Ненавидеть нельзя любить - Ольга Петрова

Ольга тяжело вздохнула:

– Мама, это все, конечно, ужасно, но при чем здесь я? Насколько ты понимаешь, я последний человек, к которому Дина обратится за помощью. Ее ведь, наверное, уже ищут.

– Олечка, она ненавидит тебя. Она считает, что во всем виновата ты. – Голос у матери дрожал и прерывался. – Дина говорила мне, когда только приехала, что ходила к какой-то гадалке и та ей сказала, будто ты навела на нее порчу. Из-за тебя у нее нет детей и разрушился их брак с Валерой.

– Бред какой-то, – потрясла головой Ольга. – Дина всегда и во всем искала виноватых. Бред воспаленной фантазии, – повторила она. – Ты не ответила, ее ищут?

– Да, да. Милиция ищет. И папа. И Валера, как приедет, подключится к поискам, – поспешила заверить мать. – Но ты будь осторожнее, Олюшка. Вдруг она к тебе поехала?

– Зачем ей это нужно? – не согласилась Ольга. – Что она может мне сделать? И за что? Хотя это, конечно, уже не важно за что, – задумчиво произнесла она. – Ладно, мама, ты не волнуйся. От Армейска до Питера далеко. Если поиски ведутся, ее раньше найдут. И потом, не факт, что она поехала сюда. Успокой отца. Держитесь там. Целую.

– Береги Кирюшу, – всхлипнула напоследок мать и отключилась.

– Да… дела, – произнесла Ольга и ощутила накатившую волну тревоги.

После встречи с Немировским в Рязани она слишком часто вспоминала прошлое, о котором многие годы старалась не думать. К прежним отношениям с Валерием возвращения быть не могло. Ольга и по сей день считала, что нельзя доверять свою жизнь человеку, предавшему любовь ради похоти. Когда-то с Немировским ее связывало сильное чувство, но оно не выдержало первого же серьезного испытания. У их любви не было будущего. Даже если бы Дина не оказалась беременной, Ольга все равно не вышла бы за Валерия, изменившего ей. По прошествии стольких лет исчезли злость и отчаяние, притупилась боль, остались лишь грусть и сожаление по тому, что не случилось. Как странно распорядилась судьба, подарив ей сына Немировского, а Дине оставив его самого.

Целуя любимые глаза сынишки, Ольга не раз думала, что ей повезло больше, чем Дине. Она сумела принять ту жизненную ситуацию, которая возникла по вине бывшего жениха и сестры. С мамой она никогда не поддерживала разговоров о том, «как живется Диночке», обрывая их в самом начале. Единственное, что ее интересовало, это местонахождение семьи Немировских. Ольга не хотела встретиться с ними даже случайно, тем более допустить, чтобы Валерий увидел Кирилла, так похожего на него.

Родители, увидев внука, поняли все, что произошло десять лет назад, ни о чем не спрашивали и не настаивали на примирении сестер. После поездки Ольги с сыном к больному отцу в Армейск мама ненавязчиво сообщала ей, где живут Немировские, куда планируют переезжать. Но не больше.

О проблемах в семье сестры Ольга услышала сейчас впервые. Ей было непонятно, почему мама считает, что Дина представляет опасность для нее и Кирюшки, но тревога теперь не покидала ее. Наверное, сестра и вправду больна, если похитила чужого ребенка. Судя по всему, Дина отчаялась завести собственного ребенка и потому решилась на подобный шаг. Однако похищают маленьких детей, а Кирилл уже достаточно взрослый мальчик, и потом, вряд ли Дине захочется, чтобы Немировский воспитывал сына Ольги. Значит, похищать Кирилла с целью усыновления она точно не будет, а вот причинить какой-нибудь вред сестре и ее ребенку может попытаться, это на нее очень похоже, тут мама права. Нужно как-то обезопасить сына.

Ольга мерила шагами пространство маленькой кухни. Ничего путного в голову не приходило. Единственное, что успокаивало, времени после побега сестры из психиатрической клиники прошло немного, документов и денег на дорогу у нее не было. Чтобы хоть немного отвлечься от дурных мыслей, Ольга вернулась к приготовлению блинов. Но тут позвонили в дверь. С сожалением посмотрев на шипящую сковороду, она произнесла:

– Не судьба, – и отправилась открывать.

На пороге стояла заплаканная Наташа с детьми. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, – в семье опять разразился скандал. Ольга чертыхнулась про себя и, обласкав Наташкиного мужа всеми нелицеприятными эпитетами, которые ей были известны, засуетилась, принимая нежданных гостей.

– Как вы вовремя, Ивановы! Наверное, на запах шли. Я как раз блинчики жарю. Алена, Антошка, проходите в детскую, а ваша мама поможет мне готовить фруктовую начинку. Кирюша, встречай гостей!

Она потащила подругу на кухню. Наталья покорно пошла за ней, села у окна и отрешенно уставилась куда-то в центр стола. Ольга, ни о чем не спрашивая, занялась блинами. Первой все-таки заговорила Наталья:

– Объясни мне, почему я это терплю? Ведь я не уважаю этого человека давным-давно. О любви и вовсе речь не идет. Когда тебя постоянно оскорбляют, любовь проходит, словно ее и не было вовсе. Что же меня останавливает? Почему я до сих пор не развелась?

Ольга посмотрела на Наталью с сочувствием.

– Давай сначала выпьем чаю, а потом уже займемся ужином. Или твои голодные? – спросила она, наливая в чайник воды.

– Все нормально. Пьем чай. Мы как раз ужинали, когда Алексей заявился домой. У него выходной сегодня, он весь день в гараже возился с машиной. Собирался резину менять.

– И что? Поменял?

– Не знаю. Он как увидел, что дети едят покупную пиццу, сразу орать начал, что я никудышная мать и хозяйка. Пьяный пришел, – завершила она свой невеселый короткий рассказ.

– Он в последнее время часто выпивает, – осторожно заметила Ольга, заваривая в бабушкином фарфоровом чайнике зеленый чай с мелиссой.

– Не то слово. Причем сам это упорно отрицает. Пьяный становится невыносимым. Уже и к детям цепляться начал. Сегодня сразу же переключился на Аленку и давай ей рассказывать, что с ее телосложением мучное на ночь есть вредно. Ты, говорит, и так толстая, а от пиццы и подавно распухнешь. Та в слезы, я на него накричала, не выдержала, а он совсем взбеленился, стащил со стола скатерть, завязал в узел и швырнул ее в мусорное ведро. Посуда разбилась, сок растекся, в общем, полный дурдом.

– Ничего себе страсти разгораются, раньше как-то потише было, – с горечью заметила Ольга. – Бедная Аленка, она и так из-за своей полноты переживает, а тут еще пьяный папаша формирует у нее комплексы.

– Скоро мы все будем закомплексованные. Про себя молчу уже, хуже не бывает. Антошку хлюпиком называет, плаксой, маменькиным сыночком. Теперь стоит на него голос повысить, сразу в слезы. Совсем детей издергал. – Голос Натальи звучал тускло, в нем была безнадежность.

Ольга разлила чай, поставила вазочку с вареньем и тарелку с блинами.

– Ешь. Пей. Успокаивайся.

Наталья кивнула, поднесла чашку ко рту, но тут же отставила.

– Знаешь, Оль, я за детей боюсь. Мне кажется, они его не просто боятся, они его не любят. Алена, оказывается, в календаре отмечает красными кружочками дни, когда он трезвым бывает. Я у нее нашла, когда убирала, и даже не поняла сначала, что это.