История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена - Эрнл Брэдфорд

Вероятно, здесь присутствует некоторое преувеличение, поскольку этот портрет рыцарей, возможно соответствующий действительности в XVII и XVIII веках, едва ли являлся таковым в 1530 году, когда рыцари только обустраивались на Мальте. Однако облик знати, устроившейся во дворцах Мдины, довольно точно изображен Элизабет Скермерхорн. Говоря о некоторых современных потомках, она отмечает: «Для образованных аристократичных мальтийцев, хорошо знающих местную историю, память о властном надменном ордене, который отобрал их парламент и свободы, перемежающаяся священными привилегиями их духовенства, снобистскими отказами в членстве для отпрысков известных семейств, получивших свои титулы задолго до оккупации Родоса… попросту является запретной и не обсуждается в приличных кругах».

У «властного надменного ордена», однако, были собственные проблемы. Первая – преобразить Биргу в нечто, хотя бы отдаленно напоминающее прежний дом рыцарей на Родосе. Два века жизни, подчинявшейся строгим шаблонам, на Родосе выработали у рыцарей такие сильные условные рефлексы, что они даже представить себе не могли другой жизни, кроме как на воде или у воды, рядом со своими кораблями и галерами, всегда видя открытое море. Деревня Биргу отвечала этим требованиям. Но только ее перестройкой занимался уже не Л’Иль-Адам. Он возглавлял орден во время осады Родоса, сохранил его в годы ссылки и теперь нашел ему новый дом. Квентин Хьюз пишет: «К жалким оборонительным сооружениям (Биргу) Л’Иль-Адам добавил отдельные строения, там, где это позволял рельеф местности, отремонтировал стены форта Сайт-Анджело (на морской оконечности полуострова)… но в остальном сдерживался. Он желал вернуть Родос и считал пребывание на Мальте временным. Для этого флот ордена был приведен в боевой порядок и, как подготовительный ход, отправлен на захват Модона, что в Южной Греции. Корабли ордена потерпели серьезное поражение, и идею возврата Родоса пришлось похерить».

Последние годы Л’Иль-Адама тревожило недовольство и даже непокорность молодых рыцарей. Они считали Мальту скучной и непривлекательной и были слишком молоды, чтобы понять, как повезло ордену иметь свой дом. Л’Иль-Адам умер в Мдине в 1534 году, через четыре года после прибытия на Мальту. Это был воистину блестящий великий магистр, таких в долгой истории ордена было немного.

Среди его непосредственных преемников самым значительным был испанец Хуан де Омедес, правивший с 1536 до 1553 года. При нем фортификация Биргу начала обретать реальные формы. Итальянский военный инженер Антони Феррамолино был послан на Мальту Карлом V, чтобы принять участие в реконструкции старой рыбацкой деревни и ее превращении в крепость. Феррамолино немедленно указал, что вся территория расположена очень низко и над ней господствует известняковый хребет горы Скиберрас, который ограничивает с севера вход в Большую гавань. Феррамолино посоветовал Омедесу перевести конвент на высоту и там построить новый город.

Великий магистр, безусловно, понял разумность доводов инженера, но почти ничего не мог сделать, поскольку стоимость постройки нового укрепленного города была заоблачной и превосходила возможности ордена. Ему пришлось довольствоваться тем, что поручил Феррамолино укрепить существующие оборонительные сооружения вокруг Биргу. Главным из них был форт Сант-Анджело, который был преобразован в мощный укрепленный пункт. Феррамолино возвел большой кавальер, откуда пушки могли вести огонь по входу в Большую гавань. Их огонь доставал до того места, где гора Скиберрас уходила в море. Другое радикальное усовершенствование – гигантский ров через полуостров, отрезавший крепость от города Биргу. Теперь в Сайт-Анджело можно было попасть только по подъемному мосту. Крепостной ров, таким образом, появившийся между крепостью и Биргу, также был удобен для галерного порта, напоминавшего Мандраккьо в миниатюре. Позже фортификационные сооружения для защиты Большой гавани строились испанским инженером Пьетро Фардо и графом Строцци, приором Капуа. На морском конце соседнего полуострова был построен форт в форме звезды, названный Л’Исла, впоследствии Сенглеа (в честь великого магистра де ла Сангля). Этот форт, названный в честь святого Михаила, обеспечивал дополнительное прикрытие Большой гавани и усиливал огонь Сайт-Анджел о.

