На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло» - Михаил Вознесенский

Ценой огромных потерь китайским войскам удалось вытеснить американские и южнокорейские части из Северной Кореи и стабилизировать линию фронта вдоль 38 параллели. Весной 1951 года Ким Ир Сен, Сталин и Мао Цзэдун стали нащупывать пути к прекращению войны. В конце марта — начале апреля Ким Ир Сен нанес секретный визит в Москву, чтобы проконсультироваться по этому вопросу со Сталиным. В августе 1951 года начались изнурительные переговоры между воюющими сторонами. Они осложнялись, в частности, позицией лидера южан Ли Сын Мана, требовавшего войны до победного конца. Переговоры продолжались с перерывами почти два года и завершились уже после смерти Сталина подписанием 27 июля 1953 года Соглашения о перемирии в Корее.

Ким безусловно проиграл Корейскую войну, хотя на самом деле на полуострове выясняли отношения третьи страны.

Новая параллель в судьбах наших героев — Пака занесло куда левее Кима. На Юге марксизм овладел воинскими массами. Пак Чжон Хи участвовал в мятеже, был приговорен к расстрелу, помилован президентом по ходатайству американской военной администрации, ушел служить в разведку (пока не изгнали), выявлял коммунистов — вчерашних единомышленников… Во время Корейской войны снова был призван в армию, закончил войну бригадным генералом, в 1961 году в чине генерал-майора занял должность заместителя командующего Второй армией.

… 16 мая 1961 года после вскрывшейся подтасовки результатов парламентских выборов бригада морской пехоты подняла мятеж. Сеул был занят за несколько часов. Премьер-министр скрылся в женском монастыре. Президента посадили под домашний арест. Пак заявил, что военные способны лучше коррумпированных гражданских властей управлять страной. Политические лозунги Высшего совета государственной реконструкции: национальное возрождение, укрепление национального самосознания и подъем национального духа, установление основ здоровой национальной этики, революционное преобразование человека… На Севере аналогичные лозунги вскоре назовут идеями «чучхэ». Что поделать, язык-то один — идеи южан назывались «чучхэсон». Этот термин никогда не упоминался в СССР — здесь сеульская ставка на самобытность осуждалась как «националистический изоляционизм»!

О цене захвата и удержания власти. Южнокорейский сценарий на много порядков мягче чилийского. Известно, что Пак ограничился расстрелом малого числа непосредственных организаторов махинаций с подсчетом голосов на парламентских выборах и конфисковал имущество наиболее одиозных казнокрадов. На Севере число безвестно сгинувших оппозиционеров из «яннаньской» и «советской» группировок в ЦК ТПК не поддается учету.

По мнению южнокорейской разведки, советская помощь КНДР в 1950–1960 годах оценивается в 713 миллионов долларов, китайская — в 508 миллионов. Для Ким Ир Сена единственным средством самосохранения было равноудалиться от внешних идейных поводырей и принимать братскую помощь, отпуская неглубокие реверансы в обе стороны. Ухудшение отношений Москвы и Пекина оказалось как нельзя кстати. Северная экономика развивалась быстро и успешно, на какое-то время оставив Юг далеко позади.

Показательно, что инициатором воссоединения страны выступил Пак, а не Ким. Непрямые контакты лидеров начались сразу после пере ворота. Как ни удивительно, но шансы на успех были. В Пхеньяне сложилось мнение, что с Лак Чжон Хи можно вести диалог, его признали человеком волевым и с большим чувством национального достоинства. Однако о тайных переговорах узнали США, и эмиссара Пхеньяна пришлось казнить в Сеуле как шпиона… Посмотрев присланный фильм об экономических достижениях северян, Пак заявил: «Мы сделаем то же самое без промедления и не хуже их».

Вплоть до кончины Пака в хозяйственной жизни страны прослеживалось много советских заимствований: до 1984 года — пятилетние планы развития национальной экономики, госзаказ, планирование, контроль над ценами и внешней торговлей. Власти Южной Кореи запретили бизнесу создавать частные банки, и лишенные финансовой самостоятельности корпорации вынужденно развивали те производства, которые приоритетными объявляло государство и выделяло стартовые капиталы. Пак Чжон Хи сам назначил «олигархов», обеспечив им льготный доступ к кредитам и иностранным инвестициям в обмен на безусловное послушание.

Ким и Лак обожали руководить массами на месте. С тем отличием, что первый предпочитал публичные разносы, а второй старался вникнуть в проблему до мелочей и найти решение немедленно. Вертолет американского производства, с которого Пак не слезал, местные журналисты сравнивали с дирижерской палочкой. Ким, подверженный аэрофобии, предпочитал бронированный советский «3иС».

Обоих вождей называли «марионетками», советской и американской соответственно, при этом ни тот, ни другой не позволяли дергать себя за ниточки и оба не пользовались большим доверием патронируюших сверхдержав. Когда в 1963 году Лак решил добиться легитимности на президентских выборах, ему долго пришлось убеждать американцев, что он антикоммунист. В Голубом дворце не раз находили «жучки» ЦРУ.

«Административная демократия», увеличение ВВЛ в разы (при Лаке национальный валовой продукт утраивался каждое его десятилетие у власти), проблема третьего президентского срока… Что-то слышится родное в долгих песнях ямщика! 18-е место Республики Корея в мировом экономическом рейтинге очень притягательный пример. Вот только как быть с ограничением перемещений граждан по стране, с настроенными на единственную волну радиоприемниками, с тотальным запретом импорта ширпотреба? Наши все более очевидные попытки равняться на чужой опыт государства как носителя «высшей справедливости» наивны и несостоятельны, по крайней мере, в силу двух очевидностей: нет на нас Конфуция и нет аксеновского «Острова Крым»… Нет «другой» России, более благополучной, которая, как разноименный заряд, притягивала бы нас сладостной истомой экспроприации!

И все-таки — почему Ким решил поступить с Лаком столь варварски — отрезать голову? Спустя годы он признает это ошибкой. Но тогда Ким Ир Сен был заворожен успехами вьетнамских повстанцев. Однако в Пхеньяне совершенно не учитывали, что политическая обстановка в Южной Корее совсем иная, чем во Вьетнаме, и что население Юга отнюдь не готово выступить против своего правительства с оружием в руках. На южнокорейскую территорию стали забрасываться обученные на Севере «партизанские» группы. Северокорейская верхушка приняла желаемое за действительное. В КНДР просто не верили, что Юг экономически уже опередил Север. Ким всерьез воспринял тогдашнюю воинственную демагогию Пекина: «Третья мировая война будет концом мирового империализма!», и намеревался спровоцировать крупный международный конфликт, чтобы вновь попытаться решить корейский вопрос военным путем. В марте 1967 года сняли с постов и репрессировали руководителей разведывательных операций КНДР на Юге. Что было равносильно сигналу к наступлению.

…Днем спецназовцы 124-й диверсионной бригады скрывались в лесистых горах, ночами двигались к столице Юга. 19 января диверсанты случайно наткнулись на местных лесорубов. В другое время их бы тут же вырезали. Но командир отряда, видно, уже предвкушал себя национальным героем, — ведь в результате их героической миссии родина вот-вот воссоединится, — и не поднял руку на угнетенных братьев по классу. Лесорубов отпустили под честное пролетарское слово никому не рассказывать о встрече. Ноте оказались законопослушны. Армию и полицию Южной Кореи немедленно привели в повышенную боеготовность, усилили охрану стратегических объектов. Северокорейские лазутчики этого знать не могли. Выйдя на окраину Сеула, диверсанты построились в колонну по два и совершенно открыто двинулись к центру города.