Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong;

вызвал опасения по поводу утечки мозгов, поскольку компетентные кадры с большей вероятностью найдут новую работу, а неумелые останутся. "Многие чиновники, ушедшие в отставку, на самом деле были высокоэффективными передовиками", - пишет Ли Ляньцзян, профессор Китайского университета Гонконга, изучавший этот феномен. Другие увидели возможность сократить раздутый бюрократический аппарат. "Если мы не позволим неквалифицированным и неприверженным членам покинуть партию, это приведет к ошибочным оценкам силы организации", - сказал Рен Цзяньмин, профессор чистого управления в университете Бэйхан в Пекине.

Партия уже давно борется с вопросом о своем идеальном размере. Как Си однажды предупредил чиновников, «советская коммунистическая партия насчитывала 200 000 членов, когда захватила власть, и имела 2 миллиона членов, когда победила Гитлера, но, когда у нее было почти 20 миллионов членов, она потеряла власть». Си приказал ужесточить контроль за процессом приема в партию и поручил отделу кадров партии провести в 2016 году общенациональный аудит, чтобы отследить отчужденных членов и отсеять тех, кого сочтут недостойными. Темпы роста членства в партии снизились с 3,1% в 2012 году до всего 0,1% в 2017 году, что является самым медленным ростом с тех пор, как партия начала ежегодно публиковать данные в начале 1990-х годов. Несмотря на это, Си не допустил спада, который мог бы подорвать престиж партии.

В правилах партии говорится, что члены могут свободно выходить из партии, и что они автоматически считаются вышедшими из партии, если они не посещают партийные мероприятия, не платят взносы или не выполняют свои обязанности в течение шести месяцев подряд. В реальности выйти из партии не так-то просто. «Есть члены, которые не решаются выйти из партии, которым партия не разрешает выйти из партии и которые не могут выйти на практике, - объяснил один профессор марксизма, - потому что существует слишком политизированное толкование того, что значит выйти из партии». Когда государственный телекоммуникационный гигант приказал сотрудникам наверстать годы неуплаты партийных взносов, одна из супервайзеров отдела продаж сказала мне, что была ошеломлена таким требованием и подумывала о выходе из партии, чтобы не платить. В конце концов, она и ее коллеги отдали деньги - в ее случае более чем двухмесячную зарплату - потому что "мы боялись, что неуплата взносов или выход из партии повлияет на наших супругов и поставит под угрозу будущее наших детей", - сказала супервайзер. «Выход из партии мог стать черной меткой против меня».

Чем известнее член партии, тем сложнее его покинуть. Громкие выходы стоят больше репутационного ущерба для партии, которая также предпочитает держать влиятельных деятелей под контролем своего дисциплинарного аппарата. Чжан Мин, отставной профессор политики в пекинском университете Ренмин, понял это, когда попытался вычеркнуть себя из партийных реестров, отказавшись платить взносы и попросив коллег не платить от его имени. Сотрудники университета сказали Чжану, что не будут лишать его членства, ссылаясь на приказ сверху. "Они продолжают тянуть время", - сказал он. «Меня это расстраивает».

 

Красные ритуалы

Весной 2018 года, вскоре после того, как Си Цзиньпин подтвердил свои требования по ликвидации сельской бедности в Китае, государственным учреждениям в юго-западном городе Мяньян было приказано посвятить не менее 70 процентов своего времени и персонала помощи бедным. Поскольку инспекторы должны были оценить их прогресс в достижении целей по борьбе с бедностью, местные чиновники стремились произвести впечатление безупречной бумажной работой.

Панг Цзя, судебный клерк двадцати с небольшим лет, была привлечена для оказания помощи. Она и ее коллеги заполняли формы, подтверждающие соблюдение требований, - практика, известная как "оставление отметок" для обеспечения подотчетности. Они работали сверхурочно каждый день, при этом выполняли свою основную работу в местных судах, но их труд часто пропадал даром, так как вышестоящее начальство пересматривало их запросы. Иногда начальство просило изменить форматирование документов. В других случаях они хотели, чтобы было заполнено больше форм. Но даже самые незначительные изменения отнимали десятки часов, так как приходилось переписывать целые досье.

В какой-то момент работникам гуманитарных организаций пришлось спасаться бегством, когда их начальство потребовало фотодоказательства для всех посещений бедных семей. "Некоторые сотрудники приносили зимние пальто во время летних посещений домов, чтобы компенсировать фотографии, которые они не сделали зимой", - вспоминает Панг. Но не успевали они собрать необходимые фотографии, как начальство снова меняло свое решение, заявляя, что снимки больше не нужны. "Выполнение всей этой повторяющейся работы и разбирательства с инспекциями очень вымотали меня", - говорит Панг. «Мы часто шутили, что если нам не нужно заполнять формы, то мы с радостью поедем и будем жить с сельскими жителями все 365 дней в году!»

Несмотря на все мучения, Панг и в голову не приходило, что она и ее коллеги могут не выполнить свои рабочие задачи в рамках кампании Си по борьбе с бедностью, которая является центральным элементом его "Китайской мечты". Эта мысль была немыслимой, поскольку за невыполнение поставленных задач можно было бы понести наказание за халатность или даже неисполнение обязанностей. Для многих чиновников самым безопасным вариантом было просто "прикрыть свою задницу", применяя бюрократические уловки, чтобы угодить начальству, замазать проблемы или отвести вину.

Партия осуждает такую практику как "формализм" и "бюрократизм" - официальные эпитеты для поведения, при котором чиновники выполняют политические ритуалы, отдавая предпочтение форме, а не содержанию. Коммунистические правительства мучились над этой проблемой со времен Сталина и Мао, которые выступали против пороков бюрократии и пытались обуздать их с помощью масштабных чисток. Это явление стало еще более распространенным при Си, чье управление "сверху вниз" подтолкнуло чиновников к отставанию, мошенничеству и другим непродуктивным методам, чтобы удовлетворить требования своего лидера и избежать его гнева.

Хотя недуги бюрократии универсальны, то, как некоторые из этих дисфункций проявляются в Китае, является особенностью ленинской структуры партии и ее революционных корней. В отличие от веберовских бюрократий, которые, по идее, аполитичны и беспристрастны, ленинские партии часто руководствуются идеологическим рвением и харизматическим авторитетом. Партия в Китае долгое время полагалась на то, что политологи называют "управлением в стиле кампании", когда Пекин мобилизует большое количество персонала и ресурсов для достижения конкретных целей в определенные сроки. Мао проводил свои кампании, обращаясь непосредственно к народу, что часто приводило к катастрофическим последствиям. Дэн и его преемники избегали мобилизации масс, полагаясь в основном на членов партии для реализации своих кампаний. После активизации члены партии бросали все дела, чтобы сосредоточиться на своих новых приоритетах, зная, что хорошие результаты могут способствовать их карьере. Исследователь партии Ян Сюэдун называет такую схему управления "системой давления", когда чиновники низшего звена вынуждены выполнять задания вышестоящего