Кино для взрослых - Евгений Новицкий

Вера, кажется, заподозрила, глядя в мое мрачное лицо, что я думаю о вещах, которые ей бы не понравились. Но она расценила это по-своему.

– Знаешь, я поняла, – убежденно сказала она. – Поняла, что тебе нужно. Нужно найти еще одну Армагерову. – Молниеносным взглядом я прожег ей дыру во лбу, но Вере было хоть бы хны. – Ну то есть в кавычках, конечно, – усмехнулась она. – Я говорю: такую же вот начинающую. Даже еще более начинающую. Которая вообще еще нигде не снималась. Я именно таких тебе поищу, ладно? Среди студенток. Уверена, там и получше можно будет найти, чем… Ладно, побегу, чтобы время зря не терять…

Я заснул в кабинете в полусидячем положении: голова, руки и грудь – на столе, остальное – на стуле.

Проснулся на рассвете, выкурил три сигареты подряд, спустился в буфет. К счастью, он уже открылся.

Вернулся к себе, дымя десятой уже сигаретой, и рухнул обратно на стул.

Но уже не на стол. Я сидел и глядел на дверь. Я знал, что Вера вот-вот войдет. Пытался придумать план дальнейших действий – но не получалось. Остается импровизировать.

«Буду импровизировать» – как часто я это себе повторял в различных ситуациях. Красивое, почти заграничное выражение. А на деле – просто позерская фраза, в действительности означающая: «понадеюсь на авось».

Но другого выхода, кроме этого «авось», у меня сейчас и нет. Сбежать – нельзя и остаться – нельзя. Если я сбегу, я облегчу жизнь тем, кто захочет отобрать у меня мое кино с моей Варей. Если останусь, то я усложню им жизнь. А результат все равно будет один. Рано или поздно… Ну так пусть лучше будет поздно, нежели рано.

Вера пришла в середине дня. Значит, на совесть поработала. Объездила, видать, все эти наши актерские вузы, вагонами плодящие никому не нужных потом лицедеишек… Пять процентов выбиваются в люди, еще десять – в полулюди, а остальные до конца дней обрекают себя на презренное существование на задворках искусства и псевдоискусства. Впрочем, есть еще те, кто находит в себе разум вовремя поменять профессию… Но я про таких не слышал. Если человек поступает на актера, значит, он уже неизлечим, заведомо.

И здесь мне известно одно только исключение – Варя, моя Варя… И зачем она это сделала?..

Она?! Стоп, неужели я тоже верю в эту чушь? Нет-нет, не верю. Это был несчастный случай. Ужасная, кошмарная, нелепая, ненужная случайность…

Или…

Ну что, что «или»?! Убийство? Волнистый ее, что ли, из окна выбросил? Бред. Абсолютный.

И все-таки надо было у него расспросить… Хотя он в таком состоянии… Готов допустить, что он страдает не меньше моего… Ладно, расспросить его у меня еще будет возможность… Я, правда, по-прежнему не хочу ни видеть, ни слышать его, но… Но, может, когда-нибудь не вытерплю… Знание, говорят, лучше незнания. Потому что это определенность. Какая угодно, но определенность…

– Ты что – здесь ночевал? – вернула меня в реальность Вера. Она уже сидела напротив меня и тасовала свою новую колоду.

– Нет, с чего ты взяла? – недовольно отозвался я.

– Выглядишь неважно, – пояснила Вера. Но тут она, возможно, сообразила, что я и не могу выглядеть «важно» с учетом всего происшедшего и продолжающегося. И она спешно перевела разговор в рабочее русло. – Насобирала тебе тут, в общем, – сказала она, тряся стопкой фото, еще более внушительной, чем вчерашняя. – Сама еще не рассматривала, но давай сейчас вместе…

– Давай я сам, – сказал я, привстал и бесцеремонно забрал у нее из рук колоду.

– Пожалуйста, – с деланым равнодушием произнесла Вера.

Я стал перебирать карточки. Медленно, вяло, как будто хотел позлить Веру. Хотя и понимал, что этим ее не разозлю. Она сейчас наслаждается этим спектаклем, театром одного актера. Который вообще-то режиссер, но сейчас вынужден ломать комедию, как какой-нибудь…

Я всматриваюсь в лица девушек. Господи, кого только не принимают… Впрочем, я давно убедился, что в актрисы, как правило, идут самые страшные барышни. По крайней мере, в любых других сферах намного больше красивых женщин, чем в кино и на театре.

И здесь моя Варя тоже была грандиозным, волшебным, непостижимым исключением…

Я перебираю карточки. Я смотрю на лица. Мне невыносимо это делать. Я заставляю себя это делать. Еще немного – и я, пожалуй, не выдержу. Я расшвыряю эти карточки по всему кабинету, я заору что-нибудь. Я прогоню Веру. Я откуда-нибудь тоже сброшусь. Я…

И тут я вскочил из-за стола с карточкой в руке.

– Что такое? Что такое? – заволновалась Вера.

Я посмотрел на нее диким взглядом – и вновь уставился на фотографию.

Это мне снится. Ну, конечно, это мне снится…

Я начал говорить – и сам испугался своего дрожащего голоса. И тут же задрожали еще и руки.

– В-вера, чт-то эт-то? – И моя рука с карточкой совсем уже потеряла контроль.

Вера недоуменно подошла ко мне и забрала карточку.

– Валентина Воскресенская, – прочитала она. – Школа-студия МХАТ… И что?

– Л-лицо, – выговорил я и неловко указал на фото пальцем.

– Ну лицо, – сказала Вера, всматриваясь.

Ее реакция пробудила во мне внутреннюю ярость. Я понял, что это какой-то отвратительный, мерзкий, чудовищный розыгрыш.

– Кто это сделал? – зашипел я ей, уже не заикаясь. – Как ты могла? Ты…

– Аркадий, я не понимаю… – Вера отстранилась от меня.

– Что не понимаешь? – крикнул я. – Посмотри на фотографию! И не делай из меня психа!

– Господи, да ты… – Тут Вера всмотрелась в лицо, запечатленное на снимке. – Так-так, – растерянно проговорила вдруг она, – то есть… это…

Она положила снимок на стол – и закрыла рукой его верхнюю часть, ту, которую заполняла пышная прическа девушки.

– Да… да… это странно… – забормотала она. – Похоже… И впрямь похоже… Хотя и… не то чтобы…

– Не то чтобы?! – взвился я. – Да это она, это Варя! Как это понимать? Кто тебе это подсунул?

– Никто, я взяла это во МХАТе, – залепетала Вера.

– Варя училась в «Щуке»!

– Ну да, – сразу согласилась Вера. – Ну так это и не Варя…

– Кто же тогда?!

– Девушка… которая… немного на нее похожа.

– Немного?! Ты издеваешься? Это одно лицо!

– Аркадий, не надо, это всего лишь фото… Ты ее не видел… Может, так получилось на одном этом снимке… Смотри – она блондинка…

– Это имеет значение?! – продолжал орать я. – Блондинка! А может, это парик? И даже если не парик, то…

– Аркадий, успокойся, – чуть не плача, стала умолять меня Вера. – Сейчас люди сбегутся…

– Плевать мне на них!