Тайна испанского манускрипта - Нина Запольская

А капитан пришёл к миссис Трелони вечером по поводу организации экспедиции.

Для этого он передал ей для её нового управляющего список необходимого, в котором значились: кадки с солониной, свининой, салом и маслом, пронумерованные бочонки с запасом воды, бочки и ёмкости с ромом, ящики галет из зерна, а также абордажные сабли, пистолеты, ружья, чёрный порох (молотый и гранулированный, высшего качества), запалы, пыжи, ядра – соединённые цепью, цементированные, кассетные, овальные и круглые… А также, бесчисленное количество всякой всячины, необходимой боцману, как то: блоки, тали одиночные и двойные, ракс-бугели, ракс-клоты и ракс-тросы, плоские шкивы двойные с тонкой оправой и ординарные с тонкой оправой, ординарные со стропом и однотипные блоки, бортовые кнехты, кофель-нагельные планки и утки для крепления концов… (Это только то, что я запомнила…) Ещё капитан решил установить на «Архистар» нижний блинд – прямой парус на бушприте корабля…

И ещё, конечно же, необходимо было взять товары на продажу.

Тут возникла непредвиденность – наличных денег у миссис Трелони не было, но её уже ничего не могло остановить. Она всё продумала: во-первых, часть экспедиции оплатит деверь, а во-вторых…

– Капитан Линч, – произнесла она очень официально и встала. – Я знаю, что вы обращались к моему покойному супругу с предложением выкупить пай «Архистар». Какой процент вас устроит?

Капитан ответил – миссис Трелони моментально согласилась.

И капитан закрутился. Ибо как писал в своём Первом законе механики великий англичанин Исаак Ньютон, умерший только как десять лет до описываемых мною событий: «Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние».

Когда капитана «понудили» – он стал сама энергия, яростно погрузившись с головой в снаряжение экспедиции.

Ведь сердце его истекало кровью, потому что до самого своего отплытия в Новый Свет возможности увидеть Сильвию ему так и не представилось.

****

На отплытие «Архистар» обычно сбегались матросы со всего бристольского порта, не занятые на своих кораблях, и даже жители окрестных улиц. Вот и сегодня на причале было не протолкнуться, и только в одном месте, как раз напротив «Архистар», провожающие оставили площадку.

Там сейчас и выстроились матросы шхуны, выпучив глаза и изо всех сил стараясь сдержать хохот, потому что к ним враскачку, походкой старого «морского волка», приближался Капитан Флинт – довольно крупный магелланов пингвин. Рядом с ним с совершенно серьёзной миной на лице шёл штурман Пендайс – помощник и правая рука капитана Линча.

Пингвин, смешно переваливаясь на коротеньких лапах, подошёл к первому матросу в строю и заглянул снизу к нему в лицо, словно что-то ожидая или высматривая. Мимо второго он проковылял, растопырив чёрные крылья, и остановился у третьего. Нагнулся к земле, потом поднял голову, посмотрел в руку матроса хитрыми чёрными глазками, взъерошился и поковылял дальше. Так пингвин и шёл, сильно раскачиваясь и останавливаясь то у одного, то у другого матроса: Капитан Флинт принимал парад. Возле последнего матроса пингвин потоптался и вдруг заорал. На причале поднялся рёв лужёных матросских глоток, мальчишки засвистели и завопили, что есть мочи, в небо полетели шляпы и треуголки.

Уже несколько лет этот пингвин жил в семье штурмана с «Архистар». А уж как тот приучил пингвина «принимать парад» у матросов, одному богу было известно.

– Ну, помилуйте, джентльмены, – говорил Джон Пендайс своим друзьям за рюмкой бренди. – Ну, на кой чёрт мне надо сажать к себе на плечо дурацкого и глупого попугая? Чтоб он мне всё плечо обгадил, а заодно спину и зад? А толку в нём и есть только, что орёт без продуху, да и то, когда не надо. А то ли дело пингвин… Ходит вразвалочку, отличный ныряльщик, умница, к тому же молчалив – слова от него не дождёшься. Зато уж, если рявкнет – так рявкнет, что твой боцман «свистать-всех-наверх». Словом, наш брат – моряк!

Друзья хохотали, хлопали Пендайса по плечам и называли старым пройдохой, напоминая, что штурман на корабле должен держаться в стороне от матросов. Тоже самое сначала говорил и капитан Линч, опасаясь, что штурман распустит команду. Но дисциплина на борту была железная, матросы подчинялись беспрекословно, а желающих служить на шхуне «Архистар» всегда было хоть отбавляй.

Вот и сейчас довольные матросы бодро заходили рывками вокруг шпиля.

Провожающие остались на берегу. Семья штурмана Пендайса увела Капитана Флинта домой, поэтому тем, кто успел полюбить эту добрую и смешную птицу, будет немного грустно. Но штурман никогда не брал пингвина с собой в плаванье: во-первых, иметь пингвина на борту корабля – это, сами понимаете, хлопотно, а во-вторых, он боялся, что в скитаниях может его съесть.

Итак, мы отплываем…

****

Капитан натянул треуголку плотнее.

За пределами гавани появились короткие крутые волны, а у воздуха –знакомый запах не то спелого арбуза, не то вина. Капитан стоял, слегка балансируя на палубе, в одной рубашке, в матросских штанах, в сапогах и с обоими запястьями, туго перевязанными чёрными платками. С древнейших времён моряки упорно верили: если перетянуть запястья тряпицами, можно избавиться от морской болезни. К концу плавания, как правило, эти тряпицы превращались в узкие обтрёпанные «браслеты», но их и тогда не снимали, свято соблюдая морской обычай. И что удивительно: у профессиональных моряков тошноты и головокружения никогда не было. И тут уже не понятно было, то ли эти «браслеты» действительно помогали, то ли это такая морская униформа.

Шхуна шла под всеми парусами, и на неё нельзя было смотреть без восхищения. Её снежно-белые паруса серебрились на солнце, такие же белые волны, которые шхуна даже не резала, а как-бы подминала под себя, пенились под форштевнем. «Архистар» отличалась великолепными парусными свойствами и, как всякая шхуна, благодаря простоте такелажа, прекрасно обслуживалась командой в десять раз меньшей, чем команда, например, клипера. «Архистар» была торговым кораблём, а её команда была исключительно сплочённым маленьким миром. И в этом мире, как и во всяком другом, были свои порядки и свои персонажи.

У штурмана Джона Пендайса, с которым мы уже немного познакомились, второй страстной привязанностью после пингвина были деньги, и он, будучи добрым служакой на корабле, никогда не упускал возможности подзаработать на стороне. Свои не всегда кристальные действия по добыванию денег он называл словом «манипуляция», вполне искренне полагая, что слово это произошло от английского слова «money» – «деньги», а не от латинского «manipulatio», что означает «пригоршня» и «действие руками». Но капитан никогда не разубеждал своего помощника, думая, что по сути тот в чём-то прав.

Штурман Пендайс был весьма колоритной внешности: среднего роста, с загорелым, гладко выбритым лицом и с двумя потемневшими серебряными серьгами в ушах. Он имел массивную челюсть, серые глаза, твёрдо очерченный рот, а тёмные волосы его были собраны сзади в косичку с надетым на неё кошелём из кожи угря. Было ему в ту пору лет сорок-сорок пять, и был он грузен, как и большинство морских офицеров.