Блондинки моего мужа - Ирина Потанина

— В принципе, если сегодня я уйду позже Петеньки, то он ведь может даже и не заметить, что я брала из сейфа какие-то бумаги, — убеждала себя Лиза.

Глаза ее при этом загорелись опасным огоньком отчаяния. Кажется, равнодушие Лихогона-работоголика довело Лизу до стадии готовности на любые авантюры. Можно было не сомневаться, что необходимый документ Лиза мне достанет. Нет, я не рассчитывала на то, что это окажется нечто сенсационное. Какой-нибудь отчет перед клиентом за котеночно-поисковые работы или доклад о перемещениях чьей-то блудной жены. Толку от самого документа я не ждала. Другое дело — поступок Лизаветы. Страстно желая выглядеть перед своей любовью только в благородном свете, Лиза пошла бы на что угодно, лишь бы скрыть факт своего правонарушения. Что греха таить, я собиралась прибегнуть к гнусному и отвратительному шантажу. Разыграть омерзительную комедию и заполучить требуемую информацию.

«Значит, так, — хладнокровно планировала я мысленно, — возвращаю завтра документ, а вечером Георгий перехватывает Лизу по дороге домой и рассказывает ей, что все знает о ее ужасном злодеянии. Гадалка, мол, проговорилась, хотя та дама, что принесла документ, и просила держать дело в тайне. Далее Георгий грозится рассказать все Лихогону, размахивает в качестве доказательства ксерокопией вытащенного Лизой у шефа документа. Лиза, конечно же, умоляет не выдавать ее. Георгий соглашается в обмен на завещание покойного Песова».

Придуманное имело массу минусов, главным из которых являлась необходимость поступить бесчестно по отношению к такой милой секретарше. Но не оставаться же мне навечно уборщицей? Правда, существовал еще шанс, что мне все-таки удастся выкрасть из Лизиной сумочки ключи от лихогоновского кабинета. Но, во-первых, поступок этот был ничуть не менее бесчестным, чем план шантажа, а во-вторых, пока мы все равно не знали, хранит ли Лихогон завещание в офисе.

Рабочий вечер все не кончался. Лихогон, от которого мы ожидали, что, вернувшись в офис лишь на секунду, он выдаст мне аванс и скажет всем «до свидания», поступил совершенно по-свински. Аванс выдал, «до свидания» сказал, но эта «секунда» все тянулась и тянулась. Несколько раз Лиза робко стучала в дверь и интересовалась, надолго ли он еще собирается оставаться в офисе. Из приемной я наблюдала, как Петр Степанович рассеянно глядел сквозь секретаршу, бормотал нечто вроде: «Надо же, как интересно…» — и снова утыкался в лежащую на столе папку, всей своей мимикой подтверждая только что сказанные им слова. Руки его при этом были скрещены на груди и нервно постукивали пальцами по плечам. Из-за этой занятости рук мне казалось, что Лихогон переворачивает страницы из папки кончиком носа.

— Кажется, теперь он будет ночевать на работе, — тяжело вздохнула Лиза после очередного часа ожидания. — В принципе, меня он отпустил еще три часа назад. Я сочинила, что пытаюсь освоить компьютер, поэтому задержусь. Но всему же есть предел! Может, действительно пойти домой?

Я оказалась в довольно щекотливой ситуации. Настаивай я на изъятии у Лихогона документа для гадалки, Лиза могла бы заподозрить неладное. Не настаивая, я затягивала свою мусороуборочную деятельность на целый рабочий день. Нужно было срочно что-то предпринять.

— Вы уж извините, Петр Степанович, — я решительно толкнула дверь кабинета начальника, — но мне домой охота. Вечерняя уборка в моих должностных обязанностях прописана как «убрать вечером, когда все уйдут», а вы все не уходите. Как мне быть?

— Что? А! — Лихогон отвлекся от изучаемых бумаг. — Конечно, конечно… Я и не думал, что вы ждете. Можете на пункт «когда все уйдут» внимания не обращать. Вы ведь уже тут мыли? Вот и славно!

