Мальчик по имени Рождество - Мэтт Хейг

5. Носил колпак

Отцовский, разумеется. Чистый, пушистый и ярко-красный.

6. Веселился и радовался жизни

Николас не только каждый день надевал свой красно-белый костюм с блестящим чёрным поясом и чёрными сапогами, но и веселился изо всех сил. Он понял, что куда проще сделать остальных счастливыми, если ты счастлив сам. Или хотя бы ведёшь себя, будто это правда. Ведь так когда-то поступала его мама. И папа тоже – давным-давно.

7. Писал

Он написал три книги, которые стали бестселлерами десятилетия во всём Эльфхельме: «Руководство по счастью от Отца Рождество», «Управление санями для чайников» и «Заклинатель оленей». Все тиражи (по двадцать семь экземпляров каждый!) были распроданы подчистую.

8. Работал

Будучи главой Эльфийского Совета, Николас трудился, не покладая рук и посоха. Он открывал детские сады и парки. Посещал все собрания (даже самые скучные). Заключил мирный договор с троллями. И вернул Эльфхельму славу счастливой деревни с игрушками и свистоплясками.

9. Вспоминал

Он часто думал о своём отце и мире людей, который оставил в прошлом. Его глубоко печалило, что люди не могут приобщиться к чудесам Эльфхельма. С каждым годом Николас всё сильнее задумывался о том, как распространить доброту и волшебство эльфов по ту сторону Очень большой горы.

10. Заводил друзей

У Николаса прежде не было друзей. А теперь их набралось семь тысяч девятьсот восемьдесят три. Почти все они были эльфами, но это и хорошо, потому как сложно представить друзей лучше эльфов.

Да, Николас завёл множество замечательных друзей, а для Малыша Кипа и Малышки Нуш он и вовсе стал кем-то вроде наставника. Правда, теперь их уже никто не называл малышами: они стали просто Кипом и Нуш.

– Почему некоторые люди плохие? – как-то спросил у Николаса Кип. Николас взял их с Нуш покататься на санках. Отец Топо приделал к старым саням Николаса новое сиденье, и теперь на них можно было ездить со всем удобством. С годами Кип вырос из испуганного эльфёнка в красивого эльфа с иссиня-чёрными волосами и ямочкой на подбородке. Нуш тоже подросла, но так и не рассталась со своей детской сумасбродинкой. Она всегда напоминала Николасу превращённый в эльфа тёплый огонёк.

Они скользили по небу где-то над Норвегией. Там можно летать даже в самый разгар дня – ведь все знают, что в Норвегии живёт человек восемь, не больше.

Нуш держала поводья и смотрела вперёд. Блитцен, Гроза и остальные олени слаженно перебирали копытами.

– Почти в каждом человеке есть и хорошее, и плохое, – сказал Николас.

– Как в оленях, – заметила Нуш.

– Да, наверное.

– Но с оленями всё просто! – заявил Кип и, вытащив из кармана смятый листок, протянул его Николасу. Тот увидел, что эльф разделил лист на две половины: с одной стороны он записал «плохих» оленей, а с другой – «хороших».

– Бедняжка Резвая, – вздохнул Николас, заметив, что та оказалась единственной в «плохом» списке.

– Она вчера укусила Скакуна!

– В самом деле?

– А Скакуна я записал в «плохие» на прошлой неделе. Но потом сказал, что угощу его печеньем, если он будет хорошо себя вести.

Какое-то время Николас задумчиво смотрел на список, но мысль о нём вскоре растаяла, как снег на солнце.

Нуш аккуратно натянула поводья, чтобы обогнуть большую дождевую тучу. Она управлялась с санями лучше всех в Эльфхельме.

– Почему ты не хочешь дать людям немного волшебства? – спросила она Николаса.

– Ох, Нуш, тут в двух словах не объяснить. Ладно, пора возвращаться в Эльфхельм. Дедушка, наверное, тебя заждался. А тебя, Кип, ждут мама с папой. Да и олени, должно быть, проголодались.

– На следующей неделе мне исполнится двадцать два, – сказал Николас Отцу Топо, когда они приземлились. Пока они кормили уставших оленей, Нуш и Кип вовсю упражнялись в свистопляске.

Старый эльф посмотрел на Николаса. За десять лет мальчик сильно изменился. Он перерос своего отца и стал сильным, улыбчивым парнем. Впрочем, улыбка не мешала ему вечно хмуриться так, будто он никак не мог решить очень сложную задачу.

– Помню-помню, – качнул головой Отец Топо. Его седые усы развевались на ветру.

– Как думаешь, теперь я наконец выясню, в чём моё предназначение?

– Может быть. Ты сразу поймёшь, что нашёл себя, потому что перестанешь взрослеть.

Это не стало для Николаса новостью. Он давно знал, что эльфийское волшебство позволяет не стареть тем, кто на самом деле счастлив и доволен своей жизнью.

– У тебя на это ушло девяносто девять лет, да?

– Да, – вздохнул Отец Топо. – Но другие куда расторопнее. – Он протянул Резвой печенье. – Держи, старая ворчунья.

– Но…

– Не думай об этом. Посмотри на Блитцена. На его рога. За последние два года они нисколько не изменились. Он достиг своего идеального возраста, ничуть об этом не заботясь.

Николас оглянулся на Главный путь, который вел к улице Семи Извилин. Посмотрел на деревянный башмак, болтавшийся над обувной лавкой, и яркий волчок на вывеске магазина игрушек. Он увидел Минмин, которая продавала в киоске свежий номер «Ежеснежника». Каждый эльф занимался своим делом. Николас повернулся к Оленьему лугу и озеру: ветер ерошил обычно спокойную гладь, и сегодня оно совсем не походило на зеркало.

– Я должен что-то сделать. Что-то большое. И хорошее. Зачем быть предводителем эльфов, если я никуда их не веду?

– Что бы ты ни решил, – мягко сказал Отец Топо, – знай: мы всегда последуем за тобой. Тебя все любят. Мы не были так счастливы со времен Матушки Плющ. Даже Отец Водоль, кажется, к тебе привык…

Николас расхохотался.

– Вот уж не верится!

– И тем не менее, это так, – спокойно ответил Отец Топо. – Добро в его душе одержало верх. Благодаря тебе добросердечие распространяется далеко за пределы Эльфхельма. Ты слышал, что пикси больше не выращивают разрыв-траву? И не грабят никого с тех самых пор, как стащили пояса Матушки Брир. Башня пустует уже год, тролли нас давно не тревожат. Хотя, думаю, это потому, что они тебя боятся. Ведь ты у нас Убийца Троллей, хе-хе!

Николас виновато кивнул. На самом деле, ему было жаль Себастиана, пусть тот и пытался его съесть.

– Ты обязательно найдёшь себе доброе дело. Ты пример для всех эльфов, мы смотрим на тебя снизу вверх. И не только потому, что ты на пряниках так вымахал!