Книги онлайн и без регистрации » Романы » Прекрасная толстушка. Книга 2 - Юрий Перов

Прекрасная толстушка. Книга 2 - Юрий Перов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 133
Перейти на страницу:

— Значит, он предал академика? — не то спросила, не то ответила я.

— Он предал не только академика, — деловито уточнил Николай Николаевич.

— Откуда вы знаете все подробности? — спросила я.

— А вот это уж к делу не относится.

— И когда же вы за ним начали следить? — вложив в вопрос все свое презрение, спросила я.

— В тот день, когда этот педераст Лекочка познакомил тебя с ним в Большом театре, — ответил Николай Николаевич, никак не реагируя на мой презрительный тон.

«Слава Богу, хоть о моей безумной попытке вернуть Леку в лоно естественной любви он не знает, — с некоторым облегчением подумала я. И все же не зря я тогда опасалась. Он был в тот день в театре. Остается только выяснить, откуда он узнал, что Лека достал контрамарки…»

— А почему? Разве уже никто не может со мной познакомиться, не рискуя попасть под слежку?

— Должен же кто-то за тобой присматривать. А за тобой нужен глаз да глаз. Тебя же так и тянет на всяких проходимцев.

— Что же я теперь, всю жизнь буду под контролем ваших славных органов?

— Все под контролем. Даже сами контролеры. Только одни знают об этом, а другие нет. Хочешь — ты тоже знать не будешь…

— Ладно, — вздохнула я. — Давайте обедать.

— Интересно, — сказал он, выпив рюмку коньяка и закусывая лапшой, — кто твою бабушку учил готовить грибную лапшу? Это же самое деревенское блюдо. Такому в Смольном институте вряд ли учили.

— Обидно чего-то не знать, да? — язвительно спросила я.

— А ты не нарывайся, — благодушно посоветовал он.

Я подумала, что он выглядит вполне удовлетворенным.

Похоже, ему доставило большое удовольствие извозить в дерьме и переломать всю мою жизнь.

— А почему это я не пью коньяк? — с истерическим оживлением спросила я, набухала себе половину фужера и махнула одним духом прежде, чем он успел что-то сказать. — Еще интереснее знать, кто меня научил есть лимон с солью, — сказала я, посыпав дольку солью и перцем и отправив ее в рот.

— Подумаешь, загадка, — равнодушно пожал плечами Николай Николаевич. — Твой педераст и научил. Так любил закусывать один советник мексиканского посольства по культуре. Он, после наших рекомендаций, закусывает теперь свой кактусовый самогон на родине. Вдали от московских педерастов. Говорят, он теперь работает экскурсоводом в каком-то заштатном музее…

— Кто говорит? — спросила я, чувствуя, как теплеет в желудке от коньяка.

— Люди говорят… — улыбнулся Николай Николаевич.

Я вдруг подумала, что он совершенно уверен в том, что я к нему вернусь. Прямо сегодня. «Черта с два!» — сказала я про себя.

— Люди говорят, что он жутко сохнет по старым русским друзьям… Хотя Марика Могилевского я русским бы не назвал. «Черта с два ты меня получишь!» — прокричала я внутри себя и сказала:

— А почему мы не пьем?

Обычно он косо смотрел, когда я пыталась не отставать от него. Я делала это крайне редко, только в последние наши встречи, но сейчас он с охотой налил.

«Ага! Споить хочешь, скотина!» — злорадно подумала я и не стала пить. Потом все-таки выпила, потому что чувствовала, что шок, перенесенный на свалке, проходит, и наваливается непереносимая боль и тоска, с которой нужно что-то делать…

24

Потом он мне рассказал, что около десяти процентов всех цветных и редкоземельных металлов, включая техническое серебро и платину, вращающихся в Москве и области, проходили через руки Игоря и его дружков. Посмаковал фантастические суммы денег, которые клал себе в карман Игорь. Рассказал, что Василий был его первым заместителем и занимался кадрами. Что с людьми, которые начина ли неправильно себя вести, утаивали доходы или пытались отойти от дел, он расправлялся очень жестоко.

Кроме того, контора Игоря занималась антиквариатом, обманывая бедных старушек и ребятишек, которые тащили старьевщикам всякие старинные вещи и продавали их по цене металлолома, не подозревая об их подлинной цене.

Для этого дела Игорь принял на работу специального старичка, которого все звали Егорыч. Он был пенсионер, а до пенсии работал вахтером в министерстве культуры. Во времена НЭПа он держал антикварный магазин на Кузнецком мосту.

Как только в каком-нибудь из приемных пунктов появлялась интересная вещь, за Егорычем присылали машину.

Не брезговал Егорыч и ювелиркой, особенно старинной, и камушками… И мебелью. Постепенно мне стало ясно, откуда у Игоря роскошная коллекция оружия и все остальное.

Потом Николай Николаевич сходил еще раз в магазин за коньяком. Потом меня прорвало.

— Ну зачем, зачем, — кричала я, — вся эта комедия, этот идиотский маскарад?!

— Что же ему при знакомстве говорить? — Со смаком рассуждал Николай Николаевич. — Здравствуйте, я на городской свалке ворую металлы, приходите ко мне в гости, я вас чаем угощу из серебряного самовара. Так, что ли, ему нужно было говорить? А хорошее общество он любит. Ему приятно, когда все пьют за его здоровье и поглядывают на небо, где пикает спутник…

— Но почему он мне все не рассказал?

— А ты осталась бы с ним, если б узнала все? Если б не увидела своими глазами? Если б понюхала, как все это пахнет?

— Не знаю… — я пожала плечами. — Может быть.

— Только не ври самой себе.

— А дача?

— Дача формально принадлежит вдове академика Бреглавского. У него на руках только договор об аренде этой дачи. А фактически он купил ее у вдовы. Заплатил за все сполна, перестроил по своему вкусу. Купил вдове маленький уютный домик в Салтыковке, перевез ее и нанял ей компаньонку. Ей одной все равно прежняя дача была великовата. Она не успевала там убираться. Детей у нее нет, помогать некому. Да и жить она привыкла на широкую ногу, а на пенсию за мужа не разбежишься. Так что денежки твоего мусорщика ей очень пригодились. А за это вдова написала завещание на его имя. Так что теперь и отобрать у него нечего… Он большой хитрец, твой мусорщик… — Николай Николаевич с огромным удовольствием повторил это слово.

— Что же, теперь ты посадишь его в тюрьму?

— За что? — удивился Николай Николаевич.

— За металлы, за все, что ты о нем знаешь…

— Знать — это одна профессия, а доказать в суде его вину — это другая и совершенно не моя.

— Так, значит, ты его отпустишь?

— Если ты за него похлопочешь, может, и отпущу.

— Что значит — похлопочешь?

— А то ты сама не знаешь, что это значит… — ухмыльнулся он.

— А если не похлопочу?

— Тогда я передам ориентировку в ОБХСС. Пусть эти бездельники порастрясут свои толстые жопы. Так что посоветуешь? Передавать?

1 ... 27 28 29 30 31 32 33 34 35 ... 133
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?