Как было на самом деле. Дон Кихот или Иван Грозный - Анатолий Фоменко

Сервантес говорит буквально то же самое, но поменяв местами царя и царицу. Мол, царица изгнала царя. И он очень страдал из-за этого. Например, в стихах, якобы написанных Дон Кихотом, три раза повторяется одна и та же мысль: «Дон Кихот РЫДАЕТ здесь от тоски по Дульсинее из Тобосо», ч. 2, с. 252.

Итак, на самом деле, царь Дон Кихот (Грозный) изгоняет царицу Дульсинею (Софью Палеолог). Причем, по мнению Сервантеса, изгоняет настолько сурово, что Дульсинея больше лично не появляется на страницах романа. Хотя ПОСТОЯННО И НЕЗРИМО ПРИСУТСТВУЕТ на заднем плане. О ней то и дело говорят, ее вспоминают, ею восхищаются. Сам Дон Кихот говорит о ней очень уважительно. Всё это в точности соответствует истории царицы Софьи Палеолог. Она была изгнана, сослана, и довольно долго ее не было в столице Империи. Было запрещено. Однако через некоторое время Иван III Грозный раскаялся, сменил гнев на милость и, в конце концов, вернул Софью.

На протяжении всего романа Дон Кихот постоянно вспоминает о Дульсинее, хочет с ней встретиться. Однако это не удается. Дон Кихот объясняет это тем, что Дульсинея заколдована. И он ищет путей – как ее расколдовать, освободить от плохих чар. Он даже обращается к некой говорящей голове с вопросом: «Произойдет ли на самом деле расколдование Дульсинеи?» И получает обнадеживающий ответ:

«Расколдование Дульсинеи совершится должным порядком. – Больше мне ничего и не надобно, – заметил Дон Кихот, – как скоро я уверюсь, что Дульсинея расколдована, я сочту, что все удачи, о которых я мог только мечтать, разом выпали на мою долю», ч. 2, с. 462.

И далее: «Долго размышлял Дон Кихот об ответе волшебной головы, но от мысли, что это обман, был он, однако ж, далек: все его мысли вертелись вокруг твердого, как ему казалось, обещания головы, что Дульсинея будет расколдована. Он беспрестанно к этому возвращался, и ему отрадно было надеяться, что ИСПОЛНЕНИЕ СЕГО НЕ ЗА ГОРАМИ», ч. 2, с. 467.

Таким образом, изгнание Софьи Палеолог и ее долгое отсутствие при дворе Ивана Грозного, Сервантес лукаво объясняет «колдовством». Дескать, ее опутали чарами, унесли куда-то далеко-далеко, и Дон Кихот (Грозный) никак не может ее найти. Тем не менее, говорящая голова четко предсказывает, что вскоре Дульсинея будет расколдована.

Дон Кихот очень вдохновился этим предсказанием. «Дон Кихот возрадовался несказанно, – он с нетерпением стал ожидать рассвета, оттого что днем, казалось ему, ОН НЕПРЕМЕННО ДОЛЖЕН ВСТРЕТИТЬ УЖЕ РАСКОЛДОВАННУЮ ВЛАДЫЧИЦУ СВОЮ ДУЛЬСИНЕЮ; и, продолжая свой путь, он не пропускал ни одной женщины без того, чтобы не поглядеть: уж не Дульсинея ли это Тобосская», ч. 2, с. 524.

Ожидания Дон Кихота о скором возвращении Дульсинеи становятся все более напряженными. Он восклицает: «Если только Дульсинея обретет утраченный облик (а я не мыслю себе, чтоб могло быть иначе), ЕЕ НЕСЧАСТЬЕ ПРЕОБРАЗИТСЯ В СЧАСТЬЕ, а мое поражение наиславнейшим торжеством обернется», ч. 2, с. 516.

