Шарф Айседоры - Мария Брикер

– Уверены, что хирург не врет? Может, он уже сделал операцию?

– Не похоже, чтобы врал. Клиника Шахова имеет отличную репутацию.

– Лишние деньги на дороге не валяются.

– Веня, хирург мне сам подсказал версию о рекламном объявлении. Забудь ты о Шахове. Сосредоточься на бывшей любовнице Минасяна.

– Лисицына на Минасяна сильно обижена. Он мало того, что к другой бабе свалил, так еще и рапорт на нее накатал, – возразил Трофимов. – С какой стати она будет его прятать и покрывать?

– Женщины, Трофимов, существа сердобольные и умеют прощать, в отличие от мужиков.

– Наезжаете, да? – буркнул Веня, приняв все на свой счет.

– Трофимов, иди ты… Выпей пива уже и расслабься! Что ты такой неадекватный? Меня, например, только что очень сильно оскорбили, и ничего – не жужжу.

– Немедленно говорите, кто! Я приеду и репу начищу обидчику.

– Спасибо, Веня. Я знала, что ты – настоящий рыцарь, – рассмеялась Елена Петровна. – Да, совсем из головы вылетело. Когда Минасян учился на первом курсе, он очень тесно общался с одной преподавательницей. Она тоже приехала в свое время из Еревана, но в каком году – неизвестно. Попробуй выяснить, кто такая. Даю ориентировку: у нее колючее отчество.

– Какое у нее отчество?

– Колючее, по словам свидетеля, – рассмеялась Зотова.

– Попробую, – неуверенно сказал Трофимов.

– Женщина, вы случайно не перепутали примерочную кабинку с телефонной будкой? – окликнул ее кто-то.

– Извините, – пробурчала Елена Петровна, простилась с Трофимовым и направилась к выходу с рынка.

Она рассчитывала еще платье себе вечернее приглядеть, дорогое, тысячи за две рублей, но теперь принципиально не будет, мстительно подумала Елена Петровна. Пускай сами свои занавески с люрексом носят! Не рынок, а террариум. Ближе к выходу Елена Петровна слегка успокоилась, вспомнила, что хамье – это энергетические вампиры, они подпитываются, когда других людей оскорбляют. Правильно, что она их проигнорировала, у нее и так энергии маловато, чтобы раздавать ее всяким нехорошим людям. Шут с ним, с платьем и костюмом. Никуда она не поедет, вот и все. Так прямо и скажет Варламову, который обещал за справкой заехать. Не поедет, и все!

Зотова посмотрела на часы и ужаснулась: вроде пробыла на рынке недолго, а стрелки показывали катастрофический временной провал. Варламов обещал к семи приехать, уже было без четверти. Елена Петровна прибавила ходу и вломилась в двери подземки, грудью сметая прохожих со своего пути. Вслед ей сыпались проклятья. Хамье, сплошное хамье кругом, ругалась Елена Петровна, втиснувшись в переполненный вагон.

Варламова у подъезда не оказалось, белоснежного «Вольво» тоже, но на лестничной клетке Елену Петровну ждал сюрприз: прыщавый юноша с охапкой кремовых роз и какими-то объемными кульками. Оказалось – курьер.

– Это вам от Варламова, – хмуро оглядев ее с ног до головы, сообщил курьер и сунул ей презенты.

Физиономия у юноши была такой недовольной, что захотелось съездить ему букетом по роже, но Елена Петровна сдержалась, мысленно переведя свою злость с курьера на Варламова. Свинья, даже не предупредил, что не почтит ее своим присутствием! Из– за него она неслась домой, как дальнобойщик, подозревающий жену в измене. Из-за него не выбрала себе вечернее платье. Мало того, гордо сообщать о том, что она передумала ехать в Альпы, было некому. Вырвав у юноши кульки и букет, Зотова сунула ему недостающие документы и, громко хлопнув дверью, по привычке поволокла пакеты в кухню, продолжая поливать Ивана Аркадьевича последними словами. Лишь водрузив букет в вазу, а кульки на стол, Елена Петровна сообразила, что в пакетах вовсе не продукты, а нечто мягкое… Осторожно развернув свертки, Зотова тяжело опустилась на табуретку.