Тут, к великой моей радости, на стороне справедливости оказалась мать-природа и коммунальные службы. Осень была слякотная, а дворы у нас никогда никто не расчищал, поэтому, даже пройдя по улице всего несколько метров, ты моментально пачкал обувь.

— Ну уж нет! — искренне разозлилась я. — Вон сколько грязи вы в этот раз с улицы нанесли! Я как раз поджидаю момента, чтобы ее из вашего кабинета вычистить. Раз уж я столько времени сидела, то позвольте добросовестно выполнить свои обязанности. Тем более плáтите вы мне за чистоту и две уборки в день, а не просто за две уборки.

Не дожидаясь ответа, я принялась гонять шваброй по полу принесенные Лихогоном с улицы комки грязи, словно заядлый бильярдист — кием шары. Сначала озадаченному шефу пришлось убрать ноги, торчащие с внешней стороны компьютерного столика. Но это ему не помогло. Я решительно зашла с тыла и начала мыть пол у Лихогона за спиной. Честно говоря, я ожидала, что он меня выгонит. Он явно был на грани. Ситуация накалилась до предела. Казалось, что если дотронусь до начальника влажной тряпкой, то услышу шипение и увижу пар, как от утюга. В этом кабинете должен был остаться сейчас только один из нас. И неожиданно я оказалась сильнее.

— Знаете, пожалуй, я засиделся. Пойду уже… Хорошо, что Лиза еще здесь, попрошу ее закрыть кабинет после вашей уборки. Лизавета! — гаркнул Лихогон в приемную. — Проследи, ой, точнее, помоги нашей новой сотруднице.

Лихогон аккуратно собрал бумаги со стола, бросил прощальный взгляд на изучаемые листочки, и, несколько раз деликатно хмыкнув и не увидев моей реакции, открытым текстом попросил меня выйти на пару минут. Я, стараясь ничем не выдать свою радость, подчинилась. Мои планы это ничуть не нарушало. Во-первых, Лиза уже готова была выдать мне какой-нибудь документ, а для этого нужно было, чтобы Лихогон поскорее собрался и покинул офис, во-вторых, как всякая порядочная уборщица, наводя чистоту, я снимала с руки часы и выкладывала из карманов все, в том числе и телефон. Телефон с включенной на запись видеокамерой лежал сейчас на тумбочке в кабинете. Я нарочно не стала оставлять там же выданный Жориком перстень — обо всех новинках Мели Лихогон мог знать, и рисковать не хотелось. А обычная камера с телефона сейчас могла бы пригодиться.

Когда шеф наконец ушел и мы с Лизой вошли в кабинет, папки и остальных бумаг уже нигде не было видно.

— Он забрал все с собой! — запаниковала я.

— Нет, — успокоила Лиза, — всего лишь убрал в сейф. Я знаю, где хранится запасной ключ. Петр доставал его как-то при мне, когда забыл свои ключи дома. Он такой рассеянный.

Лиза неловко топталась посреди кабинета.

— Извини, — наконец выдавила она из себя, — ты не могла бы подождать в приемной? Понимаешь, все эти тайники так тщательно охраняются Петенькой, что…

— Нет вопросов! — едва скрывая сквозящее в интонациях счастье, отреагировала я и пулей вылетела из кабинета.

«Только бы успеть! Только бы успеть!» — думала я сразу о двух, противоречащих друг другу вещах.

С одной стороны, хотелось бы, чтобы Лиза справилась побыстрее и достала папку с бумагами до того, как разрядится мой все еще ведущий видеозапись телефон. С другой — чтобы Лиза копалась подольше, а я успела хорошенько изучить содержимое Лизиной сумочки и найти там комплект ключей от офиса.

Может, это выглядит смешно, но, несмотря на солидный стаж работы с Георгием, мне ни разу не доводилось снимать слепки с ключей. Это только кажется, что там и делать нечего. Бросившись к Лизиной сумочке, я дрожащими руками вцепилась в джинсовый кошелек. Поворот замка в дверях кабинета раздался именно в тот момент, когда я уже клала ключи обратно. Молниеносным движением я вернула кошелек на место и отбросила сумочку. Кажется, Лиза ничего не заметила.