Любовь в наследство - Дикси Браунинг

Она смотрела на Курта потемневшими от возбуждения глазами. И ждала. Она заслуживала самого лучшего из того, что он мог предложить.

— Почему бы нам просто не сделать это?

Курт не выдержал и усмехнулся.

— Сделать это? Вот так просто? Прямо сейчас?

Лили кивнула. Ему хотелось сказать что-то вроде «твое желание для меня закон», но слова оказались ненужными. Его рука скользнула вниз, и он понял, что Лили готова принять его. Его, жаждущего этой встречи.

И Курт вошел в Лили.

Она дернулась и застонала, но он уже не мог остановиться. Даже тогда, когда понял. ОН ПОНЯЛ!

Было слишком поздно. Он уже не мог спасти ни Лили, ни себя.

Несколько минут спустя, обессиленный, Курт упал на постель рядом с ней, испытывая чувство потрясающего блаженства. Но, к сожалению, Курта охватил не только восторг. Этот восторг смешался с чувством вины, гнева и смущения. Он не смог сдержать возмущение и гнев.

— Кто же я, по-твоему, дорогая… подопытный кролик?

Лили молчала.

— Лили, ты не хочешь мне объяснить, в чем дело? — не выдержал он. — Ты оказалась девственницей. Боже мой, девственница!

— В этом нет ничего противозаконного.

Одному Богу известно, какую боль он ей причинил, подумал Курт. Кроме того, он занимался с Лили сексом, не предприняв никаких мер предосторожности. Ни он, ни она не предохранялись!

— О чем ты думала? Ты делаешь такого рода предложение малознакомому мужчине и не предохраняешься! — Курт замолчал, ожидая ответа, но его не последовало. Курт понимал, что причинил ей боль, но не мог брать всю вину на себя.

— У меня нет никаких заразных болезней. Я здорова. Я проверялась.

Она проверялась! Это значит, что в определенный период жизни она принадлежала к так называемой группе риска. Это несомненно.

— Наркотики? — решился он спросить, заранее зная ответ. Нет, наркотикам в ее жизни места не было. Она даже пива не пила.

Вникать в эту проблему не было времени. С минуты на минуту должен был появиться помощник шерифа.

— Лили, мы должны поговорить, только позже. Сейчас, думаю, нам следует одеться. Скоро у нас будет гость.

— Хорошо. Если тебе от этого станет легче… — (Легче не станет, подумал Курт, но ничего не сказал.) — Извини, — продолжила Лили. — Да, я намеренно использовала тебя, потому что… потому что пришло время. А я хотела, чтобы это произошло по моему желанию, с мужчиной, которого я выбрала. Чтобы инициатива исходила от меня. Понятно?

— О'кей, ты в этом преуспела. Довольна? Как я тебе? Нарекания есть? Если что не так, скажи, чтобы в следующий раз не повторять ошибок. — Курт явно злился, и ему было безразлично, как на это отреагирует Лили.

— Я… я не знаю. Думаю, все было прекрасно. В книгах говорится, что в первый раз бывает больно, но боль проходит, и секс становится ни с чем не сравнимым удовольствием. — Лили смущенно замолчала. Курт чувствовал себя виноватым, несмотря на всю свою злость.

— Да… Думаю, ты права. Я бы описал это иначе… В первый раз, говоришь?.. Никогда ничего подобного не было?

— Может быть, попробовать еще раз? Теперь будет уже не больно. Почему бы нам не заняться этим снова? Тогда я получу полное представление.

Да, смешнее не придумаешь. Секс чуть было не убил Курта. Он лежал неподвижно, боясь пошевелиться из-за боли в спине.

— Думаю, тебе нужна горячая ванна. С солью. Тебе наверняка больно. Лучше отложим на время второе действие.

— Наверное, мне следовало бы оставить при себе мою просьбу. Лучше было бы помолчать.

Курт закрыл глаза и стал молить Бога об избавлении. Но от кого или чего, он и сам не знал. Может быть, он хотел избавиться от женщины, лежавшей в его постели и умолявшей его еще раз заняться с ней сексом? Или от боли, которая пронизывала его спину при каждом вздохе?

— Послушай, Лили, я думаю о тебе, о том, что ты должна быть более осторожной, занимаясь сексом. Иначе ты можешь попасть в беду.

Более осторожной. Еще одна проблема. Он займется ею, когда у него будет время. Сейчас ему нужно избавиться от Лили, чтобы скатиться с постели и доползти до ящика, где хранились таблетки, которые он перестал принимать почти месяц назад.

Глядя, как Лили надевала не свою, а его рубашку, Курт думал о том, что вернулся в этот дом для выздоровления, чтобы поразмышлять о своей жизни и о планах на будущее.

— Вперед, Пауэрс! — приказал он себе.

Он закрыл глаза, сжал зубы и, невольно застонав, скатился с кровати на колени. Он справится со всеми проблемами. Но постепенно.

Проблемой номер один была Лили.

Курт прошел на кухню. Лили из ванной слышала, как он открывал дверцы буфета, переставлял стулья, слышала шум воды. Поняв, что он открыл ящик, в котором лежали лекарства, она почувствовала себя виноватой. Но ведь и она чувствовала боль, душевную боль. С этой раной ей придется прожить остаток жизни.

Что же касается секса, то он сильно разочаровал Лили. Она ждала от него гораздо большего, но ее ожидания не оправдались.

Вздохнув, она сказала себе, что пора бы уж повзрослеть и перестать мыслить как писательница любовных романов. С какой стати она надеялась, что Курт сразу же полюбит ее? Этого не будет. Она сделала все, чтобы не оказывать на него эмоционального давления, потому что была уверена — нельзя заставить любить.

По опыту собственной матери Лили знала, что любовью нельзя и торговать. Этот путь ведет в никуда.

Насколько ей было известно, любовь — это нечто неожиданное. Как снег. Как радуга. Однажды открыл глаза и… вот она. Пожалуйста!

— Поправь меня, Бесс, если я ошибаюсь, но ведь иногда любовь приносит огорчения. Правда? Человек чувствует обиду, как если бы он бежал изо всех сил, чтобы не опоздать на автобус, отправляясь на самую важную встречу в его жизни, и увидел, что автобус все-таки ушел без него.

Лили и Курт подружились и ладили между собой. Он рассказывал ей о своей семье, о продолжателях рода Бесс и старика Мэтью. Курт знал об этом не слишком много, да и Лили знала о своей семье не больше. У Курта никогда не было теплых отношений со своей матерью, и он особенно отдалился от нее после того, как она ушла с сыном от мужа и лгала Курту, что его отец умер. Лили тоже не была близка с матерью, потому что эта женщина погубила свою жизнь еще до ее рождения.

Курт помнил отца, помнил его рассказы. Лили не помнила даже имени отца. Хуже того, она была уверена, что и мать его тоже не помнила. Однажды, узнав, что у всех детей есть отцы, она спросила мать об отце.

Та посмотрела на нее, начала плакать, а потом накричала на дочь.

— Лили, иди сюда, к нам пришли, — услышала она голос Курта.