Party of One: The Rise of Xi Jinping and China's Superpower Future - Chun Han Wong;

сосредоточиться на продвижении внутрипартийной демократии", - сказал Си высокопоставленным чиновникам ККДИ в январе 2018 года. «Люди, которые произносят такую странную риторику, некоторые из них политически запутались, некоторые имеют дурные намерения и грязное белье, и пытаются выпутаться из неприятностей».

Два месяца спустя Си начал самую масштабную реорганизацию партийной и государственной бюрократии Китая за более чем десятилетие, призванную обеспечить, чтобы "партия руководила всем". Партийные комитеты, контролирующие экономические реформы, финансы, кибербезопасность и иностранные дела, были преобразованы в комиссии, что придало их директивам больший вес в системе, одержимой иерархией. Некоторые правительственные департаменты были преобразованы в их партийные эквиваленты. Другие были полностью ликвидированы, а их функции переданы партийному агентству.

Наиболее важным изменением, потребовавшим внесения поправки в конституцию, стало создание нового антикоррупционного агентства, уполномоченного распространять партийную дисциплину на миллионы государственных служащих, не входящих в партию. Несмотря на формальный статус государственного органа, Национальная контрольная комиссия, по сути, является ККДИ, выполняющим аналогичные функции под другим названием. Ее первым директором был заместитель начальника ККДИ (и соратник Си), а сотрудники следственных органов в основном являются партийными силовиками, работающими под двойным прикрытием в качестве государственных инспекторов.

На бумаге НСК обладает широкими полномочиями по расследованию деятельности государственных служащих на предмет взяточничества, мошенничества и неисполнения служебных обязанностей, а в некоторых случаях - по вынесению наказания без суда. На практике, говорят правозащитники, новая система обеспечивает юридическое прикрытие для драконовских методов расследования партии. В марте 2018 года, одновременно с созданием НСК, законодательный орган Китая принял новый закон о надзоре. Закон переименовал печально известный процесс shuanggui в liuzhi, или "задержание на месте", и установил новые правила, согласно которым срок содержания под стражей ограничивается шестью месяцами, хотя подозреваемым по-прежнему отказывают в доступе к адвокату и их семьям. Следователи получили новые полномочия на использование прослушки и других методов электронного подслушивания, которые ранее считались недопустимыми для расследований CCDI.

Вступивший в должность директор НСК Ян Сяоду заявил, что новое агентство устраняет пробелы в государственном надзоре, втрое увеличив число людей, подлежащих партийному контролю. Эти полномочия означают тщательную проверку даже самых низких работников, получающих зарплату от государства, включая офисных клерков, учителей начальных классов и работников городской канализации, и наказание за их проступки. В некоторых случаях давление стало настолько сильным, что нарушители сами сдавались, даже если их не подозревали. И в этом цель, сказал Ян, - «позволить нашим кадровым контингентам сохранить свою собственную чистоту».

 

Контроль качества

Пан Лейли практически ничего не знала о марксизме, когда в 2004 году вступила в Коммунистическую партию. Будучи на тот момент второкурсницей университета, она не изучала социалистическую идеологию и не была склонна к политике. Как набожная христианка, она вообще не должна была быть допущена в официально атеистическую партию. Несмотря на свою веру, Пэн соответствовала всем требованиям для вступления: она была заместителем председателя студенческого совета, получала хорошие оценки и была популярна среди своих сверстников. "Для таких людей, как мы, с "низким политическим сознанием", - вспоминает Пань, - вступление в партию было делом случая, когда учитель оценил твои качества и дал тебе рекомендацию.

Пан была одной из 1,37 миллиона человек, вступивших в партию в том году, когда ее членство выросло на 2 процента. Ее новое членство не потребовало от нее многого, кроме посещения семинаров и написания эссе. После окончания университета Пань начала работать, поступила в аспирантуру по теологии и совсем забыла о партии до начала 2016 года, когда один чиновник позвонил отцу Пань и спросил, хочет ли его дочь оставаться коммунистом. Это был вопрос, который Си Цзиньпин, по сути, задавал каждому члену партии, когда приказал провести общенациональную проверку, чтобы отсеять недостойных и оставить только тех, кто предан его делу.

Если Пан хотела остаться в партии, ей нужно было заплатить неуплаченные за годы членские взносы и вернуться к партийной деятельности. Она отказалась. В августе 2017 года партийный комитет в родном городе Пэн вычеркнул ее имя из своих реестров, сославшись на ее "слабую организационную дисциплину". Пань не слышала об этом решении, пока я не спросила ее об этом несколько недель спустя. "Партия никогда не определяла мою жизнь", - сказала она. «Выход из партии не означает противостояние партии».

С момента своего основания в 1921 году в виде захудалой подпольной группы, состоявшей примерно из пятидесяти человек, Коммунистическая партия Китая превратилась в разросшуюся бюрократию, насчитывающую более 96 миллионов членов. Если бы она была суверенным государством, то входила бы в двадцатку самых густонаселенных стран мира, опережая Германию и Турцию. Члены партии проникли во все уголки китайского общества, но среди них было много "мертвого груза" - неумелых, равнодушных и нежелающих работать членов, которые вступали в партию скорее из корыстных побуждений, чем из самопожертвования.

Проблема может быть отнесена к периоду после культурной революции, когда Дэн Сяопин хотел обновить партию за счет более молодых и образованных кадров, которые могли бы стать сильным технократическим ядром и стимулировать развитие Китая. Чиновники расширили критерии приема в партию, отдавая предпочтение городским жителям с высшим образованием, в то время как социальный класс претендентов, традиционный показатель политической надежности, был менее важен. С годами партия стала менее строго придерживаться марксистской ортодоксии, идеологический дрейф усугубился после протестов на площади Тяньаньмэнь и распада СССР. Чиновники и ученые обсуждали альтернативные политические модели и в какой-то момент даже задумались о переименовании партии, чтобы отразить ее наклон в сторону государственного капитализма. Но переименование партии означало бы отказ от ее революционного прошлого и потенциально могло привести к необратимому расколу в рядах, сказал Ли Цзюньру, бывший вице-президент Центральной партийной школы. По словам Ли, партия, таким образом, осталась исповедующей коммунизм, но открыла свои двери для новых идей.

На практике эти изменения означали прием предпринимателей в партию и терпимость к некоторому политическому плюрализму, например, разрешение независимым аналитическим центрам и гражданскому обществу предлагать идеи и оказывать социальные услуги. С 1978 по 2012 год число членов партии увеличилось более чем в два раза, достигнув примерно 85 миллионов человек, или более 6 процентов населения Китая. Но по мере процветания Китая членство в партии стало рассматриваться не столько как политическое обязательство, сколько как способ сделать карьеру и получить прибыль от власти. Опрос частных предпринимателей в Китае, проведенный в 2005 году, показал, что 62 процента респондентов при прочих равных условиях предпочитают нанять члена партии, а не не члена. Джоанн Сонг Маклафлин, экономист из Университета штата Нью-Йорк в Буффало, в 2016 году подсчитала, что члены партии зарабатывают на 7-29 процентов