Звонок из Мемфиса - Андрей Коротаев

–Люди! Люди!– кричал он.– Пришельцы существуют, они здесь! Мы здесь. На Земле!

Звездолет, величественно проплыв мимо голого Эстома и кровати с раздетой московской делегацией, скрылся в глубинах космоса.

–Что такое «колумбарий»?– спросила одна из красавиц.

–Архип, что такое «колумбарий»?– спросил Богли у телескопа.

–Хранилище урн для праха,– равнодушно ответил тот.

Девушки захихикали, а чиновник, удрученный ответом, принял еще одну таблетку антидепрессанта. Втроем они помахали улетающему посланнику иных миров и вернулись на Землю. Он шлепнулся на кровать в одежде Адама, распластал руки. Москвички прижались к нему с двух сторон, Богли принялся мечтать о докторской диссертации. Вот и сейчас, переодевшись, приняв душ, он прилег поверх одеяла, включил телескоп и устремил взгляд в глубины космоса. Незаметно для себя Богли улетел к созвездию Стрельца, там уснув.

На следующий день Эстом встал после одиннадцати. Поздно, зато выспался. Голова избавилась от алкогольного тумана. Приняв аспирин, который хранился в ящике комода, он почувствовал себя здоровым. Вспомнив вчерашний день, поморщился.

–Михаил, завтрак!– крикнул он в окно, увидев дворецкого, гоняющего роботом-газонокосилкой голубей, пачкающих пометом бассейн.

–Бегу!– откликнулся тот.

–А флаг? Дурень! Заснул, что ли?

Когда Богли уезжал из дома, флаг Империи опускался. Когда приезжал – поднимался. Миша подошел к флагштоку, нажал на кнопку. Заиграл гимн:

Красное знамя медленно ползло вверх.

–То-то,– бросил Эстом.– Теперь завтрак. Живо!

Одевшись, Эстом спустился в кабинет на втором этаже. Комната была оборудована большим количеством устройств, которые защищали звонки и разговоры от прослушивания. Вице-премьер полагал, что дома он в абсолютной безопасности. Средства защиты ставил Чума – хакер, работавший на Кооператив министерских товарищей. Богли не любил ни хакеров, ни их кличек. Но члены Кооператива молились на Чуму.

–Он чумовой парень, Эстом.

–Ну, если он вам нравится, пусть как хочет, так и называется. По мне так шептаться надежнее.

Связаться с Чумой можно было через тяжелый планшет со множеством антеннок, помещенный в пуленепробиваемый футляр. Положив устройство перед собой, Богли набрал пароль: @Восславимцарствиечумыб66. Код он помнил из-за его пафосного идиотизма. Идиоты вообще запоминаются! На темном экране проявился призрак с косой.

–Добро пожаловать в зазеркалье, мастер Эстом. У вас долги по взносам в комитет Кооператива по высоким технологиям. Когда платеж будет проведен, мы ответим на ваши вопросы.

Чиновник недовольно хмыкнул и вытащил из ящика стола одну из многочисленных платежных карточек, вставил ее в отверстие планшета. Через некоторое время призрак сменился улыбающейся девушкой, отрисованной в стиле японских аниме: с большими голубыми глазами, светлыми волосами, алыми губками и с комсомольским значком на футболке.

–Рады, что вы снова с нами, мастер Эстом. Какие вопросы к отделу высоких технологий?

–Привет, Софа! Ваши ужастики меня пугают,– ответил вице-премьер, имея в виду призрака.– Позови Чуму.

Девица улыбнулась:

–Подождите. Я попробую его разыскать.

Захватив планшет, Эстом прошел в столовую, где дворецкий накрыл стол. Богли принялся за овсянку.

–Мишка, черт. Где клубника?

Дворецкий появился в дверях:

–Да, товарищ начальник?

–Где клубника для каши?

–Вы хотите клубничку, мастер Эстом?– спросила Софа из планшета, сняла футболку и осталась на экране раздетой.

–Ваш отдел весь сексуально озабоченный?

–Да, наш искусственный интеллект только об этом и думает.

–Мне бы ваши заботы. Миша, принеси клубнику.

–Босс на линии,– фыркнула тем временем девица, надев футболку.

Картина на экране поменялась. Среди нагромождения каменных глыб, на фоне серого неба с темными тучами, искореженных металлических строений, сидел в монашеском одеянии старик. Сильный ветер трепал длинные волосы монаха. Дворецкий быстро покинул кухню. Из криминальных сериалов он знал: меньше знаешь, дольше жизнь.

–Привет, Чума, что с тобой? Заболел?

–Привет, мастер Эстом, кооперативный секс надоел, захотелось сменить обстановку. Ну, какие вопросы?– спросил хакер.

–Давай не по телефону.

–Всегда рад!

–«У Карамзина». В два часа дня устроит?

–Ок.

Вернулся дворецкий с клубникой. Пытаясь отвлечься от нелегких мыслей, Богли развернул газету «Правда», лежавшую на столе, пробежался по ней глазами. Староверы брюзжали, что коммунистический принцип «от каждого по труду, каждому по потребности» исполняется только на территории Кремля. Воздушные яхты, лучшие участки в Красной Лавре захватили чиновники и теневые воротилы. Под лозунги о благе староверов в магазине подменили картошку чипсами, чай – травой, хлеб – зерновыми батончиками, мясо просто убрали. Русский бунт – осмысленный, но беспощадный – назначался с субботы на воскресенье. Приглашались желающие. Это была не первая попытка свержения существующего в Красной Лавре строя. Каждый революционный толчок производил перемены в лучшую сторону, но потом муниципалитет сворачивал с пути построения справедливого общества. Ниже шла статья «Достойная пенсия – молодежи». За партийный билет предлагалась квартира, продуктовый паек с черной икрой, бесплатные труд и отдых на побережье Черного моря с оговоркой, что обещания вступают в силу при полной победе коммунизма. «Надо бы записаться в партию,– подумал Богли.– В СССР бывает всякое… Пенсия-то на носу…» В этом месяце он трижды слышал песню «Ветер перемен» по радио «Маяк». «К чему бы это? Не пахнет ли перестройкой?»

Эстом отложил газету, задумавшись о жизни кремлевского чиновника, которая протекала в безрадостной суете. Ему уже пятьдесят семь. Годы пронеслись стрелой, из воспоминаний – только маршрут «работа – дом – работа». Эстом поискал в голове план на будущее. Может быть, правда пора жениться? Кому-то надо оставить дом, а то займут староверы…

Он снова вспомнил Медею Этовну. Энергичная, темпераментная, живая – полная противоположность его спокойному характеру. Минусы были. Куда без них? Она много ела, разбиралась в ресторанах, всегда изучала отзывы, прежде чем сделать выбор, постоянно требовала секса, так что он подсел на таблетки, и больно дралась. Могла влепить пощечину или ударить из-за небрежно сказанного слова. «Да,– решил он,– жениться на Медее можно. Скучно не будет. Зря я наехал на нее». Однако, что это за сантименты на него нашли…

Эстом, допив кофе, бодро поднялся из-за стола. Схватил сумку «Луи Баттон» от цеховиков, бросил в нее планшет для связи с Чумой, бумаги, мужской журнал «Бесбалбес», который хотел полистать в дороге, и спустился на улицу. Солнце сверкало в зените. Луговые газоны, альпийские горки пестрели маками и ромашками. Запах трав разгонял тревожные мысли. Жить бы и наслаждаться.