Танцующие медведи. Опыт обретения свободы - Витольд Шабловский

“Привет, дружище. Может, найдешь немного тротила? В твоем городе полно шахт. Ударим как ИРА – вокзал или аэропорт. Пиши в личку. Григорий”.

Это сообщение шестнадцатилетний Саша получил по скайпу сразу после беспорядков в Таллине. Он проверил в Википедии, что значит ИРА. Прочитанное ему очень понравилось. “Привет, Гриша. Попробую помочь”, – ответил он и побежал к знакомым шахтерам.

Бронзовый солдат и поезд в Москву

В последние дни апреля 2007 года Бронзового солдата, символ победы Красной армии над фашизмом, перенесли из центра Таллина на его окраину.

Русское население Эстонии восприняло это как пощечину. Таллин забурлил. Полетели осколки разбитых витрин, пролилась кровь. Погиб молодой русский парень, несколько десятков человек были ранены. Тысячи хулиганов, русских и эстонцев, крушили и грабили магазины. Мир облетели фотографии шестнадцатилетних подростков, обчищающих магазин Hugo Boss.

Через несколько дней я встретился с моим приятелем Яанем.

– Чертовы русские, – злился он. Яан полжизни прожил в Польше, но все происходящее в Эстонии принимает близко к сердцу. – Чертова пятая колонна! Предатели! Оккупанты!

– Оккупанты? – удивился я.

– Да! Половина из них пришла с армией. Чтобы за нами следить. Чтобы Эстония не бунтовала.

– Предатели?

– Каждый из них только и ждет, что вернется СССР.

– Пятая колонна?

– Думают, как бы присоединиться к России. Наше правительство должно их всех выслать в Москву. Эстония должна быть эстонской.

Я обратился к имеющимся данным. Каждый третий житель Эстонии русскоязычный. У каждого шестого даже нет гражданства. Несмотря на все это, дела у Эстонии идут хорошо, она вступила в Евросоюз и на фоне бывших республик СССР выглядит “экономическим тигром”.

– Что же это за пятая колонна, которая позволяет так развиваться? – поинтересовался я у Яана.

– А ты поезжай, выпей с ними чайку из самовара. Сам увидишь, как они нас ненавидят, – отрезал он.

Оккупант и капуста в Кабуле

Пока Саша искал тротил, Елена Едомских получила в подарок от друзей-эстонцев садовый цветок. В знак симпатии. “А мы-то боялись, что они перестанут с нами разговаривать”, – сказала она мужу.

Елена – врач. Виктор – оккупант. Они живут в маленькой деревушке под Тарту, культурной и интеллектуальной столицей Эстонии.

В соседях у Едомских одни эстонцы. Но отношения с ними очень хорошие. Мы пьем чай и размышляем, может ли Бронзовый солдат что-то изменить.

– Эстонцы – это нечто! – с восхищением говорит Елена. – До 1918 года у них не было своего государства. Здесь правили немцы, русские, шведы, датчане и поляки. Такие народы исчезали незаметно. Тем более что эстонцы за свою независимость никогда особо не боролись. Они только проводили фестивали эстонской песни. Это и была их борьба.

С тех пор как Эстония получила независимость, у Елены и Виктора сплошные проблемы. Сначала они не могли получить гражданство. Право на эстонский паспорт имели только граждане существовавшей в 1918–1949 годах Первой Эстонской Республики и их дети. Елена и Виктор прожили в Эстонии почти всю жизнь. Несмотря на это, власть хотела выслать их в Россию.

Виктор:

– Я бы, может, и уехал. Но у меня там никого нет. Мои дочери повыходили замуж за эстонцев. А я вдруг узнаю, что я оккупант.

Почему? Потому что Виктора прислал в Эстонию Генштаб советской авиации – он был пилотом.

– Я летал по всему миру: в Китай, за экватор. Был в Афганистане. Там насмотрелся таких мерзостей, что сразу после афганской войны сдал партбилет. Они там вроде три часа обсуждали, можно ли в таком случае давать мне медаль за мужество. Дали.

Эту медаль Виктор носит с правой стороны темно-синего мундира офицера военно-воздушных сил.

– Со мной служили эстонцы. Между собой мы говорили по-русски; они плохо знали эстонский. И вдруг в 1991 году выясняется, что они тут граждане, а я оккупант.

Елена:

– Я получила эстонский паспорт. Участвовала в выборах в городской совет. По крайней мере удалось добиться, чтобы таких, как Виктор, не депортировали.

Сейчас у Виктора российское гражданство с трехлетним правом пребывания на территории Эстонии. Елена:

– Мы боимся, что из-за всех этих беспорядков ужесточится политика в отношении “оккупантов”. Но ведь мы никакая не пятая колонна! Здесь нам гораздо лучше, чем в России.

Виктор:

– Мы с товарищами ходили на базар в Кабуле, и там один торговец говорил по-русски: “Хорошая капуста, очень хуевая!” Кто-то его научил, вот он и повторял как попугай. Точь-в-точь как русская молодежь. Кто-то им сказал, что нужно защищать Бронзового солдата. Вот они и защищают.

Учительница и русские полицейские

От поездки в Нарву нас отговаривали все. Мафия, наемные убийцы, плохой воздух и взрывающиеся машины. К тому же толпы русских – их здесь больше шестидесяти процентов. Многие еще не остыли после событий в Таллине.

Даже Елена и Виктор говорили, что лучше не ездить.

То же самое постоянно приходилось выслушивать эстонке Аэт Киисла. Несмотря на это, она устроилась на работу учительницей в колледж в Нарве, практически на границе с Россией.

До войны город был настоящей жемчужиной. Прекрасные барочные здания спускались к самой реке. Золотой век закончился вместе со Второй мировой войной. Сегодняшняя Нарва – это серые унылые кварталы с бродячими собаками и стаями чаек. Посреди города запущенный парк. В центре мост Дружбы, забитый фурами и толпами “муравьев”. По ту сторону реки – русский Ивангород.

В Нарве звучит только русская речь. Русских здесь девяносто семь процентов. По данным исследований, шестьдесят процентов из них не знают ни слова по-эстонски.

Аэт преподает в колледже, который готовит учителей для русскоязычных школ.

– Мы преподаем в основном по-русски. Но все время повторяем: если хочешь работать в этой стране, ты обязан знать эстонский. Хотя в таких местах, как Нарва, палку перегибать нельзя.

– То есть?

– Государственное телевидение только на эстонском. Это должно было подтолкнуть русских к изучению эстонского. Но они смотрят исключительно русские каналы. Москва на этом играет. Вдалбливает русским, что Эстония плохо к ним относится. А нам нечего предложить им взамен. Русские оскорбились из-за Бронзового солдата, потому что не было возможности донести до них нашу точку зрения!

Несколько лет назад в Эстонии появилась языковая инспекция.

Аэт:

– Отобрали несколько профессий, для которых знание эстонского считается обязательным. Если ты не знаешь эстонский, то не можешь быть врачом, таксистом, продавцом – по крайней мере не в государственном магазине. Не можешь работать в госучреждениях и в школе.