Рожденный очаровывать - Сьюзен Элизабет Филлипс

Угол альбома с вырезками царапал ей щиколотку сквозь рюкзак. Жаль, что она не может вынуть его и взглянуть на снимки. Ей сразу становилось легче. Но сейчас...

Девочка схватилась за панель.

– Смотри, куда едешь! Красный горит!

– И что же? Все равно машин нет!

– Попадешь в аварию – потеряешь права.

– Не попаду!

Он включил радио, но тут же выключил.

– Бьюсь об заклад, твой па перетрахал не менее десятка тысяч девчонок.

– Может, заткнешься? – не выдержала Райли.

Ей ужасно хотелось закрыть глаза и представить, что она находится в другом месте, но если не следить за Сэлом, тот наверняка куда-нибудь врежется.

Она в миллионный раз принялась гадать, знает ли брат о ее существовании. Момент, когда она услышала о нем, был самым волнующим в ее жизни. Она сразу же завела тайный альбом, куда вклеивала статьи из Интернета и снимки, вырезанные из газет и журналов. На этих снимках он всегда выглядел веселым и счастливым, словно никогда не думал о людях плохо и ценил каждого по достоинству, даже если они были некрасивы, или костлявы, или слишком молоды.

Прошлой зимой она послала ему письмо в чикагскую штаб-квартиру «Старз», но ответа не получила. Правда, Райли понимала, что люди вроде ее отца и брата получали столько писем, что никогда не читали их сами. Когда «Старз» приехали в Нашвилл на игру с «Тайтенз», она придумала план, как увидеть брата. Собиралась потихоньку выбраться из дома, взять такси и приехать на стадион, а там проследить, из какой двери выходят игроки, и подождать брата. Она представляла, как окликнет его, как он повернет голову, а она скажет: «Привет, я Райли. Я твоя сестра»

И он счастливо улыбнется, а как только узнает ее поближе, позовет к себе жить или пригласит на каникулы, и ей не придется, как сейчас, оставаться с тетей Гейл и Тринити.

Но за день до матча у нее началась стрептококковая ангина, так что пришлось всю неделю провести в постели. С тех пор она сто раз звонила в административное здание «Старз», но как бы ни умоляла телефонистку, та неизменно отказывалась дать ей номер его телефона.

Они выехали за границу Нашвилла, и Сэл включил радио на полную громкость, так что даже сиденье Райли подрагивало. Она любила громкую музыку, но только не сейчас, когда нервы были натянуты.

Она узнала о ферме брата на следующий день после похорон, когда услышала разговор отца по телефону. Когда она поискала на карте город, упомянутый отцом, и обнаружила, что он находится в восточном Теннесси, то пришла в такой восторг, что даже голова закружилась. Из слов отца она поняла, что ферма находится недалеко от Гаррисона, и поскольку не могла его расспросить, пришлось пустить в ход таланты детектива.

Девочка знала, что люди покупают дома и фермы в риелторских агентствах, тем более что старый бойфренд матери гоже был риелтором. Поэтому она посмотрела в Интернете список риелторских фирм в Гаррисоне и поблизости, после чего стала звонить в каждую и объяснять, что ей четырнадцать лет и что в школе задали сочинение о людях, вынужденных продавать свои фермы.

Большинство риелторов оказались славными людьми и рассказали кучу историй о фермах, но поскольку все они еще продавались, девочка заключила, что брат не имеет к ним никакого отношения. Но два дня назад она наткнулась на секретаря одной фирмы, которая и поведала Райли о ферме Каллауэев, которую только сейчас купил знаменитый спортсмен, чье имя она не имеет права обнародовать. Женщина объяснила, где находится ферма, но когда Райли спросила, живет ли там сейчас знаменитый спортсмен, очевидно, что-то заподозрила и пробормотала, что у нее полно дел. Райли поняла, что брат сейчас там. По крайней мере она на это надеялась. Потому что, если его там не окажется, она не представляла, как быть дальше.

Теперь Сэл вел машину ровнее, может, потому что шоссе было совершенно прямым. Ткнув пальцем в ее рюкзак, он заорал, перекрывая музыку:

– Имеется что-нибудь пожрать?

Ей не хотелось делиться с ним едой, но тогда он остановится, заставит ее заплатить, и, кроме того, они задержатся в дороге. Поэтому она порылась в рюкзаке и вытащила чипсы с сыром.

– Что ты сказал своему отцу?

Сэл разорвал пакет зубами.

– Он думает, что я ночую у Джоуи.

Райли видела Джоуи только однажды, но он показался ей симпатичнее Сэла.

Она сообщила Сэлу номер съезда с дороги, хотя до него еще было далеко. Но Райли боялась, что если заснет, он промчится мимо, тем более, что чем дольше она смотрела на белую дорожную разметку, тем труднее становилось держать глаза открытыми...

Похоже, она все-таки задремала, потому что очнулась от ужасного скрежета тормозов, когда машина заскользила и завертелась волчком. Она ударилась плечом о дверь, а ремень больно врезался в грудь. По радио орал рэп, а дорожный щит надвигался прямо на них. Райли дико вскрикнула, осознав, что так и не увидит брата, и не станет заводчиком собак, когда вырастет.

Но за каких-то два шага до щита Сэл резко дернул руль, и машина остановилась. Она увидела его лицо в свете панельных индикаторов. Рот был открыт, а в ставших неестественно огромными глазах стыл ужас. Она тоже не хотела умирать, что бы там ни думала о «мерседесе» матери и гараже.

Снаружи стояла мертвая тишина. В машине надрывался рэпер, но Райли тихо подвывала, а Сэл жадно хватал воздух. Позади темнел съезд с шоссе, и дорога тоже была темная, если не считать фонаря, освещавшего дорожный щит с рекламой супермаркета.

Как бы сильно Райли ни стремилась отыскать брата, в эту минуту ей больше всего хотелось оказаться дома и в своей постели. Часы на панели показывали пять минут третьего.

– Перестань ныть, как ребенок! – взорвался Сэл – Лучше посмотри дурацкую карту.

Он развернулся прямо посреди дороги, и Райли на секунду зажмурилась. Под мышками было мокро, на лбу выступил пот Влажные волосы прилипли к голове. Дрожащими руками она разгладила листок с маршрутом. Сэл, не дожидаясь просьб, выключил радио. И она прочла, что им нужно проехать 5,9 мили по Смоуки-Холлоу-роуд, после чего повернуть направо на Каллауэй-роуд, где через 1,3 мили и должна находиться ферма.

Сэл заставил ее отдать ему еще один пакет чипсов. Она и сама поела немного рисовых хлопьев. Ей ужасно хотелось писать, но она не могла признаться в этом Сэлу, поэтому покрепче сжала ноги и понадеялась, что они скоро доберутся до места. Сэл уже не мчался с такой скоростью. После пережитого страха он держался за руль обеими руками и не включал радио. Из-за темноты они пропустили Смоуки-Холлоу-роуд, так что пришлось повернуть обратно.

– Что ты все прыгаешь? – злобно прошипел Сэл, словно из-за нее не сбавил скорости при съезде с шоссе.

Не могла же она сказать, что хочет писать!

– Радуюсь, что мы почти приехали.

Она что было сил вглядывалась в темноту в поисках таблички с названием фермы, когда сотовый Сэла разразился трелями. Оба подскочили от неожиданности.