Демоны Юга - Артем Каменистый

— Понимаю. Нет, не оттуда. Еще дальше.

— Еще дальше? Я уж думал, что дальше не бывает.

— Бывает.

— И вы, Леон, я так понимаю, как раз оттуда.

— Верно… оттуда.

— Слухи ходили, будто вы и не человек вовсе…

— Ага… люди любят поболтать, особенно о глупом. Так, значит, народ из канцелярии наместника очень интересовался моей персоной?

— Не то слово. Уж не понимаю как, но они точно знали, что вы тогда умчались в небеса на спине летающей твари. И узнали это они быстро. Мы едва до устья дошли, как нас канонерка перехватила, под пушками к берегу добирались — стерегла, как честь невесты. А уж там наговорились всласть, незабываемо. Будюму два зуба выбили, Тунаку так ребра пересчитали, что до сих пор спать на боку не может, другим хоть и поменьше, но тоже досталось. Думаю, прикончили бы нас прямо там, будь мы единственными, кто тогда видел ваш полет. А так их очень другие волновали, до них тоже добраться мечтали. Шадар хоть и пропойца, каких море не видывало, но много чего в жизни видал, и не только по пьяни. Когда еще мелким был, только-только из икринки вылупился, ходил на клипере, что забористую дурь возил из Чафана. А там как раз объявился странный человек, слухи о той истории до сих пор ходят. После него пришли люди из канцелярии, забрали всех: и тех, кто видел, и тех, кто вообще ни при чем. Шадар вот не видел, и команда его тоже, но их тоже замели. Он чудом ноги унес, две недели по джунглям уходил. Как его людоеды к котлу не приспособили, сам не понимает. Небось уже тогда был перегаром пропитан, человека дикари по запаху находят, а тут такой облом. Так вот: никого из своей команды он больше никогда не видел. Были люди — и сгинули. И клипер тоже не встречал. Вот послушали мы его, посмотрели по сторонам — и поняли, что нечего нам там делать. Агенты как раз отстали, им кого-то нового привезли, а за нами тем временем приглядывала стража портовая. Те еще увальни, и нас ни во что не ставили. Мы их по-тихому успокоили, а сами ходу, якобы к морю. Уже в темноте развернулись, поднялись повыше, встали в тростнике, сняли мачту, закрасили родимое название, новое сделали. Заметно, конечно, но тут таких подозрительных корыт хватает, шалит речной народ понемножку. Искали нас, машина летающая ходила туда-сюда, но не заметила. Мы там сидели, пока все до крошки не слопали и не облизали место, где они лежали. Потом зашли в Тайчусу, набрали провианта, и опять в тростник. Снова название сменили, сидели три дня, но никто больше не летал. Видать, отвязались, других дел у них полно. Ну, мы и пошли дальше вверх, и тут на тебе: как свежая устрица в голодную пасть — опять на вас нарываемся. Скажу вам, Леон, что уже завтра в Махене будет не протолкнуться от тех агентов, и все они будут интересоваться только одним.

— И дирижаблей у них теперь куда больше…

— Верно, нагнали их столько, что в небе тучам тесно стало.

— Очень много?

— Говорят, что аж полста штук, но я не верю в такое. Десятка два, вряд ли больше, да и то сомневаюсь.

Дор выглядел как человек, оказавшийся не в своей тарелке. Должно быть, агенты, занимавшиеся случаями деятельности пришельцев с юга, сумели произвести на него серьезное впечатление. Он едва вырвался из их неласковой опеки, около месяца скрывался в бескрайних плавнях Тоты, а теперь, получается, эпопея грозит пойти на второй круг.

— Дор, а зачем вы вообще идете в верховья? Это же ловушка, вам в море надо было уходить.

— А вы разве не знаете?

— Что?

— Устье перекрыто. Броненосцы, канонерки, катера, наблюдательные посты с телеграфными аппаратами. Еще на подходе перехватывают, проверяют всех без исключения. Пройти можно только с сопровождением, и пропускают немногих.

— В честь чего такие строгости?

— Да это с той самой поры, как новый экспедиционный корпус высадился. У пришлых свое командование, и старый добрый Дюкус у них на положении вкусной селедки среди кашалотов. Вообще ни во что его не ставят, бедолаге только и осталось, что целыми днями денщика своего пилить, больше никем командовать не дают. Как бы звание у него прежнее, а возможностей вообще не стало. То есть и папашу его не обидели, но и глупости делать не дают. Первым делом они сыском занялись. Очень интересовались, откуда именно Валатуй получает снаряды в таких количествах, что их войска один выпускают, а он в ответ десять кидает. Оказалось, что кораблями везут, по Тоте. Дело это хорошо налаженное, для всех сторон выгодное. Меня самого уговаривали заняться, да мне смысла на новое переключаться не было, к тому же с контрабандой такого рода не работаю, как-то неправильно это. Реку они перекрыли, железными дорогами везти сложнее гораздо, да и они под присмотром, в портах лютуют с осмотрами, не погрузишься. В общем, лазейка захлопнулась.

Не так давно я и сам пусть косвенно и чуть-чуть, но поучаствовал в афере с транспортировкой артиллерийских боеприпасов. Передал генералу кое-какую весточку кое о чем. А теперь, получается, такие пути снабжения жестко перекрываются. Хотя…

— Дор, есть ведь еще южные порты.

— Да какие там порты на юге, одни пристани трухлявые, крабам на смех. И железных дорог там нет, перевозить можно только повозками, на нормальную армию никаких телег не хватит. Только эти, новые, и эту лазейку как следует прикрыли. Канонерки и броненосцы всех шерстить начинают еще в океане, в море продолжают, им это не надоедает. Ввели запрет на мореплавание вдали от берегов, так что, если удалился от них на двенадцать миль, могут топить без предупреждения. Дирижабли летают, следят, чтобы никто далеко не заплывал. Если видят нарушителя, сразу бомбят или корабли на него наводят.

Теперь понятно, чем занимался дирижабль, на который мы нарвались. Патрулировал акваторию, с высоты ведь далеко видно. Вот и нас, паразит, заметил.

— Дор, прятаться вы можете и где-нибудь здесь, удобных укрытий на Тоте везде хватает. Зачем идете вверх? Только не говорите, что вам это просто захотелось.

— Да здесь теперь в каждую протоку нос засунут, очень уж много начудила ваша интересная дамочка. Но я, вообще-то, и без этого туда шел. Вы знаете, война всегда проходила мимо нас, но сейчас дела такие, что надо делать какой-то выбор. В общем, прикинули мы что к чему, подумали и решили податься к Грулу.

— Он сейчас не на коне…

— Ага, в хвост и гриву Грула разнесли. Но если кто-то что-то и может сейчас сделать, так это он. Остальные не в счет, пастухи простые. Раздавят генерала — конец всему. Директория, по всему видать, прижмет тут много чего, и наши делишки, с которых жили практически честно, тоже. Что нам тогда останется? Пиратствовать или в контрабандисты подаваться? Отец мой жил морем, дед жил морем, и всех забрало море, а не скользкая веревка палача. Вот и меня пусть оно забирает, не хочу нарушать семейную традицию.

— Да, традиции — дело святое.

— А сами-то зачем наверх идете? Там же Грул околачивается, а он, я так понимаю, любит вас, как кит гарпун.

— Давно не виделись. Скучаю по нему.