Дерзкая и желанная - Анна Бартон

– Вы можете посторожить за дверью, – ледяным тоном промолвила Хилди, – пока я помогу леди Оливии одеться?

Джеймс покорно занял пост, стараясь не думать о совершенно обнаженной Оливии за спиной.

– Ну все, – объявила Хилди пару минут спустя. – Можете повернуться, мистер Эверилл.

Теперь на Оливии был халат и одна тапочка. Горничная также сняла с кровати одеяло и накрыла им хозяйку.

– Я ужасно извиняюсь за беспорядок и разбитую дверь, – сказал Джеймс. – Тотчас же позабочусь об этом.

– Подождите, пожалуйста. – Усталая служанка присела на край кровати.

– Что такое, Хилди? – В голосе Оливии послышалась озабоченность. – Ты неважно выглядишь.

– Я-то ничего, миледи. Но мы только что разговаривали с Терренсом, и он поделился со мной новостью, которая касается всех нас.

Волосы на затылке Джеймса зашевелились.

– Что случилось? – Он бы не удивился, скажи служанка, что Хантфорд все узнал и отправил за ними полк британской армии.

– Карета! – с отчаянием воскликнула Хилди. – Ось нельзя починить, ее придется менять. А на это потребуется не меньше двух дней.

Амулет: предмет, носимый на теле и считаемый магическим средством против болезни, несчастья (после такого дня, что пережила Оливия, ей требовался либо сильный амулет… либо стакан бренди).

– Мы застрянем здесь на два дня? – вскричала Оливия.

Джеймс побледнел, тоже явно не в восторге от перспективы провести два, а то и все три дня на этом постоялом дворе. Но выражение лица его, когда он поднял лохань и бросил в нее промокшую простыню, было задумчивым.

– Согласен, что положение не ахти. Но по крайней мере ты сможешь дать отдых ноге. Завтра утром первым же делом пошлю за доктором, чтобы он осмотрел твою лодыжку и бедро.

– Бедро? – переполошилась Хилди. – А что с вашим бедром?

Оливия бросила на Джеймса взгляд, в котором читалось: «Ну спасибо тебе большое».

– Ничего страшного. Однако признаюсь, если в ближайшее время что-нибудь не съем, то могу упасть в обморок.

Смена темы отвлекла Хилди.

– Я попросила прислать сюда поднос с едой.

– Почему бы тебе не занять мою комнату, – предложил Джеймс. – Я перенесу туда тебя и все твои вещи.

Оливии не слишком-то понравилось, что ее поставили в один ряд с вещами, которые надо переносить.

– Спасибо. Ты очень любезен.

Джеймс пожал плечами и взглянул на расщепленный дверной косяк.

– Это самое малое, что я могу сделать.

Оливия поймала себя на том, что не может оторвать глаз от широких плеч, которые выбили дверь, и соблазнительного треугольника загорелой груди, поросшей жесткими волосами, который открывался в вырезе незастегнутой рубашки. Какая жалость, что он не был совсем без рубашки, когда ворвался к ней в комнату.

После дня, который ей пришлось пережить, зрелище оголенного торса Джеймса было бы вполне заслуженным подарком, который она вправе ожидать от судьбы.

* * *

На следующее утро Оливия проснулась в кровати Джеймса. И неважно, что его в ней не было. Или что он вообще не спал в ней. Ей все равно приятно было думать, что это его кровать.

Хилди раздвинула занавески, впуская слишком много света для столь раннего часа.

– Я рада, что вы проснулись, – сказала служанка, как будто у Оливии был выбор. – Доктор уже поднимается.

Джеймс определенно не терял времени даром, но действительно лучше поскорее покончить с этим осмотром.

Полчаса спустя ее лодыжка – точнее, вся стопа – была перевязана. Она не могла пошевелить даже пальцем. К несчастью, однако, никакая обувь в мире не могла налезть на ее забинтованную ногу. По крайней мере, она сможет прятать ее под платьем. На бедре был здоровенный синяк, но тут уж ничего не поделаешь. Доктор предсказал, что к концу недели он станет прелестного зеленого оттенка.

Он велел ей оставаться в постели два дня, но когда Оливия воспротивилась, согласился позволить ей сидеть на стуле с приподнятой ногой. Через два дня, если станет выполнять его рекомендации, ей можно будет ходить на костылях. Разумеется, она не догадалась захватить с собой в поездку костыли, поэтому доктор дал и адрес плотника, который может их изготовить.

После ухода доктора Хилди помогла ей облачиться в простое, но симпатичное желтое платье и перевязала ее темно-каштановые волосы белой лентой.

Хилди положила подушку на деревянный стул и осторожно подняла ногу Оливии на табуреточку.

– Хотите почитать книжку, пока я позабочусь о завтраке?

Оливия с тоской поглядела на бодрящее солнечное утро, которое так и манило к окну.

– Я завтракать не буду, Хилди. Но после того, как ты поешь, попроси, пожалуйста, Терренса заказать мне костыли. Я просидела в комнате всего полчаса, но уже чувствую себя птицей в клетке.

– Конечно, – сочувственно отозвалась служанка и сунула бумажку с адресом плотника в карман. – Я схожу с ним, пускай снимет мерку с меня.

Оливия улыбнулась.

– Спасибо. Уже одна только мысль, что они заказаны, будет утешать меня, пока я буду тут сидеть. Это было бы не так ужасно, если б я находилась в каком-нибудь другом месте – у тетушки Юстас, к примеру, или дома.

– Ах, леди Оливия, да вы как будто скучаете по дому! – поддразнила горничная. – Думайте об этом испытании как о части вашего великого приключения. – Она подмигнула и подала Оливии книгу. – Самое главное, чтобы вы поправились и мы поскорее отправились к вашей тете. И ничего с вами не случится, если пару деньков посидите тут. – Хилди набросила на плечи накидку и заторопилась к двери. – Вернусь перед ленчем. Постарайтесь до тех пор отдохнуть.

– Постараюсь, – твердо пообещала Оливия.

Она уже минуты три смотрела в книгу, когда раздался стук в дверь. Машинально Оливия опустила ногу на пол, чтобы встать, но потом опомнилась и крикнула:

– Кто там?

– Джеймс. – От низкого тембра его голоса сердечко сладко екнуло. – Хочу узнать, что сказал доктор.

Она схватила шаль с бахромой со спинки стула и прикрыла ею забинтованную ногу. Проклятое тщеславие.

– Мне рассказывать обо всем через дверь или ты войдешь?

Джеймс повернул ручку – Оливия даже не знала, заперта ли дверь – и вошел в комнату, спрятав за спину какой-то сверток.

– Я не помешал?

Оливия вздохнула.

– Чему здесь можно помешать? Хилди отправилась по поручению, а я вот сижу и думаю, как мне пережить двухдневное заточение в этой комнате.

– Распоряжение доктора?

Она кивнула, и Джеймс протянул ей плоский сверток в коричневой бумаге.