Богат и немного женат - Маргарита Южина

– Это чтобы меня, как теленка, напоить?

– Это позже, а пока... нам надо купить бинокль и наблюдать за окнами этого Урванцева. Сдается мне, что все его песни... это только песни.

– Ну мы же решили, что это не он убил Иннокентия, – поморщился Дуся.

– Это не мы решили, а ты, – поправила его Раечка. – А у меня, допустим, на него совершенно другие взгляды. Мне кажется, что вот просто так прятать он бы его не стал – мелковато для такого серьезного мужика, а вот убить – запросто! Он же сам признался – слишком долго выстраивал свою лестницу к хорошей жизни. А этот Кеша ему все портил – и Варьку увел, и с матерью у него были проблемы, и потом, самое главное, отец Иннокентия – он уже старенький, все ведь говорят...

– Да я и сам видел – старенький, – согласился Дуся.

– Ну и вот, а это значит, он скоро скончается. А наследство? Кому оно перейдет?

– Ну ясно кому – сыну и жене, – догадался Дуся.

– Жене – это бы Урванцева устроило, а вот то, что сыну, это... Зачем ему делиться с сыном? И к тому же кто знает этого Викентия, может, он сейчас жену и любит, а в завещании ничего ей не отпишет – ведь все же знают, что Сэя ему изменяет, и почти открыто. Во всяком случае, как нас убеждал Урванцев, про любовника своей жены Викентий наслышан. Вот и возьмет и не упомянет ее в завещании, и что тогда – Сэя нищая, а Урванцев столько лет ее напрасно любил?

– Ну, милая моя, здесь и вовсе ерунда получается, – запротестовал Дуся. – Даже если не будет сына, Викентий запросто может переписать завещание на кого угодно. Вот захочет – напишет тебе, и никто ему слова не скажет.

– Это бы хорошо... – мечтательно вздохнула Раечка, закатила глазки, но тут же вернулась с небес на землю. – И все же представь: он сильно любит жену и сына, а тут сын – раз и умирает. Естественно, жена в глубоком горе! И как же Викентий обойдет завещанием горюющую жену? Тогда он точно все перепишет на Сэю, а потом... потом его Урванцев того... уберет.

– Ну ты чего-то вообще! – округлил глаза Дуся. – Такого напридумывала!

– И ничего я не придумала, а... а просто предугадываю события! – вздохнула Раечка. – Я б и вовсе заявилась к этому Викентию и посоветовала ему...

– Переписать все на тебя, да?

– Нет не да! А посоветовала бы ему быть осторожным! Нанять телохранителя!

– Так он тебя и послушался! И потом, у него что, думаешь, телохранителей нет? Ха!

– Хватит «хакать»! Поехали за биноклем! Чует мое сердце – нам надо всерьез заняться Урванцевым.

– А мое чует...

– А у тебя и вообще сердца нет, – прервала его Раечка и начала торопливо собираться.

Бинокль они купили и в тот же вечер уселись в засаде наблюдать за окнами Урванцева. И уселись именно так, как подсказал им добрый друг Пашка, – в подъезде напротив. Конечно, им мешали: два раза выбегала какая-то назойливая старушка и кричала на весь подъезд, что сдаст их в милицию, потому что они как есть наводчики! А у нее в доме хранится фамильное серебро – одна ложка! Хорошо, что Раечка выкрутилась – сказала, что они вовсе не наводчики, а операторы местного телевидения, снимают сюжет про жизнь бедных, недоразвитых людей. Бабуся не совсем поняла, что это такое, но отстала. Зато теперь до наблюдателей докопалась толстая тетка в засаленном халате, которая водила перед биноклем Дуси своих чумазых, кричащих детей и настоятельно требовала:

– Сымите нас! Пусть помогут моему алкашу-мужу работу найти, а то ить ото всюду гонют, потому как он пьет, гад, без просыху!

И тут выручила Раечка.

– Вы, пожалуйста, сейчас идите домой, а завтра мы к вам заявимся с новой пленкой, и не только сюжет, а целый фильм про вас снимем.

Стать героиней фильма толстая тетка тут же согласилась, быстренько унеслась домой сама и забрала детей. И сделала это весьма вовремя, потому что едва Дуся поднес к глазам бинокль, как тут же заметил:

– Раиса... а к нашему Урванцеву гостья....

– Сэя? – догадалась Раечка.

– Она... черт, как жалко-то, что звука нет...

– Дай! Ну дай мне бинокль! – вырвала из его рук предмет видеонаблюдения Раечка. – Ого... они сидят... куда-то пошли... Ну не лезь, дай посмотрю!

– Раиса! Не смей смотреть, куда они пошли! Это тебе не порнофильм! Отдай аппарат! – тянул к себе бинокль Дуся.

– Да они не в спальню же пошли, чего тянешь?! Они... они пошли... во, на диван сели... а теперь на балконе курят... Ну ни хрена не боятся... Ага! Забегала! Это ей звонит кто-то! – комментировала события Раечка.

Дуся просто пялился в окно. Честно говоря, дома стояли так близко, что из подъезда можно было и без бинокля чудесно наблюдать за личной жизнью каждого жильца.

– Смотри-ка! Смотри-ка, она чего-то взволновалась! – насторожилась Раечка. – И у Урванцева рожа какая-то испуганная сделалась!

– Ну дай посмотрю!

– Да чего тебе «дай»! Вон она – уже из подъезда бежит.

– Раиса! Срочно на колеса! Она сейчас будет тачку ловит! Беги! Я б и сам, но меня она видела, знает! И потом, я машину не умею водить! А тебя она не знает! – крикнул Дуся. – А бинокль мне оставь, я здесь за Урванцевым присматривать буду.

Раечка кинулась из подъезда, прыгнула в машину и так увлеклась, что чуть было не прокололась – сама остановилась возле бегущей Сэи:

– Садитесь!

Сэя была так взволнована, что ничего не заметила, прыгнула в машину и горько проговорила:

– В морг.

– Ох и ни фига себе! – резко дала по тормозам Раечка. – А зачем?

– Надо... – с железной маской на лице проговорила женщина. И уставилась в одну точку.

Морг в городе, к счастью, был только один, и Раечка через минуту уже тормозила у его крыльца.

– Я с вами не пойду, – зачем-то доложила она Сэе.

– Хорошо, я одна... – растерянно проговорила та, нисколько не удивилась, почему это незнакомая девица отказалась идти с ней.

– Но я вас подожду, – снова выдала Раечка. – Вам же нужно будет обратно как-то добираться...

– Хорошо, – снова кивнула женщина и выскочила из салона.

Раечка ждала недолго, минут через пятнадцать Сэя вновь появилась у ее машины, плюхнулась на заднее сиденье и проговорила адрес. Теперь это была уже совсем другая женщина – вот только несколько минут назад в это страшное здание вошел один человек, а вышел совсем другой. Нет, она не билась в истерике, но нос, глаза и все ее лицо распухли от слез, макияж был размазан, и это даму нисколько не беспокоило. Она нервно набрала чей-то номер, Раечка поняла, что Урванцева, и заговорила, не обращая внимания на девчонку за рулем:

– Сеня! Сема! Это он! Это Кеша!!

– Погоди, но ты не могла ошибиться? – вещал в трубке Сэи голос Урванцева.