Не та дверь - Михаил Киоса

Вася взглянул на жену, сидевшую рядом. С момента нападения прошло уже несколько часов, а она всего только раз проявила собственную волю – когда пыталась отказаться от поездки в больницу, чтобы как можно быстрее оказаться дома.

Дома.

Вдруг и там, в автомобиле, Алла захочет домой? Васе представилось, как она выходит из машины. Таксист решает, что его пытаются надуть, выскакивает из-за руля и бросается в погоню. Он хватает жену за руку и рывком поворачивает к себе. С ее головы падает капюшон.

Таксист – тучный усатый дядька с крохотными глазками, мясистым носом, испещренным красными прожилками, и толстыми губами, влажно блестящими под лучами уличного фонаря. Его лицо искажается от ужаса и отвращения. Он непроизвольно заносит руку для удара, чтобы отбросить от себя это существо.

Ведь перед выходом из автомобиля нельзя будет просить таксиста не выпускать из салона жену. Он просто-напросто пошлет Васю куда подальше и вообще не станет ждать. На кой ляд ему связываться с такими странными клиентами?! Так и в историю влипнуть недолго.

Взять Аллу с собой в салон? Вася затряс головой. Нет, это совсем не вариант. Если ее попросят снять капюшон…

Собственно, почему бы не поступить именно так? В салоне станут настаивать, требовать? Это вряд ли. Никто не захочет обижать потенциальных покупателей. Они платят, им лучше знать. Выбрали, довольны, отдали деньги. Ну и на здоровье, всего хорошего.

Это было похоже на выход. Надо держать жену все время при себе. Тогда риск осложнений сведется к минимуму.

Если бы только Алла не была так измучена, опустошена всем произошедшим.

Вася вздохнул. Никто не знает, сколько они в больнице просидят. Хорошо, если недолго, а вдруг наоборот? После всего тащить ее еще и за париком?..

Но, похоже, этот вариант все-таки был меньшим из зол.

Найденное решение немного приободрило Васю.

Он повернулся к жене и тихо сказал:

– Аля, пойдем. Давай одеваться. Съездим с врачами, они тебе помогут, потом сделаем одно небольшое дело и отправимся домой.

Жена не шевельнулась.

– У нее теперь слух хуже стал, – помявшись, сообщил кто-то из бригады «Скорой». – Раковины, они…

Вася открыл рот, хотел повторить все сказанное громче, но вместо этого слегка сжал пальцы левой руки, лежавшей у Аллы на плече.

Она наконец-то подняла голову и посмотрела на него.

– Пойдем, Алюша. Полечимся, потом кое-что купим и домой поедем. Женька с Любой нас уже заждались, наверное, – сказал Вася и с радостью увидел, как в ее глазах вспыхнули крохотные искорки, слабое подобие того жизненного огня, которым они были наполнены ранее.

Похоже, он правильно сделал, что упомянул имена детей.

Алла встала и пошла к выходу.

– Погоди. – Вася обогнул жену и встал перед ней. – Я сейчас принесу твою дубленку. Не выходи никуда.

Конечно, родственники знали, как умерла мама. Еще тогда, в субботу, Виктор Степанович посоветовал Васе с Аллой не устраивать тайны мадридского двора.

«Все равно просочится, – сказал он. – Вот увидите. Уже завтра утром, а то и этой ночью по Интернету раззвонят. У нас ведь теперь люди беду видят и снимать бросаются, а потом рассказывают, поганцы чертовы. Сам себе репортер, мать их!.. Так что говорите как есть. Да, убил псих какой-то. Без подробностей. Потом голова меньше болеть будет».

Так оно и вышло. В воскресенье Вася зашел в Сеть и из любопытства спросил поисковик об убийствах в Ховрино или Москве. Он увидел кучу свежих ссылок, под которыми отрывки текста сообщали о бесчеловечном преступлении на севере столицы. Оставалось только удивляться, что их мобильники все это время молчали. С того часа они с Аллой, не сговариваясь, решили не отвечать на вызовы, если номер абонента был им незнаком.

Но Вася считал, что признавать правду и позволять каждому глазеть на его жену – разные вещи. Он понимал, что журналюги очень скоро узнают и об этом нападении. А может, они уже в курсе. Долго ли позвонить и слить информацию или выложить запись в соцсети?

Хорошо, что на похороны она надела дубленку, опасаясь, что иначе на кладбище продрогнет до костей, пока все не закончится. А у дубленки был капюшон, хороший, глубокий, который мог спрятать в себе Аллину голову так, что никто на свете не разглядел бы, что там на ней есть, а чего нет.

Выйдя из комнаты, Вася увидел дядю Ивана, который одиноко стоял посередине залы.

– Василек! – Тот торопливо подошел к племяннику. – Как там? Отпустили вас уже? Что стряслось-то? Да не молчи, расскажи уже! Я ж тут извелся весь. Остальных-то разогнали всех. Допросили по всей форме и велели расходиться. Следствие у них, видите ли, место преступления!.. Насилу уговорил меня оставить. Корочка помогла, хорошо, что взял. А толку все равно шиш. Следователь этот не мог сказать, что с вами стряслось. Даже мне, представляешь! Не понимает, что я от вас все узнаю. Щенок!.. Так что там, скажи уже!

Вася оглянулся на дверь. Она была закрыта.

– Аля пострадала, дядя… – Вася замолчал, попытался сообразить, что лучше сказать, и тут же бросил это бесполезное занятие. – На Аллу в туалете напал какой-то маньяк. Он… – Слова застряли в глотке.

Васе невероятно хотелось послать дядю куда подальше с его расспросами. Нашел время, дебил старый! Там Аля одна в комнате, совершенно никакая, а ему рассказы подавай. Совсем из ума выжил, мать его!

Вася даже успел увидеть, как с упоением вываливает на дядю все, что накопилось, как меняется его лицо. Удержался он только по одной причине. Родственничек мог легко устроить скандал или вовсе встать на пороге комнаты, не давая племяннику вернуться. Мол, нет, ты скажи, тогда и пущу! Больше всего на свете Вася желал как можно быстрее оказаться с Алей дома.

– Он сделал ей больно. Уши… поранил, а сам сбежал. Дядя Иван, мы сейчас с врачами поедем. Алле подлечиться надо. Я потом позвоню.

Он не стал слушать, чего там бормочет дядя, и едва ли не бегом отправился к гардеробу. Вася получил их с Аллой одежду, вернулся в залу, увидел, что с дверью в комнате все в порядке, жена не вышла, сбавил шаг.

Алла стояла на том же самом месте, где он ее оставил, в двух шагах от двери, лицом к ней. Бригада «Скорой» держалась в сторонке.

– Вот, смотри, твоя дубленка, – сказал Вася и бросил свою куртку на стул. – Давай оденемся.

Алла послушно дала просунуть ее руки в рукава. Вася накинул дубленку ей на плечи, обошел жену спереди, застегнул пуговицы, затем взялся за капюшон с обеих сторон, аккуратно надел его ей на голову. И замер, глядя на каштановый локон, появившийся неизвестно откуда.

Когда оцепенение прошло, Вася засунул руку в капюшон и выудил оттуда парик. Он был бы полным двойником того, который увез с собой Виктор Степанович, если бы не одно отличие, бросавшееся в глаза. С левой стороны одна прядка была выкрашена в ярко-зеленый цвет, с правой – в ярко-красный.