Венец для королевы проклятых - Виктория Александровна Борисова

знакомый тихий, шелестящий голос в голове, – можешь уйти и оставить все как есть, а потом всю оставшуюся жизнь жалеть об этом, плача в подушку по ночам!»

«Ну уж нет!» Стиснув зубы, Гвендилена сделала шаг вперед, потом другой… Оставалось совсем немного, но половица под ногой предательски скрипнула, и Лейр открыл глаза.

– Эвина… Моя госпожа… – тихо вымолвил он, – вы пришли… благодарю. Я счастлив.

Гвендилена чуть не вскрикнула от неожиданности, но потом сообразила, что Лейр по-прежнему не узнает ее, принимая за принцессу! Что ж, так даже лучше.

– Да, я здесь! – прошептала она. – Я пришла к тебе, мой верный рыцарь, твоя любовь и преданность тронули меня. Я с тобой, я не покину тебя!

Лейр протянул к ней руки… В его глазах было такое жалобное, молящее выражение, что Гвендилена не выдержала. Просто уйти сейчас было бы невозможно! Она присела рядом с ним на ложе и, положив руку ему на лоб, долго еще приговаривала что-то ласковое и успокаивающее. Бедный больной скоро успокоился и затих, закрыв глаза и вытянувшись во весь рост. Дыхание его стало ровным и глубоким, и на губах появилась легкая улыбка.

«По крайней мере, он умрет счастливым…» – рассеянно подумала Гвендилена. Она спрятала подвязку среди скомканных, сбившихся простыней и тихо, на цыпочках, вышла из комнаты.

Глава 10

Утро выдалось ненастным и пасмурным. Небо заволокли серые облака, и море, накатывая на камни, ревело, словно дикий зверь в бессильной ярости.

Ночью Гвендилена почти не спала. Стоило лишь смежить веки, и тут же ей казалось, будто на нее наваливается нечто огромное, темное, похожее на грозовое облако, давит и душит, грозя смертью… Она просыпалась в холодном поту, судорожно хватая губами воздух.

Едва рассвело, она потянулась за колокольчиком. На звонок явилась Летта – сонная, отчаянно зевающая, в полном недоумении, отчего ее разбудили так рано.

– Что случилось, госпожа? – спросила она.

– Ничего! – резко ответила Гвендилена. – С каких пор ты начала задавать вопросы? Подай умыться, принеси платье, сделай прическу – ту, с косами… Да не стой как колода, шевелись!

Летта прикусила губу. «Давно ли ты сама подметала полы и чистила котлы на кухне?» – говорил ее взгляд. Причесывая Гвендилену, она слишком сильно дернула прядь волос, и та, не сдержавшись, ударила ее по лицу.

– Простите, – пролепетала девушка, прижав ладонь к покрасневшей щеке. В глазах ее стояли слезы. Раньше такого никогда не случалось…

На краткий миг Гвендилене стало стыдно. Совсем недавно веселая хохотушка Летта была для нее почти подругой! Она преданно ухаживала за ней, развлекала своей болтовней, а главное, помогала освоиться во дворце, обучая новым премудростям…

– Впредь будь осторожнее, – процедила Гвендилена, – вот, возьми!

Она протянула девушке маленькую брошку в виде бабочки с цветными камнями. Глаза Летты тут же вспыхнули радостью.

– Благодарю вас, госпожа! – пролепетала она, припав губами к ее ладони.

– Ну хватит, перестань! – Гвендилена поспешно отдернула руку. – Прибери здесь да постели свежие простыни.

Направляясь в покои принцессы, она нарочно сделала крюк, чтобы как бы случайно пройти мимо комнаты певца Лейра. Прямо сейчас, немедленно ей совершенно необходимо было удостовериться – жив ли певец или уже скончался?

«Если он умер, подвязку, наверное, уже нашел лекарь или слуги, что должны выносить тело, – размышляла Гвендилена, – но что будет потом? Вдруг вместо того, чтобы донести принцу о неверности его жены, нашедший спрячет подвязку или отнесет принцессе? Или просто не заметит, приняв по глупости за ненужную тряпочку? Тогда все пропало!»

Дверь была распахнута настежь. Гвендилена робко заглянула внутрь – да так и отпрянула. В комнате стоял полный разгром – все вещи разбросаны в беспорядке, разбиты драгоценные вазы, и сломанная лютня валялась на полу… Ложе было пусто, лишь на скомканной простыне остались пятна крови.

Это было так странно, что девушка попятилась назад, прикрыв рот рукой, чтобы не вскрикнуть, лихорадочно пытаясь сообразить, что же все-таки произошло здесь. «Куда подевался Лейр? Если он скончался, то почему тело вынесли так быстро? Откуда кровь? И к чему устраивать такой погром в его комнате? А если жив…»

Додумать она не успела. Усатый стражник в плаще с золотым крестом бесцеремонно отстранил Гвендилену в сторону и принялся рыться в сундуке, доставая и складывая в мешок какие-то книги, тетради, исписанные листы…

– Что случилось? Лейр умер? – спросила девушка.

– Нет… Но лучше бы ему умереть! – мрачно ответил стражник. – Для тех, кого обвиняют в измене, это единственный выход.

Гвендилена с трудом устояла на ногах. Сердце глухо стукнуло и упало куда-то вниз.

– А где же он? – севшим чужим голосом спросила она.

Стражник отвел глаза.

– Где-где… – недовольно проворчал он, – в тайном подвале! Там умеют развязывать языки…

Стражник замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее, и, словно опомнившись, рявкнул:

– Проходите, не задерживайтесь, молодая госпожа! Нечего вам стоять тут.

Повторять дважды ему не пришлось. Гвендилену как ветром сдуло… Она не шла – летела по длинному коридору, и гулким эхом отдавались ее шаги. Мысли метались, словно стая перепуганных крыс, запертых в горящем подвале и не находящих выхода из него.

«Почему, ну почему Лейр выжил? От этой лихорадки – как ее там? – всегда умирают, и лекарь говорил… Что же теперь будет? Под пытками люди признаются в чем угодно, значит, Эвине конец! А что, если он не признается? Что, если он видел и узнал меня? Нет, нет, об этом лучше не думать, будь что будет… Но почему же он все-таки выжил? Я не думала, что все так получится!»

Она готова была расплакаться от растерянности и отчаяния, когда снова услышала тихий голос в голове. Сейчас он показался ей таким теплым, родным, спасительным…

«Успокойся и вытри слезы! Жаль, конечно, что Лейр, вместо того чтобы спокойно умереть, оказался в пыточном подвале, но теперь уже ничего не поделаешь. Держи себя в руках, если не хочешь сама оказаться там! Что сделано, то сделано, и теперь придется вести свою игру до конца… И выиграть! Если, конечно, ты хочешь жить».

Постепенно Гвендилена и в самом деле успокоилась. Сердце перестало частить, дыхание стало ровным, и противный комок, стоящий в горле, исчез… Но главное – ясной стала голова, и ощущение паники оставило ее.

Гвендилена подумала о том, что на всякий случай стоило бы избавиться от второй подвязки с монограммой. Лучше всего было бы незаметно спрятать ее среди других вещей принцессы… И поскорее, пока за ней не пришли!

Она развернулась и почти бегом бросилась назад, в свою комнату.

* * *

Ветер разогнал облака, и в