Вояж по-турецки - Анна Лерина

Севка спал, раскинувшись на кровати звездой и крепко сжимая при этом в руке любимый гад- жет.

Невольно залюбовавшись умиротворяющей картиной, я на минуту задержалась возле кровати. Затем я осторожно высвободила телефон из маленьких детских пальцев и твёрдо решила носить его пока с собой, чтобы впредь избегать подобных казусов. Верну Севке аппарат, как только станет можно. А утром придётся провести с ним очередную беседу. До искомого пограничного сорок пятого раза мы такими темпами доберемся с ним очень скоро.

Покрутив телефон в руке, я открыла галерею и принялась листать бесконечные видео. Добравшись до съёмок новогоднего банкета, я открыла первый попавшийся файл. На экране появилась Алисия Хан в своём роскошном сценическом костюме. Она сидела за столиком и аккуратно, чтобы не нарушить чёткие очертания ярко-синих губ, откусывала тарталетку.

Севка приблизил видео, так что картинка, пусть и немного дрожавшая, позволила рассмотреть её взгляд, вполне ясный и без каких-либо следов сонливости. Камера откатилась в сторону других столиков, демонстрируя общую праздничную панораму, после чего видео закончилось.

Я открыла следующий файл. Алисия на сцене. Любительская детская съёмка на камеру телефона ещё более, казалось, подчеркнула скромность голосовых данных артистки и производила бы впечатление репортажа из захудалого караоке-бара, если бы не искрящийся костюм и удачная работа мастера по сценическому свету.

На самой новогодней вечеринке выступление Алисии произвело на меня, помнится, куда более благоприятное впечатление. Возможно, всё дело в выпитом шампанском, подумала я.

Ещё одно видео было посвящено обзору праздничного стола. Надо будет посоветовать Севке впредь снимать такие ролики перед началом банкета, а не во время него. Многие блюда к моменту его съёмки уже имели не такой идеальный вид, какой радовал нас перед тем, как мы их с аппетитом продегустировали. На заднем плане мелькнул сине-голубой костюм Кенана Карталя. Видео оборвалось.

Слегка нестройная картинка следующего короткого ролика являла собой наблюдение за спором артистов с работником зала. Очевидно, разговор происходил после сбоя в работе оборудования, когда Алисия не смогла полноценно продолжить своё выступление.

Ещё видео. Алисия снова за столиком. Она пьёт коньяк небольшими глотками, а не потягивает его, как тому настойчиво учат правила этикета.

Карталь садится рядом с ней, держа в руке свой коньячный бокал, подносит его ко рту. Потом он как будто передумывает и, не дожидаясь официанта, добавляет в бокал спутницы ещё немного коньяку из бутылки, после чего чокается с ней. При этом их предплечья, находясь довольно высоко над столом, слишком сильно соприкасаются, и из щедро наполненного бокала Карталя часть напитка выплёскивается наружу. Он перекладывает бокал в правую руку и берёт салфетку.

Ещё несколько видеороликов, просмотренных мной по порядку, содержали отрывки выступлений «бодрумского орла» с эпизодически мелькающими кадрами из зала, в том числе видом нашего стола и столика артистов. Алисии, насколько позволяли судить мои слипающиеся глаза, за последним уже не было.

Я взглянула на часы. Подумала, что ещё совсем чуть-чуть потерплю – и спать.

Очередное видео. Кенан Карталь в сверкающем золотом «восточном» костюме. Такой статный, энергичный, пышущий, казалось, здоровьем и неутолимой жаждой взять от мира как можно больше удовольствий, широко улыбался со сцены аплодировавшим ему зрителям.

Сил смотреть ролики дальше у меня категорически не осталось.

В ту ночь я засыпала, обуреваемая грустными мыслями о невероятной хрупкости человеческой жизни.

Глава 17

Город ещё не проснулся, и воздух был пронизан такой звенящей чистотой, какая бывает только ранним солнечным утром. Широкие листья высаженных вдоль променада пальм тяжело покачивались под редкими порывами прохладного зимнего ветра и шелестели своими растопыренными зелёными пальцами, будто приветствуя меня на утренней прогулке. Солнечный диск уже полностью поднялся над тёмной горой и теперь, казалось, энергично расталкивал своими лучами скопившиеся за ночь на небе сонные обрывки облаков. День обещал быть ясным.

Засмотревшись на игру компании солнечных зайчиков и пытаясь проследить источник их волшебного появления, я не заметила, что встала точно посредине велодорожки.

Резкий окрик спортсмена-велосипедиста, сопровождаемый противным звуком клаксона, выдернул меня из состояния приятного созерцания.

Я отпрыгнула в сторону, чтобы не оказаться постыдно сбитой безмоторным транспортным средством. Волшебство исчезло, уступив место реальности. Солнечные зайчики при ближайшем рассмотрении оказались всего лишь отражением лучей от капелек воды на беспорядочно шевелящихся пальмовых листьях.

Мимо меня пробежала молодая пара спортсменов в облегающих тренировочных костюмах и одинаковых белых шапочках. Я невольно залюбовалась длинными сильными ногами девушки и подтянутой, рельефной фигурой её спутника. Пара удалялась очень быстро, и я с удовольствием проводила их взглядом. В это время раздался металлический скрежет и грохот мусоровоза.

Мысленно застонав, я отчаялась получить свой кусочек покоя, гуляя по променаду, и, прибавив шаг, устремилась на дорожку, ведущую прямо на пляж.

На открытом пространстве пляжа мне пришлось ниже опустить козырёк любимой бейсболки и в дополнение натянуть сверху капюшон: ветер здесь был гораздо сильнее.

Я медленно шла вдоль моря и думала: как же так получается, что при всей моей любви к пробежкам самый, казалось бы, приятный вариант её я до сих пор не испробовала?

Когда я в детстве смотрела американские фильмы, то всегда немного завидовала их героям, отправлявшимся на утреннюю пробежку вдоль океана. Ну или реки – это обычно по сюжету было не совсем понятно, да и не важно, но зато смотрелось очень вдохновляюще и где-то даже романтично.

Я тогда стала мечтать жить если не у океана, то хотя бы возле парка или какого-нибудь озера. И вот тогда, думала я, совершенно точно стану самой ярой поклонницей и аккуратной исполнительницей утренних пробежек. Сейчас совсем рядом с моим домом есть целых три озера и даже один замечательный парк. Но появляюсь я там крайне редко, по-прежнему предпочитая беговую дорожку в фитнес-клубе. Может, мне хотя бы здесь, около моря, уличной пробежкой отметиться?

Занятая этими сомнительными прожектами, я ковыряла носком кроссовки влажный песок пляжа.

Ветер понемногу стихал. Чайки всё чаще кидались в воду с видом отчаявшихся самоубийц и потом поднимались в воздух, тяжело взмахивая своими белыми крыльями.

Пробыв у самой воды добрых полчаса и вдоволь надышавшись брызгами, я помахала чайкам рукой и, обновлённая, поспешила вернуться в отель. Севка наверняка уже проснулся и теперь страшно возмущён, что я оставила его одного, заранее об этом не предупредив.

В проёме импровизированных ворот пляжного клуба я столкнулась с Алисией Хан. Я машинально извинилась перед ней на английском, проявив вежливость, и почти тотчас вспомнила, что говорил мне накануне о её национальной принадлежности господин Керем. Впрочем, ни