Присяга десантника - Сергей Зверев

– При налете на школу ты получишь в руки заряженный автомат.

– Зачем?

– Стрелять в беззащитных деток, – ухмыльнулся Гвоздь.

Майор представил себе эту картину, и его невольно передернуло.

– Ну а дальше что?

– А дальше мы вместе сможем убрать весь отряд.

Воеводина вновь передернуло, однако он лишь слегка ухмыльнулся, стараясь не выдавать своего волнения.

– В живых останемся только мы, – продолжал Гвоздь. – Затем ты вместе со мной выйдешь к французским миротворцам и должен будешь сказать, что это я спасал детей, а мы вместе героически ликвидировали бандитов, противодействуя кровавой резне. По-моему, идея просто гениальная. Согласен?

Он выжидающе смотрел на Воеводина. Майор немного побледнел, его взгляд словно окаменел. Легионер несколько минут сидел неподвижно, а затем, подняв голову, спросил:

– А ты думаешь, тебе кто-нибудь поверит?

Гвоздь улыбнулся, обнажив ровные зубы:

– Почему бы и нет? Я смогу выставить себя жертвой московского режима. Этаким честным военным, которого при помощи шантажа заставили, буквально угрожая расправой, участвовать в резне. Однако я вовремя одумался и решил послужить на благо человечества, – «старлей» хитро улыбнулся, глядя на слегка обескураженного майора.

– Еще немного, и мы внизу, – подбадривал Батяня своих людей.

Десантники уже почти спустились с перевала. Майор выглядел хорошо, но боль в руках и ногах была еще ощутимой, поэтому он немного прихрамывал. Этот перевал был, наверное, сам трудным участком их пути. Лаврову не давал покоя тот самый вертолет, который чуть было не погубил их всех. Несмотря на то что им удалось проскочить, это вовсе не означало, что за ними не вернутся, ведь их местоположение было определено, и теперь наверняка грузинские военные получили задание обыскать этот район и найти десантников. Вполне возможно, что за ними уже шла погоня. Так что оставаться здесь было сродни самоубийству. Именно поэтому Батяня, превозмогая боль, пытался удалиться от перевала, подгоняя бойцов.

– Нужно найти самый короткий путь, который выведет нас на дорогу. – Проводник с уверенным видом указал в направлении небольшой узкой тропинки, которая вела вниз.

– Товарищ майор, – раздался голос за спиной у Батяни. Он обернулся: перед ним стоял Гришин. – Мне кажется, вы ранены, – старлей указал на порванную куртку на плече у Батяни.

Из-под обрывков ткани сочилась кровь. Майор осторожно ощупал поврежденный участок:

– А, ерунда, просто сильная царапина, но вот забинтовать все же стоит.

Старлей взял бинт и со скоростью профессионального врача принялся бинтовать ранение. Действительно, рана оказалась глубокой – видимо, зацепило каким-то острым камнем, коих на скале было бесчисленное множество. Не прошло и пары минут, как Батяня вновь шагал впереди. Он прикинул их местонахождение – выходило, что они идут, опережая самозванцев на несколько часов – по подсчетам майора, террористы двигались по западному склону, обходя перевал. Затруднение на их пути вызвал снова поднявшийся сильный ветер, дувший прямо в лицо и несший тучи песка. От этого становилось трудно дышать.

Мирзоян остановился и, сверившись по компасу, повернул направо, вскоре выведя отряд на дорожку, которая шла параллельно горному возвышению и постепенно расширялась. Бойцы шли вслед за проводником. Эта дорога была более удобной, что не преминул про себя отметить каждый. Батяня осторожно поправил сползшую повязку и, достав флягу с водой, принялся жадно пить прямо на ходу. Десантники, проходя мимо зарослей кустарника, неожиданно услышали резкий звук – с обеих сторон от них клацали затворы. Десантники схватились за оружие. Майор приложил палец к губам, давая установку не шуметь. Тишина и напряжение витали в воздухе, который был словно пропитан электричеством. Бойцы не шевелились, не делая никаких резких движений. Да и непонятно было, откуда ожидать нападения...

Лавров вздохнул. Принимать бой прямо здесь было бы самоубийством, ведь из засады их смогут запросто расстрелять, словно загнанных в облаву зверей на охоте. Десантники образовали круг, став спина к спине, чтобы держать под контролем все направления. Батяня не торопился отдавать приказ. Сейчас надо было бы занять более удобную позицию для обороны и, самое главное, выиграть время. Но как это сделать? Нервы звенели натянутыми струнами. В кустах послышался шорох, но никого не было видно. Десантники были готовы в любой момент открыть огонь, ожидая указания майора. Внезапно из кустов послышался голос:

– Бросьте оружие и поднимите руки!

Батяня жестом попытался показать в сторону зарослей. У него созрел план. Он опустил руку вниз и нащупал гранату, висевшую на поясе, и сжал ее пальцами. Десантники, следившие за майором, поняли, что по сигналу им нужно будет, отстреливаясь, рвануть вниз. Теперь по голосу они могли определить местонахождение противника. Но майор, видимо, просчитался. Все его указания не остались незамеченными. И вновь тот же голос проговорил:

– Давайте без фокусов, не забывайте, что вы все под прицелом.

Лавров сделал несколько маленьких шагов по направлению к своим. Внезапно в кустах раздался хруст, и, пробираясь сквозь ветки, на тропу вышел человек в камуфляже и с автоматом в руках. Десантники мгновенно среагировали и теперь тоже держали грузина на мушке. Тем временем с разных сторон на тропу вышли остальные бойцы грузинского спецназа, взяв русских в кольцо. Теперь все пути к отступлению у них были отрезаны. И если вдруг начнется стрельба, то шансы выбраться отсюда живыми – минимальны.

Батяня, окинув взглядом силы противника, выругался.

«Ну вот и все, приехали. Сейчас два варианта: либо тут принять бой, а значит, нас тут всех положат, либо...» – явно не оптимистичные мысли вертелись в голове у майора. Но никто не спешил действовать. Бойцы держали друг друга под прицелом, яростно сверкая глазами. Количественным составом десантники не сильно уступали противнику, но Батяня не мог гарантировать, что в зарослях больше никого нет. Он посмотрел в сторону командира грузинского спецназа, который стоял всего в десяти или пятнадцати шагах от него. Тот тоже внимательно изучал майора, не сводя с него глаз. Некоторое время они простояли молча, но внезапно солдаты заметили на лице у Лаврова что-то отдаленно напоминающее улыбку. Странно – ситуация была предельно напряженной и вдруг – улыбка. Но каково было всеобщее удивление, когда грузин тоже попытался улыбнуться, но из-за сильного нервного напряжения на его лице появилась какая-то гримаса. Командиры стояли и смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание Лавров.

– Давид, – обратился он к грузину.

Услышав собственное имя, тот, всматриваясь, опустил автомат.

– Андрей! – прозвучало в ответ.

Успокаивающе подняв руки вверх, Джабелия приказал своим людям опустить оружие. Те с некоторым недоумением подчинились приказу. Десантники с такими же чувствами устремили взгляды на Батяню, который кивнул головой, дав понять, что опасность миновала.