– Ой! – растерялась она, вытаскивая из пакетов подарки: лыжный костюм ярко-голубого цвета, вечернее платье из черного шелка, атласа, французских кружев ручной работы, украшенного стразами, с глубоким V-образным вырезом и юбкой-трапецией. К платью прилагался шифоновый палантин. В свертках еще оказались два свитера свободного покроя, брюки, теплый кардиган цвета бордо, с набивным рисунком, вечерние туфли, сапожки, сумочка, повседневный костюм-тройка из тонкого джерси, мягонький и приятный на ощупь, и… роскошный шелковый халатик цвета слоновой кости. Все вещи были явно дорогими, отличного качества и необыкновенно красивыми. Зотова смотрела на это великолепие, и ее душили то приступы истеричного смеха, то надвигающийся водопад слез. В голове мелькали сцены из бульварных любовных романов, и она чувствовала себя идиоткой. Даже с довеском она никак не тянула на Золушку, а Варламов – на принца. «Да что он из себя возомнил?» – попробовала было возмутиться Елена Петровна, вновь истерически расхохоталась и, приложив ажурный пушистый свитер к щеке, притихла, размышляя, как ей поступить. По законам жанра, она, следователь по особо важным делам прокуратуры, майор юстиции Елена Петровна Зотова, обязана либо вернуть вещи Варламову, либо гордо выкинуть туалеты в окно, а еще лучше – порезать их на куски и в таком виде вернуть коварному Ивану Аркадьевичу, который посмел ее так унизить! Ее – следователя прокуратуры по особо важным! Варламов и раньше делал ей подарки: шарфик тепленький, конфеты, цветы, но это уже было чересчур – притаранить ей чемодан шмоток… таких красивых! Так и не решив, как на все это отреагировать, Елена Петровна сгребла презенты в охапку и направилась в спальню: примерять новые туалеты, с робкой надеждой, что вещи ей не подойдут и возвращать их змею– искусителю будет не так жалко.

Напялив на себя вечернее платье и замерев перед зеркалом во всем своем пышном великолепии, Елена Петровна выругалась матом на режиссера, потому что он, говнюк такой, каким-то немыслимым образом угадал ее размер и выбрал для нее фасон, магическим образом скрывающий все недостатки ее фигуры и подчеркивающий достоинства. Туфли, собаки, тоже подошли и имели такую удобную колодку, что казались тапочками. Вот только подметка подкачала. Не прав был товарищ Кристиан Лубутэн, усевшись на кровать с туфлей и презрительно разглядывая красную подметку, решила Зотова. Через пять минут она уже крутилась перед зеркалом в лыжном костюме, который удивительным образом ее стройнил, а потом в костюме из джерси, потом в кардигане цвета бордо и новых мягких брючках… завершили примерку сапоги и шелковый пеньюар. В них Елена Петровна уселась на кровать и разревелась: расстаться с этими вещами означало бы вырвать кусок сердца из груди.

Ботинки, подаренные мамулей, оказались не самым страшным испытанием в жизни оперативника Трофимова. В конце концов, можно надевать их только в гости к родителям. Да и зима не вечна, уже почти месяц прошел. Но скоро Веню ждал новый финт. Приближался Новый год, который по традиции он обязан был справлять в лоне семьи. Собственно, ничего в этом ужасного не было, если бы Веня не выяснил оперативным путем, что мамуля готовит ему новогодний сюрприз: пригласила на празднование дочурку своей коллеги по работе и собирается Веню «обженить» прямо во время банкета. Перспектива всю ночь отбиваться от «невесты» Трофимова совсем не прельщала, потому что это был не первый случай сватовства со стороны маман, а к подбору невест она подходила так же, как к выбору ботинок, – с практической стороны. Разрыв с Эльзой (так экзотично звали любовь всей жизни Трофимова, которая своей гнусной изменой подорвала в нем веру в прекрасную половину человечества) на мамулю произвел такое же разрушительное воздействие, но с другим исходом. К удивлению Трофимова, обвинять Эльзу в грехопадении мамуля не стала, назвала Веню тюфяком, неспособным найти себе порядочную женщину, и принялась подыскивать ему невест лично. В перерывах между поисками мамуля усиленно вязала чепчики и носочки для будущих внуков, о которых страстно мечтала и постоянно стращала Веню, что из– за холостяцкого образа жизни с ним в скором времени случится гастрит, колит, холецистит, диабет, простатит и начнутся проблемы с печенью. Чтобы показать готовность к вступлению в брачный союз и притупить бдительность родительницы, пришлось сходить на парочку свиданий. Невестушки были так хороши собою, что вскоре у Вени начался нервный тик, в чем он матери честно сознался. Лучше бы промолчал! Мамуля заявила, что нервный тик у него возник из-за холостяцкого образа жизни, и принялась подыскивать ему невестушек еще активнее. Тогда у Трофимова родился коварный план: заявиться на Новый год с девушкой, чтобы таким образом остудить активность мамули и нейтрализовать приставания дочурки коллеги по работе. Проблема заключалась в одном: где девушку взять? Первая идея, пришедшая ему в голову: нанять «невесту» в агентстве эскорта. Но, выяснив, сколько будет стоить подобная услуга в новогоднюю ночь, Веня слегка затосковал. Однако сдаваться он не собирался, позвонил парочке одноклассниц и однокурсниц, которые когда-то писали ему графоманские стихи, клялись в вечной любви и бескорыстно предлагали ему свое сердце и другие части тела. Оказалось, что поклонницы уже обзавелись семьями, нарожали детей и давно забыли, кто такой Трофимов. Веня убедился в очередной раз в неизбывном женском коварстве и решил осторожно прощупать почву на работе. Выбор был невелик, но и здесь Трофимову не повезло. От безнадеги Трофимов заявился в криминалистическую лабораторию, где работали знакомые девчонки, – и там его ждал облом. Веня обиделся: кадриться и глазки строить – это они горазды, а как до дела дошло, выясняется, что на новогоднюю ночь у всех есть планы и Трофимов в них никак не вписывается. Подлые бабы!