Наши фиолетовые братья - Вячеслав Шалыгин

– Переключи-ка, – расстроенно попросил Бугаев.

Майор оглядел конструкцию и, почесав макушку, легонько тронул какую-то загогулину.

В «ложке» возникло синее-синее море, отчего Калашникову сразу же захотелось в отпуск.

– А, это они на рыбах плавают, – махнул рукой полковник. – Это я уже видел. Дальше давай!

Калашников дотрагивался до телевизора еще несколько раз – овальный металлический экран последовательно показал какую-то демонстрацию, какое-то ответственное заседание и какой-то чужой, но опять же очень знакомый мордобой. После очередного переключения в «ложке» возник приятный полумрак с двумя разнополыми особями, и офицеры получили возможность убедиться, насколько близка неведомая цивилизация земной. Стоны звучали довольно громко, и полковник заметил, что личный состав боевого охранения начинает тревожно поглядывать в их сторону.

– Убери это безобразие, – приказал он.

Майор поводил руками там и сям. Спустя несколько минут он чисто эмпирически нашел способ не только включать-выключать телевизор, но и регулировать звук – для этой цели служила маленькая серебристая рогатина с левой стороны. Впрочем, если обойти «ежа» вокруг, то она оказывалась с правой… Калашников на всякий случай сориентировался по солнцу и сделал пометку в «ноготьбуке» – вживленном в палец микротерминале.

– Скажи мне, майор… – проникновенно молвил Бугаев и приподнял локоть, словно бы приглашая Калашникова под свое крыло.

Тот нехотя приблизился к полковнику и встал рядом так, чтобы снова оказаться в дружеских объятиях.

– Скажи мне, майор, – повторил Бугаев, – что думает наука об инопланетянах?

– Наука, господин полковник, ничего не думает. У нее мозга нет, – многозначительно ответил Калашников. – Думают, господин полковник, люди.

– Ага… ну, тогда что думают люди?

– Они на эту тему тоже думать не могут, поскольку наличие инопланетного разума официально еще не установлено.

– Но мы же с тобой их видели…

– Да их уж многие видели, господин полковник. Шаровую молнию в трусах не утаишь… И все уже знают, что они есть. Но до тех пор, пока мы не сделаем заключение, – их нету.

Бугаев одобрительно покашлял и сжал плечи майора еще сильней и еще дружественней.

– И когда же вы сделаете это свое заключение?

Калашников хотел было пожать плечами, но весь плечевой пояс оказался намертво стиснут ручищей полковника.

– А как поступит команда – так и сделаем, – сказал он. – А не поступит – объясним дифракцией, диффузией и оптическим обманом зрения.

– Ну-ну, – поддержал Бугаев. – А еще – массовый гипноз, галлюциногенное воздействие и наглая пропаганда.

– Сами знаем, господин полковник. – Из всего разнообразия жестов Калашникову был доступен только легкий кивок, и он легко кивнул. – Без команды наша наука не двигается, будьте покойны.

– Наука – это да… – проронил тот. – А пришельцы? Ведь пропали, что ты будешь с ними делать… Из-под двойного колпака, сволочи, ушли! Что скажешь, наука?

– Внепространственный скачок? – произнес Калашников вопросительно, точно ожидал какой-то особой санкции.

– Внепространственный, говоришь? Хорошо формулируешь, майор, подполковником станешь. Ну а конкретней?

– Конкретней не могу, господин полковник. Научная ответственность не позволяет.

– Это хорошо… Это просто замечательно, майор, что ты такой научно-ответственный… Ну а все-таки?.. Напряги жилы.

– Какие еще жилы, господин полковник?

– Мозгами, говорю, пошевели!

– А-а!.. Вы про извилины! – догадался Калашников. – Сейчас пошевелю…

Краем уха майор уже слышал про некие коридоры – слышал, конечно, гораздо меньше, чем сам Бугаев, но раз начальство хотело получить консультацию, он эту консультацию давал. Собственно, именно это и входило в его должностные обязанности.

– Внепространственные коридоры, господин полковник, – авторитетно заверил Калашников. – Тут везде коридоры, куда ни плюнь. Шагу нельзя ступить – того и гляди, в каком-нибудь коридоре окажешься…

– Коридоры… – задумчиво повторил Бугаев. – Найти бы их да разведать хорошенько… Да так припрятать, чтоб ни одна собака…

– Нет ничего проще, – произнес Калашников еще более авторитетно, уже на пределе своих актерских способностей. – Если я не ошибаюсь, защитное поле с того участка не сняли?

– Нет, не сняли, – ответил тот, о чем-то догадываясь, но пока так смутно, что без подсказки мысль никуда не шла.

– Они прямо из-под колпака исчезли. Значит, вход в коридор находится где-то в поле действия генератора. Это примерно квадратный километр.

– Поле-то круглое, – возразил полковник.

– Я это и имел в виду. Площадь круга – один квадратный километр.

Бугаев посмотрел на майора с явным сомнением, но спорить не стал. – Что ж… ищи, – сказал он и, ослабив стальной захват, подтолкнул Калашникова в спину. – Ищи, ищи, наука, – пробормотал он насмешливо, когда майор отошел шагов на десять. – Клоун тыловой!.. Круги квадратами мерить собрался… Тогда уж сразу – треугольниками!

Он потребовал, чтобы ему принесли стул, и пихнул кулаком «ложку». Прибор включился удачно – Бугаев с первого раза попал на инопланетную эротику. Отослав десантников подальше, он уселся перед телевизором и достал из кармана продовольственный пенал. Капризно поводив пальцем по капсулам в ячейках, он выбрал желтую. Искусственный хрусталик дал десятикратное увеличение, и полковник прочел аннотацию на оболочке:

«Холодные закуски – салат «Столичный».

Первое – борщ.

Второе – цыпленок с рисом.

Десерт – мороженое сливочное.

Напитки – морс клюквенный».

Бугаев закинул ногу на ногу и положил капсулу под язык.

На экране появилась вторая пара, и между четырьмя гуманоидами началось что-то несусветное…

Из панорамного окна главного офиса открывался прекрасный вид на Великую Воркутинскую котловину. При взгляде с девяносто пятого этажа подернутый дымкой горизонт отодвигался на многие километры. Это внушало смотрящему небывалое чувство собственного могущества и величия, даже если он был всего лишь мелким клерком из бухгалтерской группы или официантом. Прочие смертные в святая святых Корпорации не допускались. Весь этаж занимал кабинет действительно великого и могучего – хоть на трехсотметровой высоте, хоть на уровне моря – корпоративного президента Геца Дауна.

– Если добавить еще десяток этажей, будет видно пляжи Санта-Коми, – задумчиво пробормотал Даун, обращая взор на север.

– Реконструкция здания потребует значительных затрат, – предупредил секретарь.