перепало веселья. Третьего в компании Женя разглядеть не успела, только отметила: это крылан. Он швырнул в нее сеть из разноцветных фибр.

Женька скользнула щучкой в одну из ее ячеек и оказалась возле распахнутого окна. Свобода находилась на расстоянии вытянутой руки. Оставалось только занять чем-нибудь полезным уважаемого Марата и его помощников, чтобы им не пришло в голову устроить погоню.

Не желая экспериментировать на поле боя, Женька проделала обычный трюк – слегка повысила уровень воды в своих противниках. Но их реакция оказалась неожиданной. Марат согнулся пополам и заревел, словно профессиональная плакальщица на похоронах. Его песню подхватили остальные.

Разбираться времени не было. Женька уже стояла на подоконнике. Сорвав с руки синюю фибру, все еще связывающую ее с Бруно, она взлетела на крышу соседнего дома.

* * *

Женька неслась вдоль Тибра. Его глянцевая спина то и дело возникала в просветах между темных крыш спящего Рима. Под ногами гремела тяжелая черепица. Иногда приходилось перепрыгивать через улочки, заставленные столиками летних кафе и пиццерий, иногда – огибать темные купола церквей.

Чтобы выяснить, нет ли за ней погони, Женька сбавила бег, и тут же почувствовала сильный толчок в спину. Не устояв на ногах, она полетела вперед. Только кирпичное ограждение, идущее вдоль края скошенной крыши, не дало ей свалиться на чей-то залитый желтым светом балкон. Выскользнув из-под своего преследователя, Женя отскочила на пару метров и приготовилась отразить следующий удар.

Но никакого удара не последовало. Перед ней, подогнув колени и уронив лицо в ладони, сидел Бруно.

– Ты что, гнался за мной? – возмутилась Женька. – Перед Эддой решил выслужиться?

Итальянец медленно поднял голову и посмотрел на беглянку. Та удивленно ойкнула. Нос и губы Бруно распухли, глаза покраснели – словом, парень выглядел так, точно неделю оплакивал смерть любимого хомячка. Вернее, продолжал оплакивать. Потому что по его щекам бежали слезы.

– Прекрати это! – всхлипывая, попросил он.

– Что прекратить? – Женька начала оглядываться, пытаясь понять, какая трагедия так расстроила итальянца.

– Я больше не могууууу! Останови их!

– Носовой платок, что ли, дать?

И тут до Женьки дошло, в чем причина рыданий Бруно. Вода! Организм пытается вывести ее избыток через слезные железы. Забавно. Если вся эта неразбериха когда-нибудь кончится, Женька засядет изучать свои способности, а то пока на каждом шагу сплошные сюрпризы. Бруно еще повезло, что дело обошлось слезами, а то могло быть и похуже – как с фээсбэшниками.

К тому же Тарас говорил, что простая перекачка воды, которую использует Женька – одна тысячная от возможностей опытного депфера. Например, мастера умеют останавливать циркуляцию жидкости в организме. Фокус-покус, и сердечная мышца перестает сокращаться. Чем не идеальное убийство? Но ставить опыты на людях не хотелось, поэтому Женька предпочитала ограничиваться той самой одной тысячной своих способностей. Пока.

На то, чтобы привести Бруно в порядок, ушла пара минут. Едва он перестал шмыгать носом, Женька преступила к допросу.

– И зачем ты за мной побежал? Я тебя не звала.

– Ты же города не знаешь совсем.

– А чего его знать-то? Мне все равно идти некуда.

– Можно залечь где-нибудь и подождать, пока всё успокоится.

– Ага, Марат угомонится и простит мои прегрешения. Да у меня раньше борода вырастет! Интересно, что он дальше-то со мной собирался делать? Ну усыпит, ну переправит к себе в замок. А потом?

– Он хотел шантажировать тобой Морока. Марат думает, это СКК пытается настроить человечество против Края. Ты – всего лишь инструмент.

– Марат – идиот! – выпалила Женька, но в ее душе шевельнулось сомнение: «А что если так и есть? Может, вся эта катавасия – сложная интрига ее отца?» – Ты веришь крылану?

– Нет, – улыбнулся Бруно. – Я точно знаю, тебя там не было. Ты не умеешь пользоваться Радужным лассо. Иначе давно слиняла бы из Рима.

– Логично, – согласилась Женька. Она села рядом с Бруно и уставилась в торец ближайшего дома. Вид был так себе. Темная стена с пятью закрытыми ставнями окнами. – Теперь колись, зачем ты за мной бежал?

– Допустим, ты мне нравишься.

Женька почувствовала, что ее щеки в очередной раз превращаются в два спелых томата.

– Милая версия. Только не убедительная. Не боишься, что тебе от Эдды влетит?

– Неа. Я же ее любимый племянник.

– Вот оно что. Эдда твоя тетушка… – протянула Женя и замолчала. Ей вдруг стало не по себе. Неожиданно она поняла, что с того момента, как Марта привела ее в Башню кошек, рядом все время находились друзья. Тим, Федя, Чухонь, Анька с Гришей, синегрибы… А теперь она совсем одна. Одна в чужой стране. Племянник Снежной Королевы, конечно, не в счет. Еще надо разобраться, кто он – друг или портянка.

Из оцепенения ее вывел рисунок на стене возле тротуара. Минуту назад там ничего не было, а потом вдруг раз и появился белый мужской силуэт в пальто и шляпе – скромное одноцветное граффити.

– Ух ты! Это же Белый человек, – удивилась Женька. – Его рисовал один французский трафаретчик. Джером Мэснеджер. Он ездил по всему миру и везде оставлял свой fantôme blanc.

– Прикольно, – судя по тону, ничего интересного в рисунке Бруно не заметил.