Эйя - Мирослава Мэй

каждодневными снежные метели, не могли обмануть ее. Все равно наступит весна и пробудит жизнь от зимней спячки, возвратив миру яркие краски. Ей определенно больше нравилось нежиться в зеленой травке, чем копошиться в снегу, дрожа от холода. Она с нетерпением ждала прихода лета.

Жнец не спешил показываться ей на глаза, наблюдая за ее забавными барахтаньями со стороны. Все это время он был рядом с Айвен, незримо следуя за ней по пятам.

«Как неудобно, наверное, быть человеком», – подумал он, облачая себя в привычную для девушки телесную оболочку.

– Доброе утро, мой золотой светлячок. – Послышался ей протяжный, низкий голос.

Больше похожая сейчас на снеговика, чем на хрупкую, хрустальную бабочку, Айвен обернулась и встретилась с самыми прекрасными для нее глазами на свете. Сердечко уже привычно радостно встрепенулось в груди.

Возле высоких, замшевых сапог Нэя лежала плотная связка дров, безмолвно говорящая ей, что он уже где-то успел собрать хвороста для нее.

В темно-синем укороченном камзоле и кожаных охотничьих штанах, плотно облегающих крепкие ноги, – он снова выглядел идеально. Как-будто даже снег не смел липнуть к нему и портить это мужественное великолепие. Для такой погоды Нэй был слишком легко одет. И вот она, первая странность за утро. И ведь вчера он тоже явился к ней без верхней одежды, но она тогда от волнения не обратила на это внимания.

– Здравствуйте, Нэй! – Айвен лучезарно улыбнулась. – А где же ваши шкуры?

– Шкуры? – Не понял вопроса Жнец.

– Еще слишком рано, чтобы гулять без верхней одежды, а вы подарили мне свой плащ. Вам разве не холодно?

Приветственная улыбка медленно сползла с его лица. Настал час и ему отвечать на вопросы. Он внутренне собрался.

– Шкуры мне без надобности, Айвен. Я не чувствую холода.

Она перестала улыбаться и закусила нижнюю губу, обдумывая новый вопрос.

– Если вы дуаг, тогда почему у вас фиолетовые глаза?

Немного помедлив с ответом, он произнес:

– Пурпурный – цвет моей души, Айвен… и я никогда не говорил, что принадлежу к дуагам. А этой внешностью наградила меня Матерь.

– В таком случае, кто ваша мать?

– Она все, что ты видишь вокруг…

Нэйланд подкрадывался ближе, чтобы в случае испуга удержать девушку и не дать ей пути к отступлению. Ее разум сейчас тщательно анализировал услышанное. А он ждал самый главный вопрос.

– Кто вы, Нэй?

– У меня много имен, Эйя.

– Кто такая Эйя? Вы не в первый раз зовете меня этим странным именем.

– Ты…

– Тогда кто же ты такой, Нэй? – Перебила его Айвен и снова повторила свой вопрос.

Он приблизился к ней почти вплотную.

– Только не бойся меня, милая. Меня зовут Нэйланд Мор-Тант, я Жнец…

– Быстро отойди от него, дочка! – Чей-то оглушающий, мужской крик раздался из-за кустов.

Айвен отпрыгнула от Нэя, как ошпаренная на добрый десяток шагов и упала на колени.

«Тронвилль», – сразу признала дуагу по голосу Айвен. Она должна была проведать его еще неделю назад, но обильные снегопады мешали ей сделать это. Видимо, беспокоясь о ней, он сам решил испытать на прочность свои старческие ноги.

– Не прикасайся к ней! Она еще совсем ребенок. Не познавший жизни птенец! Ей слишком рано умирать! Возьми мою душу вместо ее! – Истошно кричал старик, карабкаясь к ним по снегу.

Нэй словно не замечал его, продолжая сокращать новое расстояние между ним и девушкой. Он поймал ее бирюзовый взгляд глазами и какой-то гипнотической силой удерживал в невидимом плену, терпеливо ожидая, когда пазл в ее голове соберется в нужную картинку. Долго ждать не пришлось. Умная девочка. Но вот и он. Страх. Черный и тягучий. Уже просочился откуда-то из глубины ее все еще отказывающегося принимать реальность сознания, и капал прямо на белый снег, растекаясь безобразными кляксами.

– Я не причиню тебе вреда Айвен, – успокаивающе шептал Нэй, медленно склоняясь к ней. – Отвечу на все твои вопросы, только дай мне руку.

– Это ведь ты, да? Ты появился в Синем лесу в ту ночь, когда пропала кормилица! Ты убил Иериель! А теперь играешься со мной перед смертью!? – Прокричала ему в лицо аннерийка и со всех ног бросилась бежать в лес, не разбирая дороги.

Совсем не такого развития событий желал Нэйланд, кляня жалкого старика на чем свет стоит, так не во время помешавшего ему открыться перед Айвен, не испугав до полусмерти. Полностью увлеченный девушкой, он совсем не почувствовал его приближения. Ему безумно хотелось прямо сейчас свернуть морщинистую шею дуаги, отправив к Творцу, но его линия жизни тянулась еще на несколько лет.

Тяжело вздохнув, Нэй пошел по следам девушки.

Айвен бежала что было сил. Глаза больно щипало от застилавшей их мутной пелены. Вся одежда на ней вымокла до нитки и замедляла движения. Наконец, обессилевшая, она прислонилась спиной к толстому стволу какого-то сухого дерева. Закрыла лицо руками и дала волю слезам.

Девушка не сопротивлялась, когда мужские, сильные руки заключили ее в стальные объятия. Нэйланд ласково гладил ее по золотым волосам, нежными поцелуями покрывая влажные от слез щеки. Он был таким теплым и заботливым. За короткий период стал ей словно родным. Необходимым, как воздух, и ее сердечко трепетно сжимаясь, жаждало его прикосновений. Ей он не сделал ничего плохого. Ни разу не обманул и не обидел. Она больше не злилась на него. Если он и забрал Иериель, значит действительно пришло ее время.

Что-то в ее груди неслышно щелкнуло, выпуская наружу стремительный поток неконтролируемого, обжигающего страстью чувства к этому мужчине. И она сделала то, о чем втайне мечтала по ночам и чему больше не хотела сопротивляться. Айвен робко коснулась мягких губ Нэя своими, слившись с ним в первом, девичьем поцелуе.

Лавина чистейшего блаженства обрушилась на Жнеца, поглощая в свои глубины все три, составляющие его сущность, части. Не стало больше никого и ничего, кроме Айвен. Эйя смыла все события, что были до нее, порабощая его душу окончательно и лишая смысла всё его существование без ее любви. Он растворялся в ее лазоревой ауре, исследуя каждый уголок, попадавшийся ему на пути. Пурпурная душа ликовала в нескончаемой агонии от дикого счастья обладания этой чистейшей, нереальной красотой. Эйя открывала ему себя, потому что видела, уже знала, что он безгранично любит ее.

Но за ними наблюдал кто-то еще. И этот кто-то, как