Алый, как снег - Александр Бушков

Элкон и Томи, так и оставшись сидеть за своими пультами, смотрели на них во все глаза. Вообще-то, раз Томи сменила Элкона, он мог уйти отдыхать, но, конечно, не ушел…

Яна устало опустилась с ближайшее кресло, откинула голову на спинку.

— Ну, что вы так таращитесь, сподвижнички? — спросил Сварог с напускным весельем. — Гляди веселей! А, ну…

На верхней губе у Яны явственно виднелась засохшая кровь. Сделав пару шагов и глянув на себя в зеркало, Сварог убедился, что выглядит еще предосудительнее: у него кровь засохла и на усах, и на подбородке. Какие пустяки, если подумать…

— Отставить! — командным тоном прикрикнул он, когда Томи начала подниматься из-за пульта — ни кровинки в лице, глаза на пол-лица. — Сесть! Ничего страшного не произошло!

Подействовало, она опустилась в кресло. Элкон, молодчага, исправно молчал, ничуть не изменившись в лице, — все же прошел кое-какую жизненную школу, серьезнее, чем все остальные, дисциплинированно ждал, когда заговорит командир. «Вышколил я обормота», — с неким подобием отцовской гордости подумал Сварог.

Яна встала, подошла к нему, прильнула к груди, крепко обняв за шею.

— Как тебе пришло в голову? — прошептала она на ухо с нескрываемым восхищением.

— Вспомнил кое-какие старые предания моего мира, — так же шепотом, на ухо, ответил он. — Один мореход попал на некий зачарованный остров и прожил там какое-то время. Когда решил все же уплыть, ему не то что не позволили взять с собой ничего, даже мелкого пустячка — заставили тщательнейшим образом отряхнуть с сапог землю острова, до пылиночки… Значит, вот так… Возвращаться можно свободно, а вот взять оттуда ничего нельзя, никакой мелочи, иначе возникнет стена… Пожалуй, зря мы заранее запаниковали — этак и Шторм не прорвется…

— Дождь же попадает на балкон с той стороны…

— Дождь — явление природы, — сказал Сварог. — А Шторм, чует мое сердце, к явлениям природы никак не отнесешь… Пошли. Элкон, я сейчас вернусь…

Он вывел Яну в кабинет, где висели два длинных плаща с капюшонами: в них они и пришли сюда из Безымянной комнаты, чтобы ни одна живая душа не видела их диковинной для этого мира одежды. Сам накинул второй. Распахнул дверь в коридор. Барута и еще трое ратагайцев моментально вскочили с мягких скамеек.

— Госпожу сопроводить в мои покои, — распорядился Сварог. — Одному остаться здесь на карауле.

— Слушаю, гусударь, — поклонился Барута.

И сделал почтительный жест, пропуская Яну вперед. К ней (и к Маре тоже) он относился с нескрываемым почтением: пусть и не посвящен в некоторые тонкости, происходившее как нельзя лучше укладывалось в нехитрую жизненную философию степняка — перед ним Женщины Вождя, а следовательно, в отличие от всех прочих особ женского пола заслуживают величайшего почтения. То, что женщин две, нисколечко этой философии не противоречило, наоборот: в большей части Ратагайской Пушты (в каких бы богов ни верил тот или иной ее обитатель) до сих пор сохраняется старинный обычай иметь двух, а то и трех, если в состоянии достойно содержать, жен, и каждая считается законной. Обычай столь древний, что с ним, не в силах справиться, молчаливо смирились и служители всех без исключения богов, и снольдерские короли. Есть все же своя польза от некоторых старинных традиций…

Вернувшись в комнату, Сварог невольно улыбнулся, увидев выражение лица Элкона: парень сгорал от нетерпения, жаждал подробностей — но дисциплина брала верх. Томи не скрывала тех же чувств, но тоже стоически молчала.

Достав из воздуха бокал келимаса, Сварог его осушил одним глоткам, усмехнулся:

— Подробности будут, ребята, потом, когда я немного отдохну. Вообще-то ничего такого уж завлекательного не услышите… Элкон, что Канцлер?

