Присоединение Грузии к России - Зураб Авалов

Мы знаем уже, что Вахтанг отказался от подданства Персии, затем более десяти лет господствовали в Грузии турки, пока не были вытеснены оттуда Надир-шахом.

После смерти Надира не было ни одного настолько признанного в Персии властителя, чтобы можно было говорить о его власти в Грузии[142].

Как возвысился и усилился Ираклий, пользуясь персидскими смутами, об этом мы достаточно говорили, это общее место во всех сочинениях, посвященных истории Персии того времени. В течение последнего полустолетия Грузия не знает зависимости от Персии. Заключая трактат с Россией, Ираклий делал по отношению к Персии политически рискованный шаг (как это объяснено выше), но никакого права Персии на Грузию он не нарушал, так как это право давно испарилось да и в дни его действительности с ним не мирилось христианское правосознание грузин. Спор мог быть решен силой, но в борьбе с Ираклием Ага-Магомед-хан проиграл его, несмотря на внешнюю победу: действительно, он не добился признания своих прав со стороны Ираклия и, не будучи в состоянии утвердиться в стране, торопливо вернулся восвояси.

Фетали-шах возобновил свои притязания, и мы видели, как его канцлер их формулировал. Ему пришлось спорить уже с русским оружием, и Гюлистанский мир через 15 лет, решил вопрос опять-таки не в его пользу.

Но приведенная нота показывает, как судорожно Персия противилась утверждению России в Закавказье и как упорно она защищала, очевидно, несостоятельную мысль о своем «праве» на Грузию.

Была, впрочем, и среди грузин небольшая группа лиц, готовых признать права Баба-хана, так как они считали возможным с помощью Персии сохранить за Грузией известную самостоятельность. Главный выразитель этого течения, царевич Александр, сын Ираклия, открыто перешел на сторону Персии и был ее орудием в войнах с Россией; он умер на чужбине и никогда не примирился с уничтожением самостоятельности Грузии. Большинству же, верному вековой традиции — сближения с Россией, суждено было окончательно и навсегда освободиться от всякого влияния Персии, прежде многостороннего и веками длившегося. Так начали изменяться коренным образом условия жизни грузин.

I

Теперь близится день присоединения Грузии. Манифест 18 января 1801 г. объявит об этом всем и каждому, и Грузия станет частью России.

Мы показали, как в 1799 г. с получением инвеституры и принесением присяги царь Георгий становится в такое же отношение к Империи, в каком был Ираклий, т. е. Грузии дается «пред лицом всего света» гарантия целости и неприкосновенности, а также обеспечивается престол за национальной династией под условием службы и верности.

Мы должны рассмотреть, как совершился этот переход от двустороннего договорного отношения, в котором Грузия и Россия находились еще в 1799 г. и в 1800 г., к положению, созданному манифестом 18 января 1801 г., т. е. к «присоединению Царства Грузинского на вечные времена под Державу» Империи.

1

Для юридической оценки присоединения Грузии к России, а также для оценки взгляда, выраженного в императорских манифестах и затем усвоенного всеми, относительно добровольного присоединения Грузии, необходимо отыскать и рассмотреть в отдельности звенья той цепи, которая начинается договорными отношениями 1799–1800 гг. (по силе обновленная тогда трактата 1783 г.) и кончается инкорпорацией Грузии, т. е. распространением на нее территориального верховенства России, ее власти во всей полноте проявлений и во всей необъятности ее компетенции.

Переход от первого положения ко второму мог бы быть юридически безупречным, корректным; тогда бы мы имели действительно непрерывную цепь юридических отношений, из которых каждое последующее заимствует свою правомерность от предыдущего, им освящается и, в свою очередь, дает юридическую основу новому отношению. И если бы даже в конце концов мы пришли к чему-нибудь вовсе отличному от начального положения, тем не менее не оставалось бы места для юридической критики: все было бы как следует, безукоризненно с точки зрения права.

Для того чтобы — с юридической точки зрения — можно было говорить о добровольном присоединении Грузии к России, необходимо, чтобы акту инкорпорации предшествовало обоюдное согласное волеизъявление заинтересованных сторон.

2

Инкорпорация есть акт, посредством которая власть государства распространяется на так или иначе присоединяемую к нему область. Инкорпорации могут предшествовать различные события и правоотношения, создающие власть государства над присоединяемой территорией. В одном случае это может быть завоевание, в другом — добровольная уступка, в третьем — купля-продажа и т. д.

Но когда речь идет о добровольном присоединении, то этот (всегда односторонний) акт инкорпорации должен следовать за другим актом (или актами), в котором обнаруживалось бы соглашение относительно утраты самостоятельности с одной стороны и принятии в подданство — с другой.

Словом, утрата государством независимости и инкорпорация действительно возможны путем добровольным, но для этого требуется формально выраженное согласие воль. И не только утрата самостоятельности, но всякое вообще изменение, теснее сжимающее два государства в одно целое, должно происходить путем двустороннего соглашения.

Ирландский парламент был жалким подобием представительного учреждения, но юридически он был органом Ирландии, и окончательное объединение ее с Англией, несмотря на темные политические средства, примененные в этой цели британским правительством, с юридической точки зрения безупречно. Именно — было постановлено обоюдно, что «с 1 января 1801 г. королевства Великобритания и Ирландия соединяются навсегда в одно королевство, под названием Соединенного королевства Великобритании и Ирландии». Постановлено было также относительно единства престолонаследия (как было и до того) и единства парламентского представительства; Ирландия получила в нем свою долю. Она лишилась своей привилегии добровольно.

Но Ирландия не была самостоятельным государством; возьмем примеры более похожие на наш случай. В 1798 г., за два года до присоединения Грузии, добровольно вошли в состав Французской республики вольный город Мюльгаузен (ныне в Эльзасе) и Женевская республика. Инкорпорации предшествовали в данном случае договоры об объединении.

3

Повторяем: если добиваются полного присоединения, слияния, то, во всяком случае, необходимо должен предшествовать инкорпорации акт отречения от своих прав монарха (если речь идет о монархии) и вообще должно быть изъявлено предварительное согласие на инкорпорацию со стороны тех, кто имеет право и обязан выражать волю государства.