Ведающая Водой - Алёна Носова

себя монашеству – а значит, жрецы уже победили. Не будет сенаторов в белых тогах, не будет гуляний и шумной толпы – не будет Эндроса, а только безликие балахоны и обряды у Саркофага.

– Мы тоже совершаем обряды, – осторожно заметил Сантар.

Лицо отца налилось красным.

– Молитвы у могилы твоей матери ты смеешь сравнивать с их обрядами?!

– У моей матери нет могилы, – тихо Сантар, – а ненависть к врагу лишает концентрации…

– Опять уроки этого назара? – сквозь зубы процедил отец.

Он терпеть не мог Чэн-Ку; возможно, потому, что тот был лучшим мечником в Убежище – но, скорее всего, причиной неприязни было прошлое назара, тесно связанное с матерью Сантара.

Около двадцати лет назад, когда первые беженцы из Райгона хлынули в леса, к изгоям примкнули юная девушка и мужчина средних лет. Казалось, эти двое были вместе: мужчина не отходил от девушки ни на шаг и выглядел так, словно готов защитить ее ценой собственной жизни. Позже стало ясно, что между ними не было ничего, выходящего за рамки дружбы, но выросший Сантара понимал, что отца без конца должна была съедать ревность. Даже сейчас, когда жены уже не было на свете, ненавистный назар продолжал присутствовать в его жизни в роли наставника их единственного сына.

В Убежище Чэн-Ку отвечал за подготовку новобранцев. Единственным, кого он обучал с детства, был Сантар. Год за годом назар поднимал его на заре, выгонял на улицу в любую погоду и заставлял до мозолей отрабатывать удары. Когда Сантар овладевал новым приемом, Чэн-Ку усложнял технику – и все шло по новой. Отца это раздражало. Ему хотелось обучать сына самому, хотелось, чтобы тот перенял обычаи кмехов, а не назаров. К сожалению, Сантар оказался непригоден ни к южному бою на кулаках, ни к громоздкому оружию кмехских сородичей, зато для назарских боевых искусств он словно был рожден.

Когда умерла мать, Сантар хотел забросить тренировки, но Чэн-Ку ему не позволил. На следующее утро после ее смерти он отыскал спящего под елью Сантара и вручил ему меч. В ответ на его протесты Чен-Ку бесстрастно заявил:

– Она сказала перед смертью: «Помоги моему сыну стать тем, кем он должен быть». Я выполню ее последнюю просьбу независимо от твоего желания.

– Почему я должен быть таким, как хочешь ты? – разозлился маленький Сантар. – Я назар лишь наполовину, у меня есть отец – он тоже воин!

– Твой отец – великий воин, – уважительно сказал Чэн-Ку. – Но тебе нужно быть назаром не наполовину, а целиком. Когда-нибудь ты поймешь, о чем я.

Сантару не оставалось ничего, кроме как поднять меч и приступить к тренировке. Прошли годы, но он так и не понял, что Чен-Ку имел ввиду.

– Ты всегда будешь думать его мыслями? – вывел его из задумчивости голос отца.

– Возможно… Но иду-то я иду за тобой, – ответил Сантар. – Даже если это – путь ненависти.

Отец хотел сказать что-то, но сзади вдруг раздался топот копыт и оханье рассыпающейся толпы. По улице, едва ли не срываясь на галоп, скакали двое всадников на вороных лошадях. Один из них был крупным мужчиной в серых одеждах; его лицо Сантар разглядел, но отчего-то не запомнил, таким неприметным оно было. Второй всадник в плаще с капюшоном был узкоплеч, невысок и вполне мог быть как девушкой, так и юношей. Когда всадники приблизились, Сантар наклонил голову, пытаясь заглянуть под нависший капюшон, но увидел лишь отливающую мертвенной бледность улыбающуюся маску.

– Маг в сопровождении стражника, – шепнул на ухо отец.

Стражник у ворот проверил бумаги и пропустил всадников вперед; Сантару показалось, что сделано это было только для проформы. Ворота скрипнули и медленно открылись – за ними показалась широкая, выложенная белоснежными плитами улица. Прежде, чем Сантар успел разглядеть еще что-то, ворота закрылись, лязгнув тяжелыми створками.

– Успеешь наглядеться, – хмыкнул отец. – Завтра в честь праздника ворота Старого города распахнуться для всех! Толпы людей придут посмотреть, как адепты Храмовой школы будут проливать кровь на арене… Нельзя пропускать такое зрелище!

– Мы тоже там будем? – не поверил своим ушам Сантар.

– В этот год на арену выходит потомок Ксайгала, – глаза отца зловеще блеснули над густой бородой. – Нужно посмотреть, на что способен наш враг.

***

– Докладывай! – приказал Верховный, взмахом руки поднимая Пилия с колен.

– Все идет по плану, – стражник позволил себе ухмылку. – Осведомитель из простолюдинов предупредил: утром прибыло двое, еще один уже два дня как в городе.

– Всего три человека? Проклятое отребье! – рассвирепел Верховный, с трудом приподнимаясь с лежанки. – Эти оборванцы, величающие себя изгоями, думают, что смогут втроем проникнуть в Храм? Это равносильно плевку мне в лицо!

Пилий с готовностью рухнул на колени.

– Мои люди схватят их, как только они попытаются проникнуть в Храм! – отрывисто сказал он.

– Зачем ждать? – Верховный тяжело откинулся на подушки. – Разве нам нужны доказательства виновности этих выродков? Не хочу, чтобы их ноги оскверняли храмовую землю. Остановите их где-нибудь на подходах… И не позволяйте глазеть на ваши лица.

– Будет исполнено, – склонил голову Пилий.

– Ступай, отдохни с дороги, – кивнул ему Верховный. – И пригласи Дайну войти! Посмотрим, настолько ли она хороша, как о ней писали монахи.

Глава 8

В ночь перед испытанием Сая лежала без сна. К вольерам с ящерами ее не пустили, но книги отобрать не мог никто. По описаниям во многих источниках, ящеры были в четыре раза длинней Сайарадил и с нее высотой. Эти хищники обитали в саваннах и, далекой страны, отделенной от Эндроса жаркими пустынями. Ящеры питались всем, что попадалось им на пути; против человечины они тоже ничего не имели, и, зная это, караваны всегда сторонились диких саванн. Не зря назары прозвали ящеров равнинными драконами.

Одолеть намдийских ящеров было практически невозможно. Все их тело от головы до кончика хвоста покрывала роговая чешуя, неуязвимая для стрел, мечей и магических энергий. Наставник украдкой расспросил дядю, и Сорсус Карлал не поскупился на советы. Он рассказал, что целиться надо в брюхо, где роговица была тоньше, но также предупредил, что ящеры передвигаются с невероятной скоростью, которую никак не ожидаешь от такой громадины.

Волнение не давало Сае уснуть: ей не хотелось завалить задание, позорно сбежав под защитный купол. Пролежав без сна в духоте, она решила выйти на свежий воздух. Прокравшись в ночной храмовой тишине, Сая спустилась в учебную комнату на третьем этаже, окна которой выходили во внутренний двор. Приоткрыв одну из ставень, Сайарадил на миг замерла – полная луна и ни облачка, еще заметят! – но все же спрыгнула на крышу тренировочного зала.