Манифест инвестора. Готовимся к потрясениям, процветанию и всему остальному - Уильям Дж. Бернстайн

Как уже было сказано, инвестиции имеют разную развлекательную ценность. Здесь уместно вспомнить первичное публичное размещение акций новых компаний, неизменно вызывающее всеобщий интерес. Масса исследований говорит о том, что такие акции, как правило, дают очень низкую доходность при очень высоком риске. Это наблюдение не ново – еще три четверти века назад легенда инвестиционного мира Бенджамин Грэхем размышлял о том, почему люди покупают подобные акции, в своей глубокой и умной книге «Анализ ценных бумаг» (Security Analysis). Причина ясна: куда интереснее рискнуть и попытаться открыть очередной Amazon.com или Microsoft, чем покупать промышленную компанию, которая известна всем. Акции, появляющиеся на бирже при первичном публичном размещении, сродни лотерейному билету – они позволяют насладиться мечтой и крайне редко окупают инвестиции.

Несколько десятков лет назад мне случилось ужинать в заведении, открытом по франшизе знаменитой сети азиатских ресторанов. Кухня и обслуживание привели меня в восторг, но, присмотревшись к акциям компании, я обнаружил, что они торгуются по абсурдно высокой цене относительно их доходности. По-видимому, широкая известность компании и мода на этнические рестораны привела к тому, что миллионам инвесторов одновременно пришла в голову одна и та же идея. Десятки тысяч довольных посетителей ресторанов подняли курс акций до такого уровня, что их доходность в будущем не могла быть высокой – и в конечном итоге она действительно упала.

Если вы ищете острых ощущений, не пытайтесь утолить это желание за счет своего инвестиционного портфеля – безопаснее и дешевле совершать затяжные прыжки с парашютом.

Таким образом, чем заметнее компания и чем увлекательнее ее история, тем ниже, по всей вероятности, будет ее доходность в дальнейшем. И наоборот, самые неприметные компании в наименее привлекательных сферах деятельности часто дают самую высокую доходность.

Нас слишком легко испугать

Если вы неудачливый инвестор, в этом виновата группа нейронов, расположенная в височных долях головного мозга, т. е. миндалевидное тело. Именно эта зона возбуждается первой, настраивая вас на борьбу или бегство при столкновении со змеей, потенциальным противником или падением Dow{34}.

Всего несколько сотен лет назад мир был полон опасностей, и миндалевидное тело служило нам верой и правдой. Обезьяны, у которых удалено миндалевидное тело, не боятся людей, а лишенные его мыши весело играют с кошками.

Однако в современном постиндустриальном западном обществе, где условия жизни стали куда более безопасными, миндалевидное тело стало палкой о двух концах – оно не дает нам покоя, то и дело посылая ложные сигналы тревоги – фрукты, выращенные с помощью фитогормонов, аллергены в атмосфере и пчелы-убийцы, которые вот-вот нагрянут к нам из Мексики.

Ни в одной сфере деятельности миндалевидное тело не подводит нас так сильно, как в инвестировании. Серия экспериментов, проведенных группой экономистов и нейробиологов из Стэнфордского университета, Университета Карнеги – Меллона и Университета Айовы, говорит о том, что без него инвесторы действовали бы куда успешнее. Эта работа позволяет одновременно понять сущность процесса инвестирования и получить представление о неконструктивной реакции на финансовые потери, поэтому я остановлюсь на ней более подробно.

Исследовательская группа изучала поведение 15 пациентов с повреждениями миндалевидного тела и еще двух участков коры головного мозга, которые участвуют в формировании отрицательных эмоций – орбитофронтальной коры и островка. (Эти зоны скорее отвечают за неприятные воспоминания, связанные со страхом, чем за непосредственную реакцию на соответствующие стимулы.) Параллельно те же самые реакции изучались в двух контрольных группах – пациентов с повреждениями других участков головного мозга и здоровых испытуемых.

Экспериментаторы вручили каждому испытуемому условный эквивалент $20, которые в конце эксперимента обменивались на реальные деньги. План эксперимента был прост: каждый участник должен был 20 раз подбросить монету. Перед каждым броском испытуемый мог сделать ставку или отказаться от нее. Размер ставки составлял $1: если выпадала решка, участник выигрывал $2,50, а если орел – проигрывал поставленные деньги.

Испытуемый имел возможность сохранить свои $20, приняв решение не делать ставок ни в одном из раундов. Поскольку средний размер выигрыша при ставках в каждом раунде составлял $25 долларов, экспериментаторы предположили, что это «побудит участников делать ставки во всех раундах».

При подведении итогов оказалось, что пациенты с повреждениями участков мозга, отвечающих за эмоции, делали ставки в 84 % случаев, тогда как в группе здоровых испытуемых этот показатель составил всего лишь 58 %, а в группе испытуемых с повреждениями участков мозга, не отвечающих за эмоциональную сферу, – 61 %. Любопытно, что после очередного проигрыша пациенты с эмоциональными нарушениями делали ставки практически с такой же частотой – 84 %, как и после выигрышных раундов, тогда как в двух других группах этот показатель падал до 41 и 37 % соответственно. Таким образом, члены контрольных групп не только делали меньше ставок, но и теряли желание играть после неудачной попытки.

Авторы пришли к выводу, что повреждение зон головного мозга, отвечающих за эмоции, делает реакцию на потерю денег менее острой. Они пишут, что, принимая типовые решения о вложении средств, пациенты с эмоциональными нарушениями «делали это более успешно, чем здоровые испытуемые»{35}.

Возможно, вернее было бы сказать, что пациенты с нарушениями в эмоциональной сфере не меняли свое поведение после проигрыша, тем самым реагируя на него разумнее, чем члены двух других групп, у которых неудачная попытка отбивала желание делать ставки в следующем раунде.

Справедливо и то, что определенные психохирургические вмешательства, выполненные с соблюдением соответствующих мер предосторожности, могли бы улучшить личностные характеристики многих профи в инвестиционной сфере. Однако не факт, что это отразилось бы на результатах инвестирования. Не следует забывать, что, делая ставки во всех раундах, участник мог лишиться $20, если решка выпадала менее восьми раз. При такой тактике шансы вый- ти из игры с потерями составляли 13 %, а премия за риск – всего лишь $5 ($25 ожидаемой доходности минус $20 гарантированной доходности при неучастии в игре).

Такова правильная трактовка процесса инвестирования в данной ситуации. Интересно, что экспериментаторы исходили из предположения, что желание получить премию за риск, равную $5, – это разумное решение, хотя вероятность потерять гарантированные $20 в этом случае составляла 13 %. На самом деле выбор разумного соотношения между риском и вознаграждением зависит, прежде всего, от того, насколько инвестор или испытуемый избегает риска.