Зубы настежь - Юрий Никитин

Я успел разглядеть в его пасти какие-то ремни, но тут ворон,углядев меня, закричал радостно:

– Это я привел!.. Это я дорогу нашел!... Это я всесумел!

Волк остановился в двух шагах от меня. Из пасти выпалиремни, я потрясенно узнал перевязь, а когда волк шагнул в сторону, я понял, чтоэто мой меч чиркал по камню, высекая искры!

– Вы... – прошептал я, – вы... настоящиедрузья! Но как вы... как сумели?

Мои дрожащие руки ухватили перевязь, пальцы скользили вслюнях, я все не мог забросить ее на плечо, изжеванную и мокрую, но меч вот он,настоящая полоса острой как бритва стали, а самец только с мечом в руке –мужчина, а не существо в штанах.

– Спасибо, – повторил я с горячей благодарностью.Глаза защипало, я чувствовал как трясутся губы. – Вы просто спасли моюшкуру... Но как? Как вы сумели?

Ворон шумно упал на валун, долго устраивался, растопырив дляравновесия крылья, когти скрежетали, мороз по коже, а когда крылья сложил нагорбатой черной спине, я услышал, что его дыхание такое же сиплое, как и частоедыхание волка.

Ворон ответил первым:

– А чо?.. Я могу все.

Волк выдохнул:

– Мы... уф-уф... бежали... по следу... уф-уф!.. Всепросто... пусть не каркает...

Я чувствовал как мои брови ползут вверх, топорща на лбутолстую кожу. Голос дрогнул, когда я спросил неверяще:

– По следу? А как же камни?

Ворон каркнул:

– Какие камни?

Мои брови вздыбили кожу толстыми складками, а голос сорвалсяна писк:

– Камни... большие камни!

Ворон молча повернул голову, глядя на стены одним глазом,затем другим, а волк прорычал устало:

– Да тут все большие камни.

Я чувствовал как брови поднялись еще выше, выжимая из складоккожи на лбу жирное масло.

– А те... которые катались?

Волк прорычал:

– Ничего там не катается. Пусто как в лесу, где прошламоя стая.

Мои колени подломились, я чувствовал как камень больно ткнулмне в копчик. Я чувствовал себя обманутым и ограбленным как гробницаТутамхаима. Выходит, я напрасно мчался как Гарун, мог бы переждать в сторонке,камень катился вовсе не за мной, у него своя цель, простая и понятная: достичьпо законам гравитации самой нижней точки пещеры.

Внезапно среди шорохов моих шагов, сиплого дыхания и грохотакрови я различил быстрый перестук крепких коготков. Я прижался к стене, остриемеча вперед, напрягся и задержал дыхание.

Из-за поворота выметнулся сгорбленный зверек, похожий науродливого свиненка. Уши врастопырку, мордочку в темноте не рассмотрел, толькои заметил, что зверек неловко, хоть и быстро, ковыляет на трех лапах, а в однойсжимает огромный молоток.

Мой меч начал подниматься, но зверек, даже не заметив меня,юркнул в темноту, там послышались частые удары железа по камню. Я перевелдыхание, сделал еще пару осторожных шагов. Привыкшие глаза рассмотрели как внише зверек остервенело бросается на стену, крушит, ломает, выламывает мелкиекамешки и крупные глыбы, расширяет нишу до размеров пещеры...

– Юродивый, – каркнуло над ухом. – Юрод!

– Тихо ты, – прошипел я.

– Заткнись, пернатое, – прорычал и волк. –Раскаркалось!

Ворон пробурчал сзади:

– Да не слышит он, не слышит.

– Глухой?

– Нет. Трудоголик просто. Послали работать, он исчастлив. Вы что, дураков не видели?

Волк прорычал:

–Таких – нет. Только пернатых. Герой, позволь мне впереди? Ячую за два поворота, а в запахах вижу за три. Мне с вами, как с двумя старымислепыми черепахами, которых долго били большой толстой палкой!

Земля под ногами вздрогнула. С низкого свода покатилисьмелкие камешки. Тяжелый грохот близился, волк зарычал, у нас с ним подняласьшерсть, а ворон грозно щелкнул клювом и встопорщил крылья, сразу став в двараза громаднее.

С грохотом обрушилась часть стены. Я отпрыгнул, замахиваясьмечом. Длинная полоса железа прочертила красивый полукруг, я задержал удар, ибов проеме показались квадратные морды тупых безглазых тварей, что остервенелорушили стены, грызли камень, расширяя и расширяя владения владыки подземелий.

Не обращая на меня внимания, они промчались мимо и неистововломились в противоположную стену. Камень разлетался в щебенку под ихчудовищными лапами. Внезапно образовалась дыра, за ней открылась небольшаяпещера, тускло блеснула горка желтого металла. Я понял, что мощь властелинаподземелий увеличилась, ибо золото есть власть и мощь, он может создать ибросить мне навстречу жутких тварей...

Я застонал и заставил тяжелые ноги передвигаться внаправлении к темному входу. Земля круто понижалась, я цеплялся за стены, чтобыне брякнуться на спину и не съехать ногами вперед вглубь подземелий.

За спиной волк рыкнул:

– Берегись!

Я на миг увидел гигантскую руку, что появилась в темном углубудто из темной пустоты. Зверек пищал и вырывался, пальцы брезгливо держали егоза шкирку, и, честно говоря, если бы не отчаянный визг, я мог бы не успетьповернуться и выставить навстречу меч.

Тяжелое тело в прыжке напоролось на острие, мои рукиневольно опустились, а пока я вытаскивал длинный меч, из темноты снизуметнулось темное, лохматое, с распахнутой красной пастью. Навстречу прыгнуло,защищая меня, такое же темное, лязгающее множеством зубов. Я отчаянно крикнул«брэк!», одно темное тело послушно отступило, лезвие моего меча с хрустомпроломило хребет зверя подземелий.

Волк прорычал:

– Я бы сам, конечно... но впереди еще будут схватки!

– Да и силы надо беречь, – поддержал ямужественным словом. – Ты еще не окреп после твоих ран. А скоро,чувствую...

Ворон каркнул:

– Я лучше всех вас чуйствую!.. Ворон – птица вещая.

– Ворон – это... – прорычал волк. Поперхнулся,кашлянул, заковылял к дальнему темному ходу. Я вытер меч о дергающееся телочудища, пошел следом. Не потому вытер, что меня смущала это темная жидкость,что капает с лезвия, а просто все так делали, а я человек, который тоже живетпривычными подражательными алгоритмами: как все, так и я.

Из-за толстой стены доносились душераздирающие крики. По тусторону, как на ходу торопливо объяснял мудрый ворон, тянутся камеры пыток, гдежгут, протыкают раскаленными прутьями, всаживают зазубренные иглы, тем самыммуками жертв повышая мощь властелина подземелий.

Подземный ход вел вниз, постепенно под ногами началипоявляться ступени. Воздух стал еще плотнее, тягучее, я ощутил запахи горящегомасла, бараньего жира. Спереди забрезжил свет, разросся. Мы вышли в просторныйзал, грубо вырубленный в массиве горы, но все же вырубленный, в щели всаженыогромные светильники, язычки пламени почти багровые от обилия жира, сводзакопчен, но под ногами камень вытерт до блеска тысячами ног.