У страха глаза велики - Екатерина Вильмонт

— То есть ты предлагаешь изменить внешность?

— Просто не вижу другого выхода. В конце концов, мы столькораз это делали и почти всегда успешно.

— Значит, ты согласна туда пойти? — обрадовалась Мотька.

— Естественно!

— Аська, ты молодчина!

— А ты думала!

И мы понеслись домой, чтобы спокойно обдумать, как намполучше загримироваться. Но сколько мы ни пробовали вариантов, нас ничто не удовлетворяло.

— Это все не то, Аська, — сказала Мотька. — Нужна какая-тоидея, а ее нет… Понимаешь, что бы мы ни намалевали себе на рожах, он может насопознать по фигурам, если он наблюдательный, по манере сидеть за столом, он женас в этой «Бродячей форели» видел!

— Не «Бродячая форель», а «Форель-бродяга», — со смехомпоправила я подружку.

— Да какая разница! — отмахнулась от меня Мотька. — Стоп, я,кажется, придумала! Надо нам с тобой во что-то замотаться!

— Как замотаться?

— Ну, соорудить что-то вроде индийского сари, да еще иголову прикрыть. В Париже каких только людей не бывает, и поэтому девушки вэкзотических нарядах никого удивить не могут! А уж если мы там будем сидеть,когда они придут, то…

— Гениально, Матильда! Им не до того будет, чтобы каких-тозаморских пташек разглядывать! А вот знакомые морды могли бы навести наразмышления! Вот только во что бы нам замотаться?

— Неужели ничего нет? — расстроилась Мотька.

— Пойдем поглядим. Может, у Ниночки что-нибудь найдем.

— А она не рассердится?

— Постараемся, чтобы она ничего не заметила!

И действительно, мы довольно быстро отыскали в Ниночкиныхшкафах все необходимое. Кусок дивного шелка, расписанный от руки Ниночкинойподругой-художницей. По бледно-сиреневому полю были разбросаны редкой красотыбабочки. Ниночка восхищалась рисунком, но говорила, что никогда не решится этоносить. На Мотьку как раз хватало этого батика, а для меня нашелся Ниночкинвечерний туалет, который она уже не носит. Красные шифоновые шаровары, такой жеблузон и большой красный шарф с золотом. Правда, Ниночка несколько ниже меня, апотому мне пришлось спустить шаровары на бедра, а блузон затянуть узлом наживоте.

— Аська, — хохотала Матильда, — у тебя пупок наружу!

— Ну и что?

— В пупок надо кольцо продеть, тогда будет классно!

— Можно еще и в нос!

Я накинула на голову шарф, почти прикрыв лицо, и элегантнозадрапировала его на плече.

— Ой, Аська, какая ты в этом красивая! Просто ужас! Тебе такидет! И так стильно выглядит! Только что ты на ноги наденешь? Сюда каблукинужны!

— Ерунда, у меня ведь это не вечерний туалет, а самыйобычный прикид для моей маленькой, но жутко экзотической страны, а потому…потому…

Я побежала к себе. Ниночкины туфли были на три номера меньшемоих. Но у себя я обнаружила еще ни разу не надеванные красные кожаныевьетнамки с позолоченными ремешками.

— Вот это то, что нужно!

А еще я нацепила на щиколотку браслет из позолоченныхшариков, в прошлом году такие были в большой моде.

— Ну и как?

— Отпадно! Только, Аська, очень привлекаешь внимание. Оттебя глаз не оторвать! А если ты им понравишься и Холщ тебя узнает?

— Глупости! Ему будет не до меня!

Матильду мы обмотали батиком с бабочками так, чтобы одинконец закрывал голову. Одно плечо оставалось голым.

— Да, Мотька, класс! До того изысканный вид… Я рядом стобой, как кухарка рядом с принцессой!

— Ерунда! Просто у тебя восточный вид, а у меня… западныйкакой-то. Надо что-то другое придумать… Бабочки эти просто восторг, но это нето… Да и, честно говоря, жалко такую красоту в метро трепать.

И Мотька решительно сняла с себя батик. А я подумала — надо,чтобы Ниночка подарила этих бабочек Мотьке, все равно она их не носит, а Мотькетеперь всякие платья будут нужны… И бабочки ей в самый раз.

В результате мы отыскали для нее белый балахон из тончайшейшерсти, а на голову нацепили зеленую шелковую скатерть с кистями. Получилосьочень необычно и красиво.

— Вот, совсем другое дело! — с торжеством заявила Мотька,крутясь перед зеркалом. — Теперь мы — два сапога пара! Только вот откуда мы,Ася? Как называется наша маленькая экзотическая страна?

— Маскарадия!

— Это точно! Маскарадия! А где она находится?

— Где-то на Аравийском полуострове!

Мы покатились со смеху. Как будто к нам вернулось нашедетство!

— Слушай, а как же мы по улицам пойдем, а?

— Вот так и пойдем! Что за проблема? В Париже можно хоть сголым задом ходить, никто внимания не обратит!

— Да я не про то! Боюсь, испачкаю балахон, все-таки онбелый!

— Постираем!

— А как мы мимо Дидье проскочим?

— А ему какое дело, во что мы одеты? Кончай свои московскиезаморочки, Матильда! Ты в Париже! И, между прочим, нам пора выходить. Покадоедем, пока найдем кафе…

Мы собрались, еще раз с удовольствием посмотрели на себя взеркало и решительно вышли из квартиры.

Не успели мы ступить на тротуар, как к дому подкатиламашина. Оттуда выскочили Ален и Поль.

— Это что за маскарад? — воскликнул Ален. — Куда это высобрались?

Мы с Матильдой в отчаянии переглянулись.

— А ты почему без звонка приехал? — попробовала я перейти внаступление.

— Так получилось, — вмешался Поль, — мы наудачу решилизаскочить к вам…

— Стася, в чем дело? — отвел меня в сторонку Ален.

— Да понимаешь…

— Опять детективные дела, да?

— Нет, что ты…

— Не пытайся меня обманывать, ты этого не умеешь!

И вдруг я подумала, а почему бы, черт возьми, не взять их ссобой? Они нам не помешают, а, наоборот, еще могут пригодиться. С машиной мымогли бы проследить за шантажистом, например.

— Ален, это сложная история. Но я все расскажу! Мы сейчаседем в кафе на улицу Пти-Шан, называется «Констанс», знаешь такое?

— Конечно, знаю, кстати, там чудные пирожные. Но к чему этинаряды? Кого вы изображаете?

— Никого мы не изображаем, нам просто нужно, чтобы нас неузнали, вот и все. Если бы вы могли поехать с нами, было бы здорово!

Я увидела, что Мотька как-то неуверенно поглядывает на меня— очевидно, не знает, как вести себя с Полем. Я решительно шагнула к ним.