Одноглазый дом - Женя Юркина

– Привычное дело. – Флори невозмутимо пожала плечами. Как ни осторожничай с иголкой, а все равно когда-нибудь уколешься.

Они обменялись парой любезных вопросов и надолго замолчали, каждый занятый делом: она вышивала, но уже не так сосредоточенно, а он с отрешенной задумчивостью гладил Бо, который умостился между ними, рассчитывая на внимание обоих. В конце концов пес требовательно ткнул Флори под локоть, а потом зафырчал.

– Хочешь, чтобы я погладила тебя, малыш? – Она отвлеклась от вышивки и потрепала его за рыжее ухо. Пес был слишком обеспокоен, чтобы лежать смирно, и снова ткнул мокрым носом ее руку.

– Кажется, он учуял что-то в твоем кармане. – Дарт лукаво улыбнулся. – Ты там печенье прячешь?

Бо привлекло совсем другое: ключ. С тех пор как тот странным образом попал к ней, Флори ни разу не вспоминала о нем, но сейчас вновь ощутила тяжесть металла в кармане и невольно потянулась к нему. Бо утробно зарычал, не сводя с нее круглых, как пуговицы, глаз, и пришлось показать, что спрятано в кармане. Едва она раскрыла ладонь, Дарт выпалил:

– Ключ от безлюдя?! Где ты его взяла?

Открытие, чем оказался подарок старой незнакомки, ошеломило Флори. Странным образом воспоминания о той встрече размылись, а теперь стали приобретать былую четкость.

– На днях я встретила на рынке пожилую женщину, и она…

– Проклятье, – сквозь зубы процедил Дарт. – Паучиха!

– Паучиха? – переспросила Флори, словно ослышалась.

– Лютина из Паучьего дома. Учуяла вас на совете.

Значит, вот кто околачивался тогда перед дверью. Флори слышала голос и узнала бы его после, не будь Паучиха лютиной, способной менять облик.

– Зачем ты взяла у нее ключ?

– Она предложила убежище, а я подумала, что отказываться от помощи невежливо.

Флори попыталась оправдаться, но быстро смекнула, что Дарта этим не убедить.

– И ты поверила первой встречной?

– Да! – воскликнула она. – Поверила, как и тебе. Ты ведь тоже был для нас «первым встречным». И как думаешь, кто вызывает больше доверия: милая старушка или полоумный лютен?

Флори закончила свою тираду усталым выдохом, как будто истратила на пререкания последние силы. Дарта задели ее слова. Опустив глаза, он повертел в руках ключ, ставший причиной их раздора. Между ними повисла напряженная пауза. Флори не решалась заговорить первой. Спустя несколько минут Дарт протяжно вздохнул и спросил:

– Знаешь, что значит принять ключ от безлюдя?

Флори покачала головой.

– Ты согласилась прийти в Паучий дом.

– Внемлю твоему совету и не пойду туда, – заявила она с сарказмом. – Доволен?

– Тогда безлюдь сочтет, что ты оставила ключ себе, а так делают только лютены, – здесь Дарт выдержал многозначительную паузу, а потом заключил: – Если не хочешь навечно поселиться в Паучьем доме, то идти придется.

Флори стало неловко, что она, такая мнительная и придирчивая с Дартом, так легко доверилась Паучихе. В сравнении с этой постыдной ошибкой посещение Паучьего дома виделось сущим пустяком.

– Нам нужно идти прямо сейчас, – голос Дарта вывел ее из оцепенения.

Второпях Флори отнесла корзинку с рукоделием в спальню, где застала Офелию за чтением. Узнав о том, что случилось, Фе чуть не выпрыгнула из платья от удивления.

– Опять бросаете меня одну?! – фыркнула она вслед.

Спускаясь по лестнице, Флори услышала из кухни недовольные возгласы Деса. Он только что вернулся и узнал, что остается приглядывать за Офелией и безлюдем. Его голос всегда был звонким и резким, а сейчас, преисполненный возмущения, вызывал головную боль. Негодование Деса состояло из трех этапов: вначале он раскричался, потом перешел на ворчание, а в завершение просто насупился, как ребенок. Затем к нему добавилась еще одна недовольная гримаса. Офелия обижалась, что снова уходят без нее, и даже не задумывалась о том, что Флори с радостью обменяла бы свои приключения на спокойный вечер в доме.

Но они давно утратили и дом, и спокойствие.

Дорога в город пролегала через пшеничное поле и ныряла в застроенные кварталы. Шагая вслед за Дартом, Флори попыталась выведать, что ждет их в Паучьем доме.

– Странно, что ты не знаешь историю безлюдей, – ответил он, снова корча из себя умника.

– Я приезжая. У нас все по-другому.

– По-другому? – переспросил Дарт, и его губы, всегда готовые к насмешливой улыбке, дрогнули. – У вас ходят на руках? Дома строят людей? Реки текут вспять?

Он продолжал подтрунивать над ней с каким-то особым азартом, точно ждал, что она сорвется. Флори ничего не ответила и отвернулась, делая вид, что пшеничные колосья интереснее, нежели остроумие ее спутника. Спустя несколько минут молчаливого шествия Дарт примирительно спросил:

– И что там, в других городах? Я никогда там не был… и вряд ли буду. Протокол запрещает лютенам покидать место службы.

Он сказал это легко и смиренно, безо всякого сожаления, в то время как для Флори заточение в Пьер-э-Метале было мучением. Из этого города, как из тюрьмы, она отчаянно рвалась на свободу.

В ее родном Лиме безлюди появлялись редко. За домами следили, не позволяя им подолгу оставаться в запустении, и согласовывали каждый переезд жильцов – так городская служба Удержателей контролировала популяцию безлюдей. Конечно, случались просчеты, и тогда кое-где, на окраинах, возникал новый безлюдь, присоединяясь к числу домов под управлением домографа. Он справлялся без помощи лютенов, подземных тоннелей и служебных протоколов.

Флориане приходилось иметь дело с Удержателями: с этими цепкими, нудными, точно зубоврачебная дрель, пронырами, одними из тех, кто помешал им вернуться в настоящий дом. Они задержались в Пьер-э-Метале не более чем на месяц, занятые похоронами, наследством и бумажной волокитой. За это время вездесущие Удержатели прознали, что дом пуст, и поставили его под надзор. Все закончилось тем, что городская управа досрочно расторгла договор аренды и выставила сестер за дверь. «Дом вверялся семье Гордер, а вы уже не семья», – заявили им.

Флори осеклась и затихла. Она не знала, зачем рассказала Дарту не только о безлюдях в Лиме, но и о том, как у них отобрали дом.

– Раз они так пекутся о том, чтобы дома оставались жилыми, почему упрямятся сейчас?

– Нам готовы продать его, если мы заплатим Удержателям неустойку. Сумма неподъемная, продажа дома в Пьер-э-Метале не покроет и половины.

Разговоры о доме вызывали у нее странные чувства: сложно было держать тревожные мысли в себе, ими хотелось поделиться, но когда Флори касалась этой темы, становилось еще тяжелее.