— Велел немедленно доложить, когда вы вернетесь.

— Вот и выполняйте приказ, — сказал Сварог. — Передайте: мы вернулись целыми и невредимыми, собрав немного полезной информации…

Элкон уселся за один из столов, где небольшой компьютер был снабжен серебристой коробочкой шифратора. Проворно застучал по клавишам. Ответ появился на экране через пару минут, так что Сварог успел спокойно выкурить сигарету. Элкон, чуть поиграв клавишами, сказал:

— Канцлер спрашивает: есть ли что-то настолько важное, что не может ждать ни минуты, или доклад можно отложить до завтра? Он там занят чем-то очень серьезным…

— Передайте, что подойдет и до завтра, — сказал Сварог, не раздумывая. И, когда Элкон отправил шифровку, распорядился: — Погасите свет в комнате — там, на той стороне уже день, могут заметить — и ступайте-ка за мной…

Элкон последовал за ним с превеликой готовностью. Томи невольно сделала движение, собираясь встать, но Сварог на ходу погрозил ей пальцем, и она осталась на месте. Они вышли на балкон со всеми предосторожностями, сначала старательно прислушавшись. Внизу — ни единой живой души. Стояла спокойная утренняя тишина, солнечные лучи крохотными радугами играли на последних каплях росы, видневшихся кое-где в паутине.

— Посмотрите влево, — сказал Сварог. — Видите, там под кустами нечто синее?

— Вижу, командир.

— Завтра с темнотой спуститесь туда, — сказал Сварог, усмехнувшись про себя безудержной радости, появившейся на лице Элкона, не сумевшего ее сдержать. — Возьмете с собой самый быстродействующий сканер, какой найдется в нашей конторе… а еще лучше, если с вами пойдет Родрик с таким же сканером, я потом распоряжусь. Там пакет, в нем лежит книга. Отсканируете ее целиком, с обложкой включительно, — он усмехнулся. — Там лежит еще журнал мод, на нем так и написано, отсканируйте и его и газеты. Третий журнал копировать не стоит. Соблюдать предельную осторожность, чтобы ни одна живая душа там вас не засекла. Группа прикрытия у вас будет. Все понятно?

— Так точно, командир! — радостно воскликнул Элкон.

— Тс! — Сварог приложил палец к губам. — Еще услышат внизу. Какая-нибудь ранняя или, наоборот, припозднившаяся влюбленная парочка, они сюда забредают… Вот что еще запомните накрепко; когда закончите, спрячьте все назад. Оттуда не брать ничего, ни единой мелочи. Ничего. Ясно?

— Так точно! — радостным шепотом рявкнул Элкон.

— Вот и отлично, — сказал Сварог. — А я пойду отдохну.

Накинув в кабинете плащ, не набрасывая капюшона, он неторопливо пошел по коридору в Безымянную комнату. Лишних свидетелей не имелось: в его личные покои в этом крыле дворца вел один-единственный коридор, который при необходимости (как сейчас) перекрывался охраной. Ну, а тем телохранителям, сыщикам и гвардейцам (не говоря уж о ратагайцах), что дежурили по это сторону «кордона», не полагалось удивляться никому и ничему. Ага, вот он, Юл Качер, новоиспеченный агент первого разряда и будущий зять солидного пивовара, прохаживается с таким видом, словно никакого короля и не видит — службу знает…

…Обстановка в малой спальне, примыкавшей к Безымянной комнате, была, честное слово, исполнена семейного уюта: Яна в атласном домашнем халатике, с заплетенной наполовину косой, лежала на застеленной постели, с блаженно-бездумным выражением лица смотрела в потолок. Сварог курил в кресле, временами поглядывая на Яну. Она выглядела такой безмятежной, милой и домашней, что жаль было нарушать идиллию — но ничего не поделаешь, придется устроить легонькую моральную экзекуцию, чтобы не откладывать все на потом, а одним махом с ним покончить… Чтобы никаких неясностей не осталось. Он, правда, ломал голову, как перейти к делу.