Мировой кризис. Восток и Запад в новом веке - Тимофей Сергейцев

В ХХ веке весь этот порядок рухнул. Две мировые войны, собственно, были одной войной в двух отделениях с антрактом. Детонатором послужила Германия. Если вначале она добивалась лишь права на свою империю, то во второй раз немцы решили стать и хозяевами Европы в целом, что им реально удалось.

Однако Германия опоздала. Немцы все-таки мыслили еще по-ленински, считая империю, рейх высшей формой государства и цивилизации. Они не поняли, что сформировалась новая реальность, в которой государство как основной институт цивилизации перешло от внутренней и скрытой стадии своего кризиса – буржуазной революции (буржуазия захватывает власть, но не берет на себя политической ответственности государства) – к открытой и внешней стадии. Появилась внешняя власть над самыми сильными государствами мира – сверхвласть.

Сверхвласть принципиально не имеет государственной природы. Это не просто внешнее политическое влияние, это использование всех факторов нестабильности государств, включая внутренние: классов, политических партий, идеологий, светских религий, этнического сознания, терроризма. Термин и социологический анализ этого явления в русской школе мысли принадлежат Александру Зиновьеву как первому русскому постмарксисту.

Германия опоздала к миру сверхвласти. Нацизм был подражанием реальной исторической практике колониального расизма Британии. Но немцы перепутали причины и следствия: сверхвластное, непреодолимое, в том числе и техническое превосходство является основанием для объявления «превосходства» генетического и культурного, а вовсе не наоборот. Расизм – это всего лишь идеология, а не тайное знание о власти. Ненависть к евреям – не более чем политтехнология для ускоренной военно-политической мобилизации. Никакого исторически устойчивого эффекта солидарности она не дает. Ничего не даст в этом плане украинскому квазигосударству и искусственно созданная ненависть к русским.

Более того. Немецкий «дранг нах остен» оказался управляемым орудием в руках Британии, направленным против русских. Потом она еще и победно повоевала с уже ослабленным и почти уничтоженным собственным инструментом, заметая следы собственной политики. Бенефициантом и наследником этой политики стали США. Они стали хозяевами Европы вместо Германии, а модель войны с собственным инструментом прочно вошла в арсенал американского подхода.

Очевидно, что украинские товарищи этого не понимают, как не понимал Саддам Хуссейн, Усама бен Ладен и множество других персонажей, о которых на начальном этапе американский покровитель всегда говорил: «Он сукин сын, но ведь наш сукин сын».

Разумеется, все это делается «ради мира». Карл Шмитт предвидел, что «война за мир» (а не за конкретные цели воюющих сторон) будет самой жестокой, бесчеловечной и аморальной из когда-либо имевших место в истории. Однако в 1945-м сверхвласть была представлена двумя субъектами – не только США, но и СССР. Мир был поделен между двумя полюсами, которые, однако, уже не были империями. Империя останавливается на своей границе, она воюет для установления этой границы. А вот сверхвласть там только начинается. Она не собирается ничего завоевывать, ничего создавать.

Холодная война технически возникла как военное противостояние в условиях ядерного сдерживания (гарантированного многократного взаимного уничтожения) и превратилась в поиски других возможных способов противостояния, от локальных конфликтов и скрытого применения силы до массированного агентурного вторжения во внутренние дела с применением как традиционной, так и новой, классово-озабоченной агентуры.

Сверхвласть придала холодной войне свою сущность. Холодная война никогда не прекращалась, так как оба ее фактора – ядерное сдерживание и принадлежность сверхвласти – сохранились. В ней никто не выиграл и не проиграл. Последнее означало бы полное уничтожение, исчезновение противника. Ради этого ведется холодная война в ее специфическом назначении. Мы же пока не исчезли.

Разумеется, устранение государств не ведет к миру. Именно восхождение сверхвласти и умаление государств привели к мировым войнам. Сверхвласть политически безответственна. Создаваемый ею глобальный «порядок» есть тотальный хаос. Главная ее проблема – необходимость сохранять собственное государство-носитель, что сложно, и это «собственное» государство сверхвласть рассматривает как средство, эксплуатирует и переэксплуатирует.

Такова природа кризиса долговой экономики США. Показательные уничтожения таких исторических государств, как Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия, Египет, Украина, должны нагнать страху на Европу и на Россию, но собственных проблем это не снимает. Разумеется, народы этих стран «заслужили» хаос, смерть и кровь, потому что «не доросли до демократии». Это лишь формула идеологии сверхвласти – расизма, это лишь объяснение и индульгенция, а не само основание сверхвласти.

Мы от сверхвласти отказались сами – ради сохранения государства-носителя, то есть собственно России, Родины и Отчизны. Россия была переэксплуатирована сверхвластью СССР. Думаю, нет нужды доказывать, что именно историческая Россия была ядром этого сверхвластного образования, без нее никакого СССР просто бы не было как политического проекта. Но это значит, что мы встали на путь исторической реабилитации государства в мире после сверхвласти. Мы должны воспроизвести и развить европейское государство совсем в другом смысле, нежели нам предлагают идеологи его деградации, преодолеть его затяжной кризис, совпадающий с Новым временем.

Мы должны способствовать падению сверхвласти США, возвращению их к статусу государства, ответственного в пределах своих границ (которые при этом могут и измениться – как и наши). Мы должны учитывать при этом, что субъект умирающей сверхвласти смертельно опасен и не может считаться стороной каких-либо договоренностей по самой своей природе – он в принципе считает существующим только самого себя. Пока США остаются носителем сверхвласти, они будут идти к своей цели, предполагающей уничтожение не только России, но впоследствии и Европы, и Китая, не говоря уже об арабском мире, невзирая ни на какие ограничения. Наши увещевания в адрес США для них никакого значения не имеют.

Мы должны заняться возрождением международного права на принципах явного описания и явного запрета сверхвласти, признания государств основной формой самоорганизации человеческих сообществ, обеспечивающих максимально возможную и действительную защиту каждому конкретному человеку, признания исторической природы конкретных государств на правовом уровне вместо правового доминирования любых «стандартов» и всеобщих норм как средств сверхвласти. Должен быть создан новый международный «концерт», но только не европейский, а гораздо более широкий.

Есть ли у нас шансы на все это, или сверхвласть на то и сверхвласть, чтобы ей покоряться? Последнее – выбор народов, исторически не имеющих своей философии, действительной (а не выдуманной идеологами) политической истории, государственного мышления (которое характерно не только для верхушки, но и для народа в целом). Это не про нас. Наша сила – в наших отличиях, а не в том, чтобы подогнать себя под «стандарты» сверхвласти. Наши отличия – это не морфология «русских», не мифический «характер», а исторически фиксированный способ воспроизводства и развития. Главное в нем – способность перенести кризис, выжить, измениться. Эти многообразные программы самоопределения у нас есть. И их существенно меньше у США. Достаточно сравнить пережитое нами и ими.