Кровь и золото - Энн Райс

Христианство распространилось повсюду, и это приводило меняв полное недоумение. Для меня оставалось великой тайной, как заурядный культ,причем зародившийся не где-нибудь, а в Иерусалиме, смог вырасти в религиютакого масштаба.

Успехи христианства изумляли меня еще в Антиохии – и самоучение, и процветание религии, несмотря на бесконечные споры между еепочитателями и зачастую полное расхождение во взглядах.

Но Антиохия, я уже говорил, дитя Востока. А капитуляция Римаперед христианством не снилась мне и в самых страшных снах. Адептами новойрелигии становились не только рабы, но и люди благородного происхождения,занимавшие весьма высокое положение в римском обществе. Преследования невозымели никакого эффекта.

Перед тем как продолжить, я, если не возражаешь, повторю то,что отмечали и другие историки: до наступления эры христианства весь древниймир жил в религиозной гармонии. Никто не преследовал людей за принадлежность киной вере.

Греки и римляне приняли даже иудеев, не желающих ни с кемобъединяться, и позволили им практиковать чрезвычайно антисоциальныерелигиозные обычаи. Во всем мире царили терпимость и согласие.

В такой обстановке прошла вся моя смертная жизнь, и, впервыеуслышав проповеди христиан, я решил, что их религия не имеет шансов навыживание. Она возлагала на последователей слишком большую ответственность,запрещала им обращаться к богам, почитавшимся в Греции и Риме, и потому я былуверен, что эта секта исчезнет сама по себе.

К тому же христиане никак не могли прийти к единому мнениюотносительно того, во что же они все-таки верят. Я не сомневался, что онипопросту перебьют друг друга, а масса выдвинутых ими идей – не знаю даже,достойны ли они так называться – в конце концов просто забудется.

Но ничего подобного не произошло, и в четвертом веке Римнаводнили христиане. Свои магические церемонии они устраивали в катакомбах и вчастных домах.

Я продолжал жить независимо, наблюдая за ходом событий состороны и принимая происходящее слишком близко к сердцу, однако двапроисшествия все-таки выбили меня из колеи.

Сейчас расскажу какие.

Я уже говорил, что борьба за имперский престол веласьбесконечно. Не успевал Сенат одобрить назначение очередного императора, как тотпогибал от руки или по приказу другого претендента. А римские воины только изнали, что маршировать по отдаленным провинциям империи, приводя к власти новогоправителя, когда люди начинали бунтовать против предыдущего.

В триста пятом году два суверена именовали себя Августами, аеще двое – Цезарями. Я смутно представлял себе, что означают данные титулы, аточнее, скажем так, слишком презирал всех участников событий, чтобы выяснять, очем речь.

Так называемые «императоры» имели привычку вторгаться вИталию чаще, чем мне хотелось, а один из них, по имени Север, даже дошел втриста седьмом году до ворот столицы.

А я, более всего на свете пекшийся о величии Рима, не хотел,чтобы мой родной город был отдан на разграбление!

Заинтересовавшись, я вскоре выяснил, что вся Италия, а такжеСицилия, Корсика, Сардиния и Северная Африка находятся во власти «императора»Максенция, который отразил удар Севера и теперь сражался с Галерием, преследуяего обратившиеся в бегство легионы.

Этот Максенций, проживавший в каких-то шести милях отгородских стен, был по сути своей настоящим чудовищем. Однажды он даже приказалпреторианцам, своей личной армии, устроить резню среди горожан. Он был резконастроен против христиан и преследовал их с бессмысленной жестокостью. Ходилидаже слухи, что он надругался над женами свободных римских граждан и тем самымнанес им величайшее оскорбление. Кроме того, он бесчеловечно обошелся с сенаторамии позволил своим солдатам вытворять в городе все, что тем заблагорассудится.

Однако лично меня политика никак не затрагивала, пока я неуслышал, что на Рим идет еще один император – Константин. За последние годы надмоим любимым городом в третий раз нависла угроза. Узнав, что решающая битвасостоится вдалеке от городских стен, я, однако, испытал некоторое облегчение.Конечно, Максенций принял такое решение, зная, что римляне не окажут емуникакой поддержки.

Кто знал, что битва Константина и Максенция окажетсясудьбоносной для западного мира? Конечно, сражение произошло днем, но я узнал онем, лишь когда проснулся после захода солнца. Выбравшись из дневного укрытия,я помчался домой, обнаружил, что мои философствующие гости пьяны, и поспешил наулицу, чтобы узнать исход битвы. Константин наголову разбил Максенция.Поверженный полководец утонул в Тибре. Но для собиравшихся в группы горожансамым важным было другое: говорили, что, перед тем как отправиться на битву,Константин увидел в небе знак, ниспосланный Иисусом Христом.

Знак появился сразу после полудня. Константин взглянул нанебо и прямо над стоявшим в зените солнцем увидел крест и надпись: «С этимпобедишь».

Я не поверил. Как могло римскому императору явитьсяхристианское видение? Я поскорее вернулся к письменному столу, чтобы записать вдневник все подробности, и приготовился ждать, какие еще сюрпризы преподнесетмне история.

Гости, собравшиеся в моем доме, пришли в себя и бурнообсуждали последние новости.

Никто не верил в знамение.

«Константин – христианин? Подлейте-ка еще вина», –слышалось со всех сторон.

Но, ко всеобщему изумлению, Константин оказался-такихристианином.

Вместо того чтобы отпраздновать великую победу, по обычающедро одарив храмы, он сделал пожертвования христианским церквам, причемповелел всем наместникам поступить точно так же. Потом император преподнес вподарок христианскому Папе дворец на одном из холмов, носившем название Целий.Отмечу, что впоследствии дворец тот переходил от Папы к Папе на протяжениитысячи лет. Я знавал его обитателей, самолично заглядывал внутрь, чтобыпосмотреть, как устроился наместник Христа, и строил домыслы о том, чем все этозакончится.

Вскоре появились законы, запрещавшие казнь через распятие, атакже проведение гладиаторских боев, столь популярных у римлян. Воскресеньеобъявили праздником. Император даровал последователям Христа всяческиепривилегии, и не успели мы оглянуться, как те пригласили правителя Рима принятьучастие в религиозных диспутах!

В африканских городах споры о доктрине зашли настолькодалеко, что поднялись бунты и христиане принялись убивать друг друга. Народпотребовал вмешательства императора.

На мой взгляд, в том, что касается истории христианскойрелигии, необходимо учесть один очень важный факт. С самого начала христианствонесло с собой жестокие споры и войны, привлекая на свою сторону светские властив надежде использовать их силу в разрешении многочисленных конфликтов.