Самым важным сооружением тех лет было строительство еще одного форта в форме звезды у подножия горы Скиберрас. Он доминировал над входом в Большую гавань, а также над входом в другую гавань Марсамускетто, расположенную к северу от полуострова. Форт, получивший название в честь святого покровителя мореплавателей святого Эльма, расположился на том месте, где раньше стояла небольшая сторожевая башня. Вероятно, там же раньше был маяк. Мальтийское название полуострова, Скиберрас, в буквальном переводе означало «Свет на мысе». В ходе строительных работ, которые активно велись первые 20 лет пребывания рыцарей на острове, был обнаружен один важный факт: мальтийцы оказались удивительно умелыми каменщиками. Хотя фортификационные сооружения проектировали военные инженеры и самые тяжелые работы выполнялись рабами, в основном каменщиками были мальтийцы. Живя на каменистом острове, где никто и не помышлял о постройке дома из дерева, они стали лучшими каменщиками – и резчиками по камню – в мире. В этом им помогала мягкость островного известняка, который можно было легко резать на блоки, но который после нескольких лет пребывания в соленой атмосфере покрывался толстой твердой коркой. Другой вид мальтийского известняка был очень твердым. Из него получался великолепный материал для наружных оборонительных сооружений, поскольку создавал поверхность, отлично противодействующую ядрам.

Поскольку финансовые дела ордена находились в плачевном состоянии, рыцари снова стали выходить в море. К их немалой радости оказалось, что, хотя мусульманские торговые пути располагаются несколько дальше от них, чем это было на Родосе, судоходство чрезвычайно богато. Кроме того, на мусульманские суда так давно никто не нападал, что они оказались совершенно неготовыми к появлению галер ордена. Действуя из Триполи и с Мальты, но по большей части с Мальты, галеры привозили на остров богатейшую добычу, которая помогла стабилизировать финансы и ускорила строительство не только оборонительных сооружений, но и нового госпиталя и приютов разных лангов.

Хотя военный флот ордена был небольшим, все же он оставался, как и во время пребывания рыцарей на Родосе, самым эффективным на всем Средиземноморье. Кроме того, хотя рыцарей сопровождали лоцманы и моряки с Родоса, мальтийцы тоже оказались неплохими мореходами, и к тому же легко обучаемыми. Они были знакомы с латинскими парусами – узнали о них от арабов, которые господствовали над их островами в течение двух столетий, и им не было равных в плавании на маленьких лодках, поскольку они издавна зависели от прибрежного рыболовства. Рыба была отличным дополнением к их рациону, тем более на Мальте и Гоцо было мало мяса. Коротконогие, широкогрудые, смелые и выносливые мальтийцы оказались не менее ценным приобретением для армии и флота ордена, чем родосцы в прежние века.

Флот ордена также был усилен большой карракой, одним из самых мощных кораблей своего времени и, вероятно, самым крупным военным кораблем Средиземноморья. Он был построен в Ницце, и, поскольку предвещал конец галер и приход военных кораблей, зависевших только от парусов и пушек, ему стоит уделить особое внимание. Дж. Таафе в «Истории ордена святого Иоанна Иерусалимского» дает следующее описание этого судна: «Каракка не уступала нашим спасательным шлюпкам в том, что, хотя она была пронизана многочисленными отверстиями, вода не могла ее потопить. Когда в Ницце была чума и смертность оказалась пугающе высока – повсюду стояла такая ужасная вонь, что птицы с неба падали замертво, – ни один человек на борту не заболел. Последнее в основном приписывали большому количеству костров, которые поддерживали рабочие, чтобы поставлять необходимые гвозди, болты и другие железные изделия… [Она] имела восемь палуб и так много места для складирования запасов, что могла находиться в море шесть месяцев без необходимости заходить в порт за продовольствием, даже за водой. На судне были огромные запасы воды на все время плавания, причем вода была чистая и свежая. Команда ела не сухари, а прекрасный белый хлеб, который выпекали каждый день. Зерно перемалывали в ручных мельницах, а печь была настолько большая, что вмещала единовременно две тысячи буханок. Судно было обшито шестью разными металлическими обшивками, причем две из них под водой были свинцовыми с бронзовыми болтами, которые не изнашивают свинец, как железные. Оно было построено с таким необыкновенным искусством, что не могло утонуть, не в человеческой власти было погрузить его под воду. Чудесные помещения, арсенал на 500 человек, а о числе всевозможных пушек и говорить нечего, разве что следует отметить, что 30 пушек были необычайных размеров. В довершение всего огромное судно обладало несравненной скоростью и маневренностью, а его парусами было очень легко управлять. Требовалось совсем мало труда, чтобы зарифлять парус, изменять направление и выполнять все прочие необходимые действия. Не говоря о солдатах, одних только моряков было три сотни, а еще две галеры на 15 скамей каждая, одна галера – на буксире за кормой, другая – на борту, всевозможные лодки разных размеров – тоже на борту.