Обратимся теперь к русско-ордынской истории. Действительно, после многих бурных событий, Иван Грозный все-таки вернул униженную и оскорбленную Софью из ссылки во дворец. ОНА ВОЗВРАЩАЕТСЯ КАК ПОЛНОВЛАСТНАЯ ЦАРИЦА. И это важное событие отразилось у Сервантеса. В начале второй части романа Дульсинея фактически возвращается на сцену и встречается с Дон Кихотом. Сервантес, конечно, следуя своей скептической линии, упорно изображает дело так, будто Дон Кихот встречается всего лишь с простыми деревенскими девушками, одну из которых Санчо Панса голословно объявляет Дульсинеей Тобосской. Дескать, Санчо хотел обрадовать своего господина, который на протяжении всего романа безуспешно пытается найти Дульсинею и поклониться ей, расколдовать ее. В то же время, если отбросить в сторону насмешливое украшательство-маскировку Сервантеса, то перед нами во всей красе встает богатая процессия принцессы Дульсинеи (то есть Софьи), едущая на встречу с Дон Кихотом (то есть Грозным). Мы цитируем.

Санчо обращается к своему господину: «Вашей милости остается только дать шпоры Росинанту и выехать навстречу Дульсинее Тобосской, которая с двумя своими придворными дамами едет к вам на свидание.

Пришпорьте Росинанта, сеньор, и едемте, – сейчас вы увидите нашу принцессу, разодетую и разубранную, как ей, одним словом, положено. И она сама, и ее придворные дамы в золоте, как жар горят, унизаны жемчугом, осыпаны алмазами да рубинами, всё на них из парчи больше чем в десять нитей толщины, волосы – по плечам, ветерок с ними играет, все равно как с солнечными лучами… Едут самые нарядные дамы, каких только можно себе вообразить, особливо моя госпожа Дульсинея Тобосская – обомлеть впору», ч. 2, с. 74–75.

Дон Кихот опускается на колени перед Дульсинеей, и Санчо восклицает: «О принцесса и всеобщая тобосская владычица! Ужели благородное сердце ваше не смягчится при виде сего столпа и утверждения странствующего рыцарства, преклонившего колена пред высокопоставленным вашим образом?», ч. 2, с. 75.

Сервантес тут же поспешно добавляет, что Санчо Панса беззастенчиво врет, выдумывает то, чего в действительности не было. Что на самом деле Санчо выдал за Дульсинею некую простую крестьянку. Но если отбросить все эти фарсовые заклинания автора пасквиля, то остается картина богатого кортежа царицы, который встречается с Дон Кихотом = Иваном Грозным. Недаром чуть позже Герцогиня, супруга Герцога, заявляет, что «мне из верных источников доподлинно и точно известно, что сельчанка, вспрыгнувшая на ослицу, была и есть Дульсинея Тобосская и что добрый Санчо. рассчитывая обмануть другого, сам дался на обман», ч. 2, с. 252.

Более того, во второй части романа возвращение во дворец Грозного изгнанной царицы-жены описано Сервантесом еще раз, куда подробнее. Это – появление уже знакомой нам Герцогини. Она выступает на сцену ВМЕСТЕ с Герцогом, который уже отождествился у нас с самим Дон Кихотом. Имя Герцогини, как и имя Герцога, в романе не названо. Появившись, могущественная правительница далее постоянно находится рядом с Герцогом. Они представляют себой дружную семейную пару, рис. 1.51.

ВЫВОД. На страницах пародии Сервантеса отразились как изгнание Софьи Палеолог (библейской Астинь) царем Иваном III Грозным (библейским Арта-Ксерксом) из столицы, так и ее возвращение ко двору после опалы и ссылки.

Отметим еще одну любопытную деталь. Вся эта история с исчезновением Дульсинеи и, наконец, ее появление после долгой мольбы Дон Кихота, фактически означает, что Сервантес изобразил Ивана Грозного в общем-то доброжелательно.

Рис. 1.51. Герцог, Герцогиня и Дон Кихот. Скорее всего, Герцог – это и есть Дон Кихот, то есть хан Иван Грозный. Современная иллюстрация к роману Сервантеса. Взято из [765:2], ч. 2, вклейка между с. 352–353.

Выходит, что царь-хан хотя и изгнал свою жену (якобы за непослушание, а на самом деле, из-за сексуальной истории с Есфирью), однако потом страдал, мечтал вернуть ее обратно. Его мучила совесть. И, в конце концов, вернул. А Есфирь изгнал. Потом казнил. См. анализ истории Марии Стюарт (= Есфирь), рис. 1.52, в нашей книге «Западный Миф», гл. 4.