Звонок из Мемфиса - Андрей Коротаев

Чума уже ждал. Одет он был как обычно: джинсы, белая футболка с патриотической надписью «Не воруй!». Хакер был другом Кооператива. Председатель, сам Бафомет, иногда приглашал его на закрытые вечера.

В молодости Чума был спортсменом. С той поры он сохранил сухое тело атлета, привыкшего к тренировкам. Образ жизни, который вел хакер, способствовал этому. «Постоянно находился в бегах»,– однажды прокомментировал он дни юности, да и старости. Картину завершали цепкие молодые глаза стального цвета, длинные русые волосы, лихо закрученые гусарские усы и мушкетерская бородка.

–Привет, Эстом,– начал Чума.– Чего звал? Вроде ты отдыхать уехал?

Они обменялись символическим рукопожатием, принятым только в Кооперативе.

–Как уехал, так и вернулся. Пойдем,– ответил Богли, хлопнув хакера по плечу.– Жизнь пошла малопредсказуемая.

Богли прошел в ресторан вслед за Чумой. Поискав столик в глубине зала, они сели друг напротив друга. Чиновник поискал взглядом знакомых завсегдатаев. Никого.

–Есть будешь?– спросил Эстом.

–Нет. Дел по горло. Говори, зачем звал?

Подошел официант, но Богли решил перед обедом переговорить с Чумой, а после поесть в одиночестве.

–У меня проблемы с прокуратурой. Цеховики разменяли меня. Ты можешь осторожно разузнать, что у них на меня есть?

–Если сунуться к прокураторам, живым не уйти. Мой тебе совет: решай проблемы сам. С ними никто не связывается. Они ведут дела только на бумаге, гусиными перьями с чернилами. Их контора – под гравитационным колпаком. Мне не пролезть.

Выждав драматическую паузу, Чума, однако, заговорил вновь:

–Есть предложение. За вознаграждение, разумеется. Если захочешь, можно вписаться.

Появился официант с запотевшим от холодной водки графином и черной икрой. Эстом налил две рюмки, произнеся краткий тост:

–За тебя! Долгих лет и счастья!

Они выпили, закусили. Повторили.

–Эх, хорошо на свете жить, когда проблем нет,– оживился Эстом,– говори, что хотел!

–У меня есть Заказчик. Просто Заказчик. Без имени, должности, звания. Он платит – я работаю. Ты же в Правительстве по научной части?

–Да.

–Тогда условно, очень условно. Я решаю твой вопрос с Прокуратурой, а ты решаешь мой.

–Условно – отличный обмен. Давай еще по стопке.

Снова выпили. Чума расслабился, наклонился к Эстому. Чиновник подался навстречу, хакер прошептал ему в ухо:

–Ты фамилию Кондратьев слышал?

–Академик, глава всех наук? Он был моим научным руководителем,– сказал Богли, чтобы набить себе цену.– Я, между прочим, окончил Сколтех с золотой медалью.

–Завидую, если тебе это помогло. Да, дело в Кондратьеве.

Хотя Богли поморщился при упоминании профессора, Чума продолжил:

–Кондратьев ведет проект «Кольцо». Может, знаешь?

–Допустим,– вообще-то Богли не интересовался делами, если в них не было его выгоды.

–Я дам тебе список патов, которые выведут тебя на нужных мне наглюков.

–В чем прикол? Номера-то не секретны.

–Эти секретны. К проекту «Кольцо» у меня доступа нет. Я получил от Заказчика только номера.– Чума достал из кармана графеновый флоппи-диск,– здесь более ста тысяч патов. Мне нужно, чтобы ты получил от Кондратьева или кого другого расшифровку. Узнал, кто конкретно стоит за ними.

–Все? Мне кажется, это несложно.

–Вот видишь? Кому невозможно, кому-то несложно. Червяк летать не может, а птица – легко.

–Хорошо,– сказал Богли, взяв диск.– Выйду на связь дня через два.

–Отлично. Звони в любое время.

–И еще…– Богли сунул Чуме прямо в руки журнал «Бесбалбес».– У меня есть подружка, Медея. В журнале ее фото под именем Анна Каренина. Работает в Кабинете министров. Здесь прикрывается псевдонимом, чтобы не засекли. Найди по ней что-нибудь. Из закрытых, так сказать, источников. Я заплачу.

Чума взглянул на обложку и замер в удивлении.

–Ты чего?– легонько подтолкнул хакера Эстом.– Знаком с ней?

–Нет, показалось,– ответил хакер.– У тебя все? Тогда пойду.

Чума встал, никуда не торопясь, вышел из ресторана, оставив Богли одного. Тот проводил товарища взглядом. Только сейчас он обратил внимание на то, как Чума стар. «Неужели я такой же?» – подумал Богли. Водка сделала свое дело. На Эстома нашли сантименты, из глаза покатилась слеза. Он так долго служил Империи, а кроме уголовного дела, ничего от нее не добился. Скоро и нажитое отберут. Изверги. Душегубы! В то же время ситуация стала видеться ему в радужном свете. Всю грядку Академии наук он знал как пять пальцев. Через Эстома проходило утверждение грантов и бюджетов. Чем значительнее сумма финансирования, тем больше внимания Богли ей уделял. В отдельных случаях рвение доходило до предела – особенно при разделе денег. Но проекта «Кольцо» Эстом не помнил, хоть убей. Занимая должность вице-премьера по науке, он воспринимал назначения как остановки поезда, на котором ехал по жизни, глядя из окна. Выходить Эстом не собирался. По крайней мере, пока не доберется до конечной станции с названием «Председатель Правительства» с местом на Ваганьковском кладбище. Поезд назывался – Кооператив министерских товарищей.

Эстом не любил вспоминать, как стал членом Кооператива. Но забыть тоже не мог. До этого события он, совсем еще молодой человек, снимал однокомнатную квартиру в старом доме в Хамовниках. Вид из окна потрепанной квартиры открывался на современный жилой комплекс с выразительной архитектурой устремленных в небо небоскребов, построенных среди зеленого парка. Начинающему карьеру бюрократу казалось, там обитают особенные создания: хрупкие небесные девушки с золотыми крыльями, тугими грудями и легкими на подъем попами. Сейчас-то он знает, какие стервы живут в таких домах. Но тогда… Богли работал советником второго ранга в Министерстве юстиции: сдавал бумаги в архив, доставал обратно, раскладывал по полкам. Через пять лет он мог отыскать нужный документ с закрытыми глазами. Эстом стал архивной крысой. Лицо приобрело желтый цвет, отросли противные усики, тело приобрело повадки мерзкого грызуна: осторожного, бесшумно бегающего по коридорам. Мозг стал ящиком, плотно набитым кипами дел. Он разучился говорить, научившись шипеть. Отец переживал за сына, но, зная устройство Кремля изнутри, понимал: везде то же самое. А место, куда он устроил сына, перспективное. Надо ждать. Когда, по мнению Эстома, все человеческое в нем исчезло, он получил письмо. Оно лежало на служебном столе, запечатанное сургучной печатью с оттиском козлиной головы. К посланию была приложена бархатная коробочка с золотыми часами «Командирские» серии «Полет на Венеру». «Эстому Оливеровичу Богли» – так был подписан конверт. Эстом вскрыл его и прочел: