Мазохизм смерти и мазохизм жизни - Бенно Розенберг

Глава третья. Работа меланхолии, или перерабатывающая функция идентификации, или роль мазохизма в разрешении меланхолического приступа[34]

Почему работа меланхолии?

Потому что Фрейд говорил о ней и, нам кажется, эту теорию немного забыли. Во всяком случае она мало используется, а это может иметь как клиническое, так и теоретическое значение. Впоследствии мы вернемся к тому, каким образом Фрейд подошел к этой теории и использовал ее.

Речь идет, естественно, о меланхолии, о психической работе меланхолика и о трудностях, с этим связанных. С этой точки зрения необходимо добавить, что хорошо известной концепции работы горя недостаточно для того, чтобы описать всю психическую работу меланхолика, даже если мы будем добавлять такие прилагательные, как блокированное (горе) или патологическое (горе). Однако, естественно, мы так же, как и Фрейд, привыкли постоянно сравнивать работу горя с работой меланхолии, пытаясь указать на их отношения, сходства, отличия и т. д.

Однако работа меланхолии также может нам помочь понять само центральное понятие психической работы; известно, что это понятие всегда включено в клинику. Итак, если мы начнем сравнивать работу горя и работу меланхолии, выявляя различия между разными типами психической работы, возможно, мы сможем внести вклад в специфически аналитическую нозографию, которая, в первую очередь, должна интересоваться способностью пациента осуществлять работу по психической проработке, а эта работа разная в зависимости от случая и от формы психопатологии.

Таким образом, нозография, основанная на понятии работы и прорабатывания, учитывает отношения аналитик – анализируемый и является антиподом «объективной» нозографии, основанной на феноменологии «объективных» знаков или симптомов, считающихся объективными. Возьмем, к примеру, вопрос о важном решении, которое мы принимаем по отношению к пациенту, а именно ввяжемся ли мы с ним в психоаналитическое приключение и – не менее важное решение, – какую форму это приключение примет (классический анализ, психотерапия, психодрама и т. д.). Такое решение нагружено последствиями как для нас, так и для пациента. Я думаю, что в момент принятия этого решения мы пытаемся представить, способен ли этот пациента к психической работе вместе с нами и какая из предложенных форм более всего способствует тому, чтобы такая работа происходила наилучшим образом. Следовательно, то, что мы называем проблемой «показания», связано с понятием работы по прорабатыванию, которая сопряжена с той дифференциацией, что мы пытаемся провести между различными формами и лучшими условиями для такой психической работы.

Однако размышление о работе меланхолии имеет, думаем мы, и другие последствия, в первую очередь, разъяснения роли идентификации в психической работе. Как мы знаем, Фрейд подчеркивал значимость идентификации при меланхолии, именно идентификация становится одним из характеризующих ее качеств. Исходя из этого, мы попытаемся показать, что наряду с той задачей идентификации, которую подчеркивал Фрейд, а именно, что идентификация посредством десексуализации приводит к сублимации, можно найти и другую, также специфическую функцию идентификации: она участвует в проработке психического, при этом не ограничивается лишь работой меланхолии. Мне кажется, что именно эту связь между идентификацией и психической работой мы можем выявить в связи с работой меланхолии.

Другим последствием этого размышления является, как нам кажется, связь между меланхолией, с одной стороны, и садомазохизмом – с другой. Известно, что Фрейд говорил о садизме Сверх-Я по отношению к Я при меланхолии. Размышление о сложных отношениях между садомазохизмом и меланхолией и о роли садомазохизма в психической работе станет одной из тем данного исследования.

Вследствие этих соображений выявляется план нашего исследования, который будет состоять из трех больших частей:

В первой, вводной части, мы перечислим причины по которым концепция работы меланхолии необходима, даже если Фрейд не использовал этот термин. В этой части мы приведем достаточно цитат из статьи «Печаль и меланхолия» для того, чтобы показать, что Фрейд не только говорил о работе меланхолии, но также и пытался достаточно ясно формулировать вопросы, которые эта концепция поднимает.

Во второй части мы попытаемся оформить общую гипотезу относительно работы меланхолии, сравнивая ее с работой горя и подчеркивая несоответствие (прежде всего), а также соответствие между ними. В этой части работы мы будем следовать «фрейдовскому решению», относящемуся к характеристике работы меланхолии, которую можно увидеть в статье «Печаль и меланхолия».

Третья часть дополнит «фрейдовское решение» некоторыми соображениями, которые нам кажутся схожими по смыслу, но которые не были точно выражены в «Печали и меланхолии». Закончим эту часть общими выводами.

I. Введение

Перед тем как перейти к тексту Фрейда, нам кажется уместным указать на причины, по которым мы предложили этот термин «работа меланхолии», даже если Фрейд нигде не использует его в своих текстах. Ясно, что говорить лишь о сложностях или даже невозможности провести работу горя при меланхолии недостаточно, потому что, с одной стороны, необходимо предположить наличие результата работы, специфической для меланхолии, а с другой стороны, Фрейд говорил о невозможности работы горя, а именно о «патологическом горе», описание которого не совпадает с описанием меланхолии. Действительно, когда Фрейд говорит о патологическом горе, он определяет его посредством двух из трех характеристик меланхолии (потеря объекта и амбивалентность) и не приводит третью характеристику меланхолии – идентификацию.

Так же как и другие психопатологические состояния, меланхолия требует наличия психической работы по «переводу» своей фундаментальной проблемы в специфические для нее симптомы. Напротив того, мы знаем, что существуют субъекты с меланхолической структурой, не способные к меланхолическому приступу, которые вместо этих приступов разворачивают бред или другие синдромы, о чем в психиатрии давно известно (см.: Riser, Laboucarie, Lacassin, 1979, p. 244). В этом случае мы говорим, используя теорию работы меланхолии, что такой субъект не способен на эту работу, и именно это является причиной, из-за которой его глубинные нарушения приводят к симптомам не меланхолического, а другого регистра.

Однако мы должны использовать понятие работы меланхолии не только для того, чтобы показать, что она необходима для объяснения появления или возможности меланхолического приступа, но также для того, чтобы понять обычный способ выхода из этого приступа: раньше (до медикаментозного лечения) приступы меланхолии заканчивались спонтанно по истечении нескольких месяцев. Следовательно, можно предположить, что