Счастливчик просыпается! - Алексей Наумов

участка. Они кого-то звали и всячески суетились, но Степашка не обращал на это никакого внимания. Новые, запретные земли манили его как магнитом и он упрямо пробирался в высокой траве, петляя из стороны в сторону, обнюхивая кустики и заросшие сорняками грядки.

«Какое замечательное место, — думал он. — тут даже лучше, чем лесу. Там везде валяются деревья, через которые мне так трудно перебираться, а тут, я могу всё спокойно обнюхать. Нужно чаще сюда наведываться…»

В этот самый момент, Степашка вдруг услышал, как кто-то неуверенно пробирается сквозь траву ему навстречу. Он насторожился и замер, пытаясь понять, кто может скрываться за завесой зелени.

«Это кто-то небольшой, — решил Стёпа. — Может ёж? Хотя нет, ежи шагают громко и сопят, а это идёт тихо, будто заблудился. Кто же это может быть?»

Стёпа сделал пару шагов вперёд и нос к носу столкнулся с крошечным щенком таксы, который от неожиданности испуганно взвизгнул и хотел убежать, но запутался в густой траве и упал на бок. Щенок был коричневый и пухлый, и пах чем то вкусным. Стёпа осторожно обнюхал его и малыш, видя, что его не собираются обижать, радостно лизнул Степашку в нос. Он был ещё совсем маленький и неуклюжий, но его глаза блестели задорно и весело.

Голоса людей приближались и Степашка, чувствуя, что ему тут не место, решил вернуться домой. Он повернулся и затрусил обратно к забору и с удивлением обнаружил, что щенок отчаянно спешит за ним, спотыкаясь и путаясь в траве. Стёпа остановился в недоумении, и подбежавший малыш снова лизнул его в морду, запрыгал вокруг, в полном восторге от своего нового друга.

— Линда, Линда, Линда! — послышался чей-то голос и пухлый щенок насторожился. — Иди сюда! Линдочка, ко мне! Линдочка, где ты? Линда, Линда, Линда!

Малыш в растерянности оглянулся на Степашку, смешно тявкнул и побежал по проторенной тропинке к хозяину. Стёпа услышал, как его гладят и ласкают, и поспешил скрыться, твёрдо решив обязательно вернуться назад, потому что ласковый щенок ему очень понравился.

«Буду наведываться туда каждое утро, — думал он, с трудом пролезая обратно. — Очень интересное место и очень интересная компания…»

Едва выбравшись из кустов, Стёпа попал прямиком в папины руки.

— Ну, что, разбойник, — воскликнул папа, подхватывая отбивающегося Стёпу его на руки, — пойман с поличным, а?! И как это понимать? Не хорошо, друг мой, не хо-ро-шо.

Папа легонько подбросил Степашку пару раз в воздух, и поставил на землю.

— Туда нельзя лазить, понимаешь, — сказал он строго, но его глаза улыбались. — Впрочем, я слышал, что там завелась для тебя невеста… Как тебе Линда, а? Небось, уже познакомился?.. Какой же ты проныра, не хуже Счастливчика! Слава богу, что ты не лазаешь по сервантам… Ну, беги, беги, я тебе уже положил еды, торопись, а то скоро твой дружок появится.

Стёпа помчался к миске и с аппетитом принялся завтракать.

«Отличное начало, — размышлял он, подчищая свою миску. — Вот бы всегда было лето и… обед!»

Глава 13

— Попрошу тишины, — сказал папа, постукивая чайной ложечкой по чашечке кофе в своей руке. — Несмотря на временное отсутствие, по весьма уважительной причине, некоторых членов нашей стаи… бр-р-р, семьи, торжественно объявляю Новый Дачный Сезон открытым!

Ребята зааплодировали, а папа элегантно раскланялся точно дирижёр перед выступлением.

— По старой традиции, — продолжил он, глядя в свою чашку, — которая уходит корнями в столь отдалённое прошлое, что у меня даже немного зарябило в глазах, когда я попытался его сегодня рассмотреть, право разрезать этот чудесный пирог, приготовленный нашей несравненной Мамой, предоставляется тому, кто…

Папа как всегда сделал паузу и обвёл всех собравшихся лукавым взглядом.

— … тому, кто… — повторил он, играя бровями и наслаждаясь моментом.

— Ну, кто же?! — воскликнула Варя, которая, памятуя прошлогоднюю историю с монеткой, уже дважды заглянула под свою тарелку, чашку и, даже под кофейник, едва не разлив его.

— … тот, кто наберёт больше всего очков, за один бросок костей, — закончил папа и вытащил из своего кармана пару игральных костей и маленький кожаный стаканчик.

— Кто желает быть первым? — тоном крупье спросил папа. — Быть может вы, мадам? Или вы, мадемуазель? Наверное вы, молодой человек?

Все отрицательно замотали головами.

— Что ж… — сказал папа. — Я предполагал нечто подобное… Я брошу кости первым, и трепещите, если я выиграю, потому что я отрежу всем самые малюсенькие кусочки, которые только можно представить, а себе заберу всё остальное!

Папа сделала злодейское лицо и, небрежно встряхнув стаканчик с костями, выкатил их на скатерть.

— 1 и 4, — сказала мама. — Всего пять. Не густо для злодея…

Папа потёр нос и наморщился.

— Странно, странно… — пробормотал он, придирчиво осматривая поверхность стола, стаканчик и сами кости. — Должно быть, скатерть лежит неровно… Я ожидал две шестёрки, не меньше…

— В следующем году, — ответила мама, выбрасывая две четвёрки. — 8!

— Просто повезло, — сказал папа. — Первым всегда труднее всего…

Потом была очередь Вари. Она долго трясла стаканчик и что-то шептала в него, но у неё выпало только пятёрка и двойка, и она очень расстроилась.

— Дурацкие кости, — сказала она, подперев щёку кулаком. — С монеткой было веселей…

— Нельзя всегда выигрывать, — сказал Серёжа, готовясь сделать свой бросок. — Теперь я должен резать пирог! Хочу двенадцать!

Он бросил кости, и все склонились к столу.

— Поразительно, — сказал папа, когда костяшки остановились. — Это просто какое-то коллективное невезение. Двойка и тройка, итого пять, мои поздравления, коллега, и это значит, что с «огромным отрывом» побеждает мама! Хотя думаю, что тут не обошлось без колдовства…. Вы видели какие она сделала глаза, когда бросала кости? Она манипулировала ими!.. Мы живём с колдуньей, дети мои… Да, да! Но, с другой стороны, именно поэтому у неё такие восхитительные пироги, борщ, голубцы и… и всё остальное. Прошу вас, леди.

Папа опустился на одно колено и, склонив голову, протянул нож, лежащий на его ладонях маме.

— Примите сей скромный меч, — провозгласил он, — о, Великая Колдунья Шатура, покровительница очага, комаров и прочего хлебопечения, и надели нас всех частями этого дивного пирога по своей доброй воле и нашему голодному уразумению.

Мама приняла нож и разрезала пирог на части, положив каждому большущий кусок.

— Мне начинает нравиться проигрывать, — сказал папа, уминая пирог за обе щеки. — Это напомнило мне один случай из моей юности.

— Какой? — заинтересовалась Варя, не отстающая от папы в скорости исчезновения пирога. — Про варенье?

— Нет, — улыбнулся папа. — Не про варенье.

— А про что? Про что-то вкусное, да?

— Не совсем… — молвил папа, потирая нос. — Скорее о том, что иногда, проигрывать очень