Скажи машине «спокойной ночи» - Кэти Уильямс

Сегодня испытательный центр полон народу. По средам инспекторы УДО сдают свои отчеты, поэтому все приемы откладываются на конец рабочего дня во вторник. Мой инспектор – Георг, а когда Георг находится в отпуске или в суде, его заменяет Трисия. Хотя зал ожидания заполнен, стулья по обе стороны от меня остаются пустыми. Я одета лучше, чем одеваюсь обычно для тестирования, поскольку позже у меня встреча с клиентами. Стоящая в проходе напротив девушка-подросток с неприкрытой завистью смотрит на мои прекрасные чулки и платье. На обеих щеках девушки вытатуированы глазки. Татуировки имеют тот же размер и форму, что и ее настоящие глаза, и расположены на дюйм ниже, в виде черных линий. Из них текут крупные татуированные слезы.

Рядом со мной садится мужчина. Дружелюбно улыбаясь, он поднимает прядь моих волос и, поднеся ее к носу, глубоко вдыхает.

– Я хотел узнать, пахнут ли они розовым, – говорит он.

Когда я поворачиваюсь и обращаю на него свой взгляд, он отпускает прядь волос и уходит с намеком на профессиональную любезность, как будто только что признал, что я не клиент, а коллега.

Этот мужчина сделал с кем-то что-то очень плохое. Мне даже не нужно читать его файл. Девушка с вытатуированными глазами тоже сделала с кем-то что-то очень плохое, возможно, с собой. Все мы в этой комнате сделали кому-то очень плохо, и поэтому мы должны сидеть здесь и ждать. Женщина у окна зовет меня по имени.

В последнее время Георг позволяет мне самой проводить тампоном по щеке. Мы с ним встречаемся уже более девяти лет. Почти десять. В течение восьми из этих девяти лет он носил одну и ту же клетчатую рубашку. Предпоследняя пуговица на ней поменяла размер и цвет – видимо, потерялась, и ее пришлось спешно менять либо Георгу, либо его мужу Сэмюэлу. Это наш десятый, последний год вместе. Георг будет скучать по мне, когда я уйду. Возможно, и я буду по нему скучать.

Георг вносит образец моей слюны в машину и, нахмурив лоб, смотрит на экран, как будто машину можно пристыдить, чтобы та ускорила расчеты. «Машина»: слово пришло из древнегреческого языка через латынь и французский – «makhana» – «устройство». Слова, которые привели к «makhana», означали что-то совсем не механическое – единицу, которая функционировала сама по себе, как в теле человека – живой машине. Машины в испытательном центре – это отремонтированные модели, купленные задешево. Поэтому они такие медленные. Георг в нетерпении фыркает на машину.

– Как там Сэмюэл? – спрашиваю я.

– Ха! Одержим новым шоу Каллы Пэкс. Вчера вечером я застукал, как он писал что-то на сайте фанатов. «Ты пятидесятилетний гей, – сказал я ему, – а не девочка-подросток». А Сэмюэл смотрит на меня поверх очков – вот так – и говорит: «Это одно и то же». Ха! Как Эллиот?

– Прекрасно.

– Прекрасно? Это хорошо.

– Было прекрасно, пока я не разрубила его на кусочки и не сложила их в морозильник.

Георг фыркает.

– Не знаю, зачем ты так шутишь.

– Какие шутки? Я завернула части тела в вощеную бумагу.

– Вощеную бумагу, – повторяет он.

– Ну, знаешь, – пожимаю плечами я, – чтобы избежать обморожения.

Лоб Георга разглаживается. На его экране появились мои результаты, и он увидел все, что хотел, – или не увидел того, чего не хотел видеть. Он расписывается на толстом пакете с моими документами и выдает мне лист бумаги, который я должна передать на стойку регистрации при выходе.

– Через месяц я принесу тебе кекс, – говорит он.

– Что я такого сделала, чтобы заслужить кексы?

– Один. Я сказал, что принесу тебе один кекс. – Он прикладывает большой палец к центру моего пакета. – Что ты сделала? Ты отмотала свой испытательный срок.

Я смотрю на его большой палец. Забавно, по-английски «большой палец» будет «thumb», почти непроизносимое слово. Оно произошло от староголландского слова «duim», что означает «набухать».

– Может, проверишь еще раз? – Я указываю на папку. – Я почти уверена, что ты застрял со мной до конца года.

– Десять лет с наступления совершеннолетия: с апреля. Следующий месяц – апрель. Ты ведь родилась в апреле?

– Одиннадцатого.

– Вот видишь? Ты все. – Вручив мне бумажку, он неловко похлопал меня по руке. – Не волнуйся.

– А кто волнуется?

– Валерия. Я знаю, у тебя доброе сердце.

– Ага. В морозилке. Завернуто в вощеную бумагу.

Девушка-подросток все еще находится в приемной. Она жмурится, когда я прохожу мимо, так что теперь у нее только одна пара глаз с чернильными слезами.

Имя Валерия означает «быть здоровой». А еще оно означает «быть сильной».

Слово «заклятие» в словосочетании «наложить заклятие» происходит от того же корня, что и слово «повествование». Это свидетельствует о том, что древние люди считали, что язык – это своего рода волшебство, и называние чего-либо передает контроль над ним. Если вы знаете чье-то истинное имя, то можете его уничтожить, по крайней мере, так говорят. В старых преданиях люди скрывают свои имена ото всех, кроме самых близких. Говорят, что Бог скрывает свое настоящее имя даже от тех, кто Ему поклоняется. В колледже у меня был профессор, который однажды попросил весь лекционный зал закрыть уши, прежде чем он прошептал настоящее имя Бога. Я свои не закрыла и сильно разочаровалась.

Встреча с клиентами длится больше часа. Они хотят, чтобы я придумала название их новому крему для глаз – одной из тех крошечных баночек с жиром, парфюмом и чем-то вроде слизи ламантина или порошка из фаллоса единорога, который, как предполагается, уберет ваши морщины. Они даже наняли в качестве лица кампании Каллу Пэкс. Надо будет рассказать Георгу, чтобы он мог передать мужу.

Я сразу придумываю название для этого продукта: крем «Старая карга». Но, конечно, мои наниматели не готовы услышать эту идею. Они предпочитают нечто лебединое, цветочно-лепесточное, снежное царство. Но я вижу ее, эту старуху, машущую из окна своего домика. Мне придется подождать, чтобы предложить свою идею. Если я скажу: «Назовите крем „Старая карга“», то эти люди тут же недоуменно захлопают глазами, а один из них ответит: «Искренность – это новая ирония». Как будто они понимают иронию. Они не знают, что ирония означает Божий смех. Смех Яхве.

После встречи с клиентами я сажусь на электричку до центра города, чтобы встретиться с Эллиотом и Реттом. В электричке я ищу глаза незнакомцев и изучаю морщины, обхватывающие их, точно когти. Сколько же пришлось щуриться и смеяться, чтобы получить каждую из этих линий?

Крем «Старая карга».

Я хотела бы пройтись по лесной дороге к хижине среди сосен. Я хотела бы остановиться у окна и задать старушке три вопроса. Нет, не этого я хочу. Мне бы хотелось быть этой старой каргой, чтобы ответы были спрятаны в складках моей кожи. Слово «карга» происходит от слова «